Наследники Слизерина (СИ) - Широбокова Елена. Страница 40

Беллу такой поворот озадачил.

— Ну как, какие… — неуверенно начала она. — Вы ведь сами сказали, что это самый великий волшебник нашего времени… у него ведь должны быть какие-то публикации…

Ее уточнение понравилось Руквуду еще меньше.

— Идеи Темного Лорда не нуждаются в публикации, — холодно ответил оратор. — Он предпочитает действовать, а не писать книжки.

Белла хотела спросить: «Темный Лорд» — это имя или фамилия, но решила пока воздержаться от язвительных замечаний.

— Хорошо, но ведь должны же мы понимать, с чем имеем дело…

— Для этого вас и позвали сюда, — надменно и оскорбленно ответил Руквуд. — Его имя Лорд Волан-де-Морт… — произнес он размеренно и как-то уж очень почтительно, словно сам обладатель имени находился где-то поблизости.

— Француз что ли? — негромко фыркнула Белла.

— Барти, передай ей от меня пинок! — донесся до нее гневный шепот Рудольфуса с другого конца дивана.

— Что я такого сказала? — возмутилась она, выглядывая из-за сидящего между ними Крауча.

— Ничего!— буркнул Рудольфус в ответ, угрожающе сверкая глазами. — Просто помолчи! Нашла время выпендриваться!

— Но ведь фамилия французская!

— У меня тоже фамилия французская, и что, я теперь ФРАНЦУЗ?!

Об этом Белла как-то не подумала.

— Ребят, хватит ругаться. На вас все смотрят, — жалобно прошептал Рабастан.

— Кхм, — многозначительно кашлянул Руквуд.

Белла смутилась и снова села ровно.

— Так вот, — с достоинством продолжил Руквуд. — Именно этот величайший волшебник подарил миру надежду на воплощение тех идей, которые зародились еще во времена Салазара Слизерина. Не только по образу своих мыслей, но и по праву крови он может справедливо называться его наследником.

Все это звучало ужасно интригующе и заманчиво, поэтому Белла не смогла удержаться от очередного вопроса.

— А мы сможем увидеть Лорда Волан-де-Морта?

— Сможете, — ответил Руквуд, глядя на нее немигающим взглядом.

Уголки его губ дернулись едва заметной усмешкой.

— … если удостоитесь.

«Подумайте, какой важный!» — Белла обиженно скрестила руки на груди, но вслух, к счастью, ничего не сказала.

А Руквуд, тем временем, продолжал говорить.

— Мы, его самые верные последователи, называем себя Пожирателями смерти и носим особую отметину на руке, — с этими словами он закатал рукав и показал какую-то витиеватую загогулину на внутренней части предплечья.

— Это черная метка, — пояснил он, — знак особого доверия Темного Лорда.

Многие сразу вытянули шеи, чтобы разглядеть загогулину получше, но Белла находилась слишком далеко, чтобы понять, что же именно там изображено, да и детали рисунка интересовали ее сейчас меньше всего.

— А какими методами вы хотите достичь поставленных целей? — осторожно поинтересовалась та самая девушка, которая сидела к Руквуду ближе всех.

— Мы не видим смысла в словесной агитации, — с готовностью ответил он. — Уже многое было сказано нашими предшественниками, но результат так и не достигнут. Мы предпочитаем действовать жестко, если это необходимо. Истинные волшебники должны показать свою силу. Только так мы сможем отстоять свою идентичность и чистоту крови.

— Да он же предлагает террор! — в ужасе прошептал Крауч, и Рудольфус пихнул его локтем под ребро.

Рабастан испуганно скосил на них взгляд, но, кажется, Руквуд ничего не услышал.

По реакции остальных присутствующих было трудно понять, что именно они разглядели за грамотными речами агитатора. А Руквуд, по всей видимости, решил, что для первого раза информации достаточно и призвал слушателей подумать над услышанным.

— Если вы решите, что наши идеи вам близки, то я жду вас на втором собрании, о котором каждый будет извещен мною лично по почте. Если же нет, то единственное, что от вас требуется — это держать язык за зубами.

***

— Что вы думаете обо всем этом? — возбужденно спросил Крауч, когда они возвращались в замок поздно вечером.

