Черное на черном (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 29

- Ты думаешь, что это многое объясняет, - сказала я, встречаясь с ним взглядом. - Афганистан. Беседа между мной и Блэком. Как я нашла тех детей в южном Сан-Франциско. Убийства на складах. Ту мою ложь о пропавших записях... и просто меня в целом, - я почувствовала, как к лицу приливает тепло, и пожала плечами. - Как я знала вещи, которых не должна знать. Как все это могло списываться на «интеллект» или «проницательность», как я притворялась... и ты был прав. Дело не в этом.

Он уставился на меня.

Его тёмные глаза выражали шок, вопреки всему, о чем он думал.

«...Боже, она все это время читала мои мысли? Она знала, что я влюблён в неё? А я-то тут думал, что делаю большое признание...»

- Нет, Ник... нет...

Он резко вздрогнул, и я покраснела.

Удерживая его взгляд, я покачала головой и сказала непреклонным тоном:

- Я клянусь тебе, я не знала... я понятия не имела, - ощущая, как этот страх в животе обостряется при виде его настороженного лица, я перевела взгляд между ними. - Говорю вам... я могу это контролировать. И я не пользуюсь этим, чтобы вторгаться в личное пространство других людей. По любым причинам. Большую часть времени это более-менее закрыто. Я пользуюсь этим, только когда действительно нужно.

Видя, как они оба уставились на меня с открытым неверием, я сглотнула, качая головой.

- ...Я не хочу, чтобы вы беспокоились из-за этого. Я не вторгалась в ваши мысли таким образом. Никогда. Даже когда вы в прошлом году арестовали меня.

Я в упор посмотрела на Энджел, которая уставилась на меня широко раскрытыми глазами, разинув рот.

- Вы мои друзья, - добавила я, и горло сдавило, когда эти слова отложились в сознании. Я молила Бога, чтобы не поставить эту дружбу под угрозу. - ... Я люблю вас обоих. Я бы никогда так не поступила. Обещаю вам. Вы, ребята, всегда были строгим табу. Все мои друзья. Я пользовалась этим для работы. И когда думала, что мне может грозить опасность. Я пользовалась этим, когда это казалось этичным...

Умолкнув, я посмотрела на Ника.

Он отвёл взгляд, но я видела, как напрягся его подбородок.

Я видела в его глазах более глубокое понимание, когда он уставился в стол.

- Блэк такой как ты? - спросил Ник, все ещё глядя на стол.

Я неохотно кивнула.

- Да.

- Насколько такой же как ты, док?

- Намного сильнее меня, - призналась я. - Намного, намного сильнее.

- Так почему ты рассказываешь нам это сейчас? - спросил Ник, поднимая на меня глаза. - Я так понимаю, это не просто спонтанное признание. Здесь нечто большее, верно? - его челюсть поджалась. - Что-то связанное с Блэком?

Вздохнув, я кивнула, запуская пальцы в волосы и чувствуя, как в груди усиливается боль.

- Я говорю это сейчас потому, что Блэк в опасности.

Услышав фырканье Ника, я подняла взгляд. Он хмурился на меня.

Вздохнув, я откинулась на спинку дивана.

- Говорю тебе, ты неправильно его понял, Ник. Во многом, но особенно в части того, почему он уехал. Он уехал не потому, что хотел уехать, - помедлив, я прислонилась лбом к ладони, чувствуя лёгкое головокружение от выпивки. - Есть люди, которые знают, что он из себя представляет. Люди, которые хотят использовать эту часть его... в качестве оружия, наверное, можно так сказать, - я посмотрела Нику в глаза. - Плохие люди, Ник.

- Плохие люди? - повторил он, хмурясь.

Я проигнорировала услышанную лёгкую нотку сарказма и кивнула.

- Худшие. Торговцы людьми. Криминальные лорды. Убийцы. Садисты. Но есть ещё кое-что... много чего. Потребуется время, чтобы объяснить все... - я взглянула на Энджел, увидела по её глазам, что она вновь слушает, что она немного оправилась от изначального шока. - ... Это связано с тем, что случилось со мной в Бангкоке.

