Синее золото (Роман) - Борман Аркадий Альфредович. Страница 28

Генерал стоял совсем над ним и внимательно рассматривал его сверху, невольно любуясь его могучей фигурой.

— Что же, надоело быть советчиком? Зачем к нам пошли? Жизнь у вас была спокойная. Все было в вашем распоряжении. А у нас жизнь звериная, бывает холодно и голодно. А главное, от вашей пули берегись — многих уже настигла.

— Спокойная, спокойная, все есть, — хмуро повторил Воронов. — Вот только воли нету. Делали ее, революцию-то, себя не щадили. Думали, народу служим, а вышло-то наоборот. Кто пенки-то снимает? Я, ваше превосходительство, знаю, как они о народе-то заботятся. Им ведь Россия не своя, только взять да припрятать. Спасибо, Татьяна Николаевна мне дорогу показала.

— Я ничего не показывала, Воронов, вы сами.

— Да, да, сам, правда, вы не показывали, — усмехнулся он, — но все же спасибо вам. Вы уж меня теперь, ваше превосходительство, в свою компанию возьмите. О старом не будем говорить. Я вам пользу принесу. Небось, силы-то еще хватит. Вон, карабинов-то вам сколько притащил, да и тут кой-что есть для лесного обихода, — и он стал вываливать большой мешок, который нес за плечами. В нем, кроме сахара и чая, были разные вещи, вроде катушек, каких-то мелких инструментов, ремешков и, наконец, с самого дна вынул две большие фляжки с коньяком.

У Василия, который подошел поближе, разгорелись глаза.

— Да ты, видно, хозяйственный, это нам все пригодится, молодец, что подумал, с понятием.

— Ну ладно, Татьяна Николаевна вас рекомендует, оставайтесь с нами, — сказал сухо и почти строго генерал. — Только смотрите, работа сами понимаете какая. Должны обещать полное повиновение, а за предательство кара короткая. А когда получим награду, не знаем. Может быть, о ней только с того света услышим.

Двое суток шли беглецы по лесам в обход кордона и не знали, что в это время весь округ был поднят на ноги.

Делали далекий крюк и все же к концу второго дня наткнулись на цепь солдат.

Полицейские собаки залаяли, когда они были уже совсем близко. Генерал в сумерках не сразу заметил фигуру с ружьем за плечами.

Солдаты не успели опомниться, как генерал скомандовал своим:

— Готовься к бою, в прорыв.

Щелкнул десяток ружейных затворов и раздались выстрелы. Два солдата, стоявшие перед ними упали, перевернулась в воздухе и упала собака, бросившаяся на них.

— Не останавливаться, вперед, вперед, — командовал генерал.

Лесные люди быстро перебежали через поляну и вошли в густой лес. Справа и слева по ним стреляли.

Таня шла впереди за проводником, остальные следовали за ней цепью, но почти не отстреливались.

— Скорей, скорей, — торопил генерал.

Лесные люди почти бегом спустились с холма и были уже вне выстрелов. Однако их след был обнаружен. Полицейские собаки с соседних постов шли за ними, указывая солдатам направление. Когда стемнело, беглецы присели на короткий срок отдохнуть и закусить, но не спали. Их спугнули собаки и они опять пошли вперед. На вершине холма, перед рассветом, когда у всех уже горели ноги от долгой и быстрой ходьбы, генерал сказал:

— Мы их тут денек задержим, а ты, Таня, с Вороновым, Василием и вот двумя молодцами отравитесь дальше. Отойдете версты три, отдохнете и дальше. Василий вас доведет куда надо. Он у нас следопыт. А мы к ночи уйдем в другую сторону, через речку, не найдут нашего следа.

Тяжело было у Тани на сердце. Все это было напрасное напряжение, утомление, риск. Те двадцать килограммов золота, которые они унесли из Отрадного не могли оправдать их поход. Провалилось хорошо налаженное дело, не удалось унести камень. Там, сзади, остались под выстрелами друзья.

Она молча шла со своими телохранителями по мягкому мху. Только изредка обменивались они друг с другом деловыми замечаниями.

— В сапогах-то, гляди, тяжело, нам в лаптях-то куда легче, — смеялся Василий, обращаясь к Воронову. — Здесь тебе на трахторе не проехать.

