Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф. Страница 18
- Куда? - снова спросил Хенрик. Он посмотрел на небо и его ноздри раздулись.
Тогда у Эйнара появилась идея. У Лили появилась идея. Как ни странно, это было похоже на то, будто плывущий где-то над зданием Мэрии Эйнар наблюдал за Лили, и за тем, как ее губы шепнули Хенрику “Идем”. Он услышал ее мысли:
“Герда никогда не узнает”.
Что имела в виду Лили? Чего Герда никогда не узнает? Эйнар не понял. Когда он, удаленный владелец позаимствованного тела, парил над ней, словно призрак, и хотел спросить, что Лили имела в виду; когда он, Эйнар, собирался наклониться и спросить, о чем не узнает Герда, - только тогда Лили ощутила, как за ее плечами подул ветер, и ее половинка мозга, словно грецкий орех с мыслями, почувствовала теплую струйку, сбежавшую от ее носа к губам.
- О боже мой, у тебя кровотечение! - воскликнул Хенрик.
Лили поднесла руку к носу. Кровь была густая и стекала над губами. Музыка из здания Мэрии отдавалась звоном в ее носу. С каждой каплей крови Лили чувствовала, как очищается. Она стала опустошенной, но чистой.
- Что случилось? - спросил Хенрик, - Почему это случилось?
Он кричал, и казалось, что кровь бежала немного медленнее в благодарность за его беспокойство.
- Позволь мне оказать тебе помощь!
Прежде, чем Лили смогла остановить его, он побежал через площадь к садившимся в машины людям. Хенрик собирался коснуться плеча женщины, открывшей дверцу. Лили наблюдала, как рука Хенрика медленно разворачивает женщину, и только потом поняла...
Лили попыталась сказать “нет”, но не смогла заговорить. Хенрик держал за плечо Герду, которая вышла на улицу, чтобы проводить Хелен до служебной машины Королевской Гренландской Торговой Компании.
Герда словно не заметила Хенрика. В ярком свете здания Мэрии она видела только Лили и ее кровь. Лицо Герды вытянулось, и Лили услышала собственный шепот:
- О нет, ради бога, нет!
Синий шарф, который она позаимствовала у Герды, был прижат к ее носу. Лили упала на руки Герды, слушая ее тихие слова, словно колыбельную:
- Лили, ты в порядке?! О, Лили все будет хорошо! Он сделал тебе больно?
Лили покачала головой.
- Как же это случилось? - спросила Герда, вытирая пальцами нос и губы Лили.
Лили не могла ничего сказать. Она могла только смотреть на Хенрика. Испугавшись Герды, он побежал по площади своими длинными и быстрыми ногами, а кончики его кудрявых волос покачивались на бегу. Звук его бега по булыжникам до смерти походил на удар отца Эйнара по щеке, когда он обнаружил Эйнара в фартуке своей бабушки, а губы Ханса прижимались к его шее.
Глава 6
Этим летом дилер, который продавал работы Эйнара, согласился вывесить на две недели работы Герды. Эйнар организовал запрос:
“Моя жена разочаровывается”, - начал он письмо господину Расмуссену на фирменном бланке, но Герда не должна была узнать об этом. К сожалению, когда Эйнар попросил ее отправить письмо, она распечатала его ножом. На то не было причин, за исключением того, что иногда Герда переполнялась любопытством: чем же занимается ее муж, когда они не вместе? Что он читает, где обедает, с кем говорит, и о чем?
“Это не от того, что я ревную” - сказала себе Герда, аккуратно распечатывая конверт, - “Нет, это просто потому, что я влюблена.”
Расмуссен был лысый вдовец с китайским разрезом глаз. Он жил с двумя своими детьми в квартире около Амалиенборг. Когда он сказал, что выставит последние картины Герды, её подмывало ответить, что она не нуждалась в его помощи. Она думала об этом, но ничего не предприняла. Эйнару она кокетливо сказала:
- Я не уверена, говорил тебе Расмуссен или нет, но, к счастью, он пришел в восторг.
Она купила десять стульев в мебельном магазине и покрыла их красными подушками. Она поставила стулья перед каждой картиной в галерее.
- Для размышлений, - предложил ей Расмуссен, расположив их в свободном порядке. Потом Герда разослала приглашения каждому европейскому редактору из списка Эйнара, с которыми он сотрудничал на протяжении многих лет. В приглашениях были важные вступительные слова Герды и изложеные проблемы. Приглашение получилось хвастливым, но по настоянию Эйнара Герда оставила все как есть.
- То, что нужно, - заключила она, и собственноручно доставила приглашения в офис “Берлингс Таймс”, “Натиональтиденде” и “Политикен”*, в котором с ее насмешкой проводил клерк с маленькой седой головой.
Картины Герды были большими, и к тому же, блестящими. Она покрывала их лаком. Они были настолько блестящими, что их можно было чистить, словно окна. Немногие критики, которые пришли в галерею, ходили вокруг стульев с красными подушками и ели медовые крекеры, которые Герда поставила в серебряном блюде. Она следила за критиками, чьи маленькие блокноты оставались открытыми и волнующе пустыми.
- Это Анна Фонсмарк. Вы знаете, меццо-сопрано, - говорила Герда, - с ней столько проблем, когда она позирует...
Или:
- Это скорняжник короля. Вы обратили внимание на венок из норок в углу, символизирующий его торговлю?
Она говорила все это, и тут же жалела об этом. Тупость ее комментариев звенела в воздухе, словно это был второй слой лака на картинах. Герда думала о том, что сказала бы обо всем этом ее мать, и краснела, но иногда в Герде появлялось слишком много энергии, которая словно жидкость перетекала вверх-вниз по ее позвоночнику.
Герда вынуждена была признаться самой себе, что некоторые критики пришли только потому, что она - жена Эйнара.
- Эта выставка и Эйнара тоже? - спрашивали некоторые из них, - когда мы можем ожидать его следующую выставку?
Один из критиков пришел потому, что Герда была калифорнийкой. Он надеялся услышать о пленэре художников, работавших там, словно Герда могла что-то знать о бородатых мужчинах, смешивающих краски в поразительном свете лагуны Нигель.
В период сильной жары, который совпал с выставкой Герды, в галерее Кристалгад было тесно и пахло сырами из магазина по соседству. Герда была обеспокоена тем, что запах “фонтина” обоснуется на ее холстах, но Эйнар сказал, что это невозможно из-за слоя лака.
- Они непроницаемы, - заметил он, глядя на ее картины, которые отдавали эхом, словно колеблющаяся летучая мышь.
На следующий день, вернувшись в квартиру, Герда обнаружила Лили, вязавшую крючком сетку для волос. Спицы лежали у нее на коленях. Ни Эйнар, ни Герда ни разу не обсуждали происшествие с окровавленным носом Лили на