Я снова глубоко выдохнула, затем сделала глоток маргариты.

Когда я заговорила в следующий раз, они меня не перебивали.

Более того, ни один из них ещё долго не сказал ни слова.

Глава 9. В движении

«Мири…» - его присутствие омывает меня. Оно приносит насыщенный прилив жара, который я ощущаю каждым дюймом кожи. Его боль вторит эхом. Она становится громче, мягче... от интенсивности томления я едва могу думать, едва могу его выносить. Что-то в этом ощущается так, будто сводится ко мне.

Что-то ощущается так, будто сводится исключительно к нему.

Обе эти вещи причиняют мне боль.

«Мири... пожалуйста. Пожалуйста... не злись на меня...»

Он спит. Там, в его сне, холодно. Там холодно, хоть он и потеет под пуховым одеялом, укрывающим его кровать. Там холодно, и я все ещё молю Бога о том, чтобы я все ещё видела его будущее, а не настоящее.

Я знаю, что он один.

Я знаю, что они все глубже и глубже втягивают его в свою операцию - все больше и больше их извращённых ритуалов и культуры, которая окружает весь их бизнес... или культ... или что это вообще такое. Я знаю, что отчасти это ради того, чтобы погрузить Блэка в это, не столько внушить ему эту идеологию, сколько пропитать специфическими вибрациями. Я не совсем понимаю эту часть, но я знаю, что это как-то связано с тем, кто он такой, и как подобные ему люди впитывают информацию.

Я также знаю, что он борется с ними.

Я знаю, что ему больно бороться.

Однако я больше не знаю, что происходит с ним, не считая того немногого, что он мне говорит, а этого становится все меньше с каждым днём. Я запуталась, что я видела через него, а в чем он действительно сознался с помощью слов. Я запуталась, но я стараюсь видеть его через проблески, видеть людей по ту сторону, дёргающих его за ниточки, пудрящих ему мозги.

Я не вижу, чтобы они вновь насиловали его. Я даже не спрашиваю его, случилось ли это по-настоящему.

И все же многое из увиденного вызывает у меня тошноту.

Я чувствую, что его тоже тошнит от этого.

Некоторое из этого напоминает ему о прошлом, о котором он хотел бы забыть.

В какой-то мере для него это ещё хуже. Он думает, что местные видящие безумны, что с ними что-то не так. Он думает, что Счастливчик отравил их сознания, или же они просто не очень хорошо справляются, будучи отрезанными от собственного вида. Он говорит мне, что в другом мире все не так. Он говорит мне, что там они не все были животными, что некоторые были хорошими.

Он ощущает ужас от увиденного, испытывает отвращение.

«Мири, пожалуйста... - посылает он. - Пожалуйста... Прости меня...»

Боль усиливается. Оба её вида.

Часть этой боли ощущается старой. Часть - новой.

Я снова вижу проблески его детства - маленький золотоглазый ребёнок, покрытый пылью, кровью и потом, босиком стоит в грязи, сверлит охранников взглядом, а маленькие челюсти стиснуты в знак неповиновения.

Земляной пол. Колючая проволока. Заборы под напряжением. Белёные стены.

Я вижу, как там ему тоже причиняют ему боль.

Кажется, куда бы я ни взглянула, везде вижу, как люди причиняют ему боль.

Бл*дь, это невыносимо.

После того, как я поговорила с Ником и Энджел, вещи стали развиваться намного быстрее.

Настолько быстро, что у меня не было времени дважды обдумывать свои действия - по крайней мере, не больше того, что я уже обдумала. Как только я втянула своих друзей в то, чем занималась, часики над головой затикали намного громче. Я знала, Ник это слышал. Вероятно, Энджел тоже слышала это.

Они понимали необходимость двигаться быстро. Ник, вероятно, понимал это ещё лучше меня, хотя не стал утруждаться и читать мне лекции о последствиях.

Я чувствовала смятение в мотивах Ника.

Я знала, что Ник испытывает смешанные чувства относительно помощи Блэку.