Казнить вождя (СИ) - Гатауллин Ринат Фанисович. Страница 19

   И вот, усевшись в длинные узкие нарты запряжённые четырьмя парами собак каждая, друзья отправились в путь. Деревни стали попадаться всё реже, и домишек в них становилось всё меньше. На ночлег стали останавливаться гораздо позднее - зачастую глубокой ночью. Эвенки уже не так сильно опасались волков, наверное, потому - что их не боялись собаки. Иногда останавливались днём в местах оборудованных для стоянок. Там разводили костёр, готовили горячую пищу и чай.

   Дорога до села Монастырского заняла ещё двадцать дней. Это село было центром Туруханскогог края. Оно было намного больше, чем всё, что ребята видели после Красноярска. В село Курейку, где отбывал ссылку Джугашвили, решено было ехать завтра. А сегодня решили навестить пристава Туруханского края ротмистра Кибирова. Им оказался крепкий черноусый мужчина, сорока, примерно, лет с ярко выраженным кавказским акцентом. Ребята представились ему, показали жандармские документы и сообщили о цели поездки - допросе Джугашвили.

   - А с каких это пор армейские подполковники занимаются политическими ссыльными? - в сообразительности ротмистру было не отказать.

   - Вы абсолютно правы! - Алексей вынул мандат военной контрразведки, - он проходит как человек причастный к делам германской разведки!

   - Это уже серьёзно! Вам повезло! Он сейчас находится здесь, в Монастырском, в гостях у ссыльнопