Лузер (СИ) - Данильченко Олег Викторович. Страница 12

  Задыхаясь, остервенело карабкаюсь по грудам изломанного гравитацией бетона, спотыкаясь и падая каждую минуту. В голове одна мысль. Что ж за отец я такой? Землетрясение, дома рушатся, а я валяюсь в гараже, консервы трескаю! Козёл, а не отец! Отвык, думать в первую очередь о семье. С тех пор, как перестал быть им нужен, прошёл не один год. Думать только о себе приходилось. Но ведь это меня не оправдывает. Жена-то ладно, у неё теперь есть, кто позаботится. Но Иришка, Ириска сладкая, МОЯ дочь, кровиночка. Плохо вижу, от злой влаги, что навернулась на глаза. Злюсь на себя. Ругаю последними словами и лезу, карабкаюсь на груду битого бетона. Там, с этой кучи, должно быть видно, что стало с когда-то моим домом.

  Вот и вершина. Хватаюсь, за торчащий кусок арматуры, помогая себе взобраться наверх. Там, наверху продолговатой, огромной кучи, что раньше была девятиэтажным домом, о трёх подъездах, вроде в насмешку, над всей этой чехардой, как ни в чём не бывало, стоит табурет. Обычная такая, кухонная табуретка. Встаю рядом, во все свои два ноль пять. Из груди рвётся стон. Вид открылся страшный. От спального района, только груды битого бетона и остались. Ноги сами подкашиваются и, я плюхаюсь на услужливо стоящий рядом, тот самый табурет. Редко, где устояло несколько этажей, которые возвышаются рваными обломками. Мой дом, вернее когда-то мой, частично устоял. Вглядываюсь. Вон, в той части, на четвёртом этаже и жил я. Когда-то, тут везде был частный сектор. До сих пор, по зиме, начинает переть вода, из засыпанных некогда колодцев. Мне было десять лет, когда наш дом попал под снос и мы, переехали в новую квартиру. Тут и прошла моя юность. Тут и в школу ходил, и в армию отсюда ушёл, и с моря сюда возвращался......, до определённого момента. Иришка же в мою родную школу ходила. В следующем году, заканчивать должна была. Взрослая совсем.

  Ворохнулась надежда. Может, выжила? Не чувствовал я смерть родного человека. Вот когда отца хоронил - чувствовал. Мать, когда на погост вёз, тоже было чувство утраты, а вот дочь, ощущал живой. Не мог я её представить мёртвой и раздавленной. Не мог и не хотел. Пусть я лузер, пусть никчёмный человек, но такого, даже я не заслужил. Встаю. Топор как трость использую, опираясь при спуске. Моя цель, добраться до дома. Та, уцелевшая его часть, как маяк. Тут не далеко. Метров около ста в горку. В другое время, я б и не заметил этого расстояния. Чего тут идти? Минуту, неспешным шагом. Однако сейчас, тащить свою тушу в сопку, ох как тяжело, да ещё везде навалено обломков, которые или обходить, или перелезать приходится. Тишина уже просто давит на уши. Даже вездесущих воробьёв и тех, не видно и не слышно. Только битый бетон хрустит под ногами. Бреду. Вдруг, тишина разбавляется посторонним звуком. Вроде, чавкает кто-то. Собаки? На трупах подъедаются?

  Вполне может быть. Тут надо осторожней. Если собаки попробовали крови, это уже не друзья человека. В них зверь просыпается. А в стае, так и вообще тихий ужас. Порвут, на немецкий крест. Мама, сказать не успеешь. Стараюсь двигаться, как можно осторожней, перемещая топор из положения - опора, в положение - оружие. По широкой дуге, обхожу железные гаражи. Это у нас кооператив человеческий, а тут дикие. Дальзавод когда-то клепал их в невероятных количествах. Стоили не дорого, но и стоят теперь, где попало. Куда смогли приткнуть, там и стоят. Да нет. Вроде не собаки. Вроде люди. Уже хотел было окликнуть, да что-то остановило. Что-то резануло глаз. Навёл резкость и........., Святый Боже!!!! Чуть не выплюнул тушёнку, что совсем недавно схарчил! За углом железной коробки, сидело двое и жрало. Жрали третьего, чьи останки, лежали в луже крови. Именно останки, так как телом те куски и осколки костей, назвать язык не поворачивался. Тут-то я и понял, что меня в запахах настораживало. Воняло мертвечиной. Эти двое, увлечённо чавкали и хрустели. Похоже, что мужик и тётка какая-то. Мужик в рваных трениках и майке, а тётка в некогда стильном, темно-синем брючном костюме. Теперь цвет, только угадать и можно. Ну, дык после такой трапезы, любой одежде, дорога одна, на свалку.