Они сделали привал на несколько часов и потом опять пошли. Вдруг Василий остановился и прислушался. Он даже как будто повел носом.

— Ложись и нишкни. Пока не скажу, не стреляй, — прошептал он. Все послушно опустились на землю, точно давно ждали этой команды. Пролежали около четверти часа.

— Смотри, сколько их сюда нагнали, — сказал Василий, дотрагиваясь до лежащей рядом с ним Тани. — Все тебя ловят. Важная какая.

Она раздвинула перед собой густые кусты и увидела приблизительно в полуверсте, на краю полянки, человек тридцать солдат.

Беглецы лежали за кустарником и их нельзя было заметить.

— Идем сюда, только не выпрямляться, — и Василий быстро стал раздвигать кусты и пошел влево. Все полубегом, нагнувшись, следовали за ним. Карабин оттягивал Тане руку.

Так они шли с версту, поднимаясь по пологому склону. Уже чувствовалось, что близко перевал.

Вот они вышли на открытое место и перед ними раскрылся далекий, далекий лесной вид. Спуска не было видно, но где-то внизу шумела вода.

Не успели они оглянуться, как увидели шагах в трехстах от себя новую группу солдат.

Их сразу заметили и раздались выстрелы.

— Не стреляй, за мной скорей, — крикнул Василий. Он быстро перебежал узенькую поляну и прыгнул в какой-то овраг. Его товарищи следовали за ним. Таня слышала, как где-то совсем рядом прожужжала пуля. Но она об этом вспомнила, когда уже была в овраге.

Василий, раздвигая кусты дикой малины, быстро спускался вниз. Раза два спуск был почти отвесный. Камни скользили род ногами. Но все четверо покорно следовали за ним.

Наконец они остановились, точно на крыше какого-то навеса. До земли было метра два.

— Надо прыгать и внизу переждать. Сюда только по нашему следу можно спуститься. А спустятся, мы их поодиночке переловим. Да не спустятся, побоятся, — говорил Василий.

Спрыгнув, они очутились как бы на площадке веранды. В двух шагах впереди был очень глубокий обрыв.

Таня взглянула наверх. Они находились приблизительно посередине почти отвесной скалы, она не могла понять, как они спустились. Перед ними шумела река. Немного выше по течению бурлили и пенились пороги, а внизу под ними неслась еще неуспокоившаяся вода, то завиваясь во вьюны, то выпрямляясь в стремительные струи.

В первую минуту Тане показалось, что с веранды нет выхода. Ей стало жутко.

— А теперь что же? — спросила она.

— А вы вот с Вороновым направо по тропинке вниз — да не сорвитесь, — говорил Василий. — Там внизу за корнями челн, ну, на тот берег. Переедете, держите путь вон на ту гору. Давеча показывали часы-то северные, — он вспомнил, как ему показывали компас. — Тут всего верст тридцать осталось. Там вас ждут.

— А вы?

— Что мы? Нас тут нипочем не достанут. Обождем денька два и к своим тронемся. Глядите, с голоду-то не умрем.

Он прошел вглубь навеса или пещеры, где было сделано что-то вроде двери, и приотворил ее. Таня увидела вход в комнату или землянку.

— Тут у нас всего хватит. Могли бы и подольше пожить. Да надо к своим двигаться, — пояснил он.

Таня и Воронов передохнули с полчаса, закусили копченой рыбой и сухарями и стали спускаться по указанной тропинке.

— Вот вам и парижское путешествие, — смеялся Воронов, поддерживая Таню, скользившую за ним.

Все время приходилось держаться за кусты и деревья. Тропинка вилась над самым обрывом и казалось, что внизу вода подходит к самому его подножью.

Они спустились с трудом. Там внизу у самой воды стояла старая ива. Ее корни образовали бухточку, в которой и стоял маленький челнок. На дне лежало весло.

— Все припас, — хозяйственный мужик, молодец. Таким бы не в лесах скрываться, да вот дожили… — заметил Воронов.

— Прыгайте, Татьяна Николаевна, я вас вмиг на ту сторону перемахну. Сидите, не шелохнитесь. Он вертлявый.

Воронов взмахнул веслом и челнок почти прыгнул вперед. Его нос завернулся вниз по течению, но Воронов умелым и ловким движением выпрямил его и держал поперек реки.