На улице было темно, проселочная дорога из Хогвартса в Хогсмид не освещалась фонарями, только замок блестел вдалеке сотнями огней.

Немедленного ответа на свой вопрос он не получил. Каждый был погружен в себя, переваривая услышанное.

— Наш отец состоит там, — спокойно проговорил Рабастан, выдержав некоторую паузу. — Для нас этого уже самого по себе достаточно…

— Но ведь эта организация незаконная? Я правильно понял? — не остывал Крауч. — И методы у них, мягко говоря, тоже не очень законные…

— Многого ли можно добиться законными методами… — вдруг задумчиво проговорила Белла, философски воздев взор к звездному небу.

— Ты имеешь в виду, что, если цель благая, то можно и на преступление пойти? — сразу же накинулся на нее Крауч.

— А кто решает, что есть преступление, Барти? — с чувством парировала Белла. — Решает тот, кто стоит у власти. А если мы не согласны с властью в целом, то и с ее трактовкой преступления, соответственно, согласиться не можем.

— А мы не согласны с властью? — удивился Крауч.

— А разве это нормально, что истинных волшебников становится все меньше? Что в Хогвартсе учатся одни грязнокровки, и из-за них программа стала настолько примитивной, что я уже сейчас понимаю, что мне никогда не научиться здесь магии. Большую часть заклинаний, которые я знаю, я выучила сама по книгам. Я уже молчу о том, что нам запрещают изучать темную магию. И что ты, Барти, сделаешь, когда встретишь темного волшебника? Будешь пулять в него Экспеллиармус? Или, может быть, Протего? Не зная досконально темной магии, того, как она применяется, просто невозможно от нее защититься! На что вообще способны мракоборцы? Ловить мелких преступников?

— Но ведь есть и другие способы бороться за свои права, — возразил Крауч.

— Какие другие? — не на шутку разошлась Белла, вдруг решив высказать все, что у нее накипело за долгие годы. — Законы? Убеждение? Может, забастовки? Ты думаешь, Министерство имеет такое влияние потому, что там умные люди сидят? Да будь они хоть круглые идиоты! Пока у них есть армия мракоборцев и дементоры, никто не усомнится в их праве сидеть в своих креслах! И, к слову сказать, если эти самые мракоборцы сдают свой экзамен, основываясь на знаниях, полученных в Хогвартсе, их будет нетрудно победить. Если они знают непростительные заклятия только по названиям и описаниям из учебника, они и вдесятером не устоят против одного умелого волшебника!

— Не хочешь же ты сказать, что готова убивать людей? — скептически поинтересовался Крауч.

— Не собираюсь я никого убивать! — воскликнула она с усталым раздражением. — Но сами посудите. Мирная жизнь это одно, а война совсем другое. Убийство врага — это подвиг, а не преступление.

— Ты думаешь, что будет война? — вздрогнул Рабастан.

— А разве не к этому вел Руквуд? — удивилась Белла. — Если он предлагает демонстрировать свое превосходство посредством террора, то, значит, рано или поздно будет война.

— Может, они захотят остаться в подполье, — с надеждой предположил Рабастан.

— Вряд ли… если они выбрали себе это устрашающее название, сделали особые татуировки на руках, означающие принадлежность к их обществу, да еще и говорят, что чистокровные волшебники должны показать свою силу… явно они собираются действовать решительно.

Крауч не нашелся, что ответить, и какое-то время все четверо шли молча, вновь прокручивая речь Руквуда у себя в головах.

— А что думаешь ты? — вдруг спросила Белла у Рудольфуса, который до этого момента не проронил ни слова и шел рядом, словно призрак. — Ведь это ты нас привел туда. Значит, должен знать о Пожирателях больше всех.

— Я сделал свой выбор, — ответил он спокойно и твердо. — Ты права. Будет война. И я не собираюсь отсиживаться в стороне. Отец верит Лорду, и я ему тоже верю. Если у нас есть шанс вернуть чистокровным волшебникам их заслуженное место, мой долг сделать для этого все возможное.

— Я буду с отцом и братом, что бы ни случилось, — с готовностью подхватил Рабастан.