  От неожиданности происходящего, оступился. Неудачно поставил ногу. Кусок бетона вывернулся из кучи и я, падая на задницу, сползаю к подножию препятствия, через которое перебирался. Ох, как они отреагировали. Вот они на корточках сидят. Жрут, аж спина буграми. А вот, они буквально в мгновение разворачиваются в мою сторону, припадая к земле, ну чисто собаки. Морды, оскаленные, окровавленные, глухо так, утробно рычат. Такое, кого угодно в ступор вгонит. Ведь тут именно что морды, лицами давно, похоже, не пахнет. Показалось, нет? Вроде глаза, зелёным отсвечивают. Показалось наверно. Какой свет может быть утром, когда солнце начинает палить? И действительно, припекает порядочно. Я в тёплом тельнике, свитере, да в кожаной куртке, взопрел весь. Но глядя на этих вурдалаков, прости Господи, иначе не скажешь, страх, ознобом пробежал по спине, а шерсть на загривке, дыбом встала. Пячусь задним ходом, испуганно бубня под нос:

  - Вы это, жрите. Не отвлекайтесь на меня.

  До жути, захотелось обратно в гараж. Под его несокрушимые, не подвластные даже землетрясению стены, за такие надёжные и крепкие стальные двери. Да что ж такое происходит, а?!!! Где власти, где спасатели? Где люди, в конце-то концов? Ну не может быть такого, чтобы только я один и вот эти....... И тут вспоминается передача по радио. Русский! Вот куда мне надо. Там есть люди. Однако, как бы не хотелось обратно, в такой безопасный гараж, а убедиться что с дочерью всё в порядке я должен, да и спиной поворачиваться к таким тварям нельзя. Повадки-то звериные. Вон то, что когда-то было мужиком, как-то так плавно, по-звериному, боком, боком загребает, обходя меня. Тётка скалится, но в действии, разворачивающемся, активного участия не принимает. Жрёт. Твою мать! Похоже, руку глодает, откусывая пальцы и хрустя ими как сухариками, 'кириешками'.

  А ведь я её кажись знаю. Точно. Светка это, из первого подъезда. Она младше меня лет на пять. Бизнес-вумен, местная. После школы, практически сразу выскочила замуж и укатила в столицу. Лет через десять объявилась. Слухи ходили, что муженёк ейный, покрасивше замену нашёл. Однако Светка, баба ушлая. Своего не упустила. Хорошие отступные поимела по ходу. Вернулась домой, бизнес какой-то замутила. Жена вроде говорила, что-то с косметикой связано. Уж и не знаю, чего мужик ерепенился, как по мне, так и эта очень даже ничего была. Ноги длинные, попа что надо, грудь мечта........., была. В прошлом году, заезжала кстати. Менял ей колодки, на двухсотом крузаке. Не узнала. Впрочем, она вообще на всех свысока глядела всегда. Тоже мне московская знаменитость. Да мне если честно, глубоко фиолетово было. Теперь, правда, от той красоты из фитнес клуба, одни воспоминания остались. Зверь, да и только. Сидит, хрустит, щурится и порыкивает. Вроде как поощряет своего самца. Надо же, куда вся привередливость делась. Раньше то она, с таким замызганным товарищем, как этот, в растянутых трениках, даже одним воздухом дышать не захотела б. А тут, гляди ж ты......., с другой стороны, раньше она и чужие руки не грызла.

  Ну, вот чего им там не жралось? Я ж не вкусный. Жир сплошной и холестерин. Быстро оглядываюсь, отмечая взглядом местность за спиной. Двигаюсь тоже боком, так, чтобы оба этих упыря, были в поле зрения. Тут ведь только повернись спиной - амба. Хруп, чпок. Глаза, сами собой лезут на лоб. Ноги......., или теперь это уже лапы, задние, у мужика на моих глазах, переламываются в коленях. Хрясь. И вот, они у него, уже истинно как у зверя, коленками назад. Мама дорогая! Куда я попал и где мои вещи?!! Тварь как-то так по-кошачьи подбирается, неприлично повиливая худосочным задом и одним мощным прыжком, устремляется ко мне. Передние....., уже и не руки вроде, со скрюченными когтистыми пальцами, выставлены вперёд. Дальше действовал не думая. Буквально почувствовав начало прыжка, отмахиваюсь топором. Ярким росчерком, вспыхивает в лучах солнца, остро отточенное, полированное лезвие. Хрясь! Врезается сбоку, в оскаленную морду. Длинная рукоятка, не даёт передним лапам, (давайте уж будем называть вещи, своими именами), дотянутся до моей тушки. Тварь отбрасывает. Весу в нём явно в половину, меньше моего будет, да и в удар я вложился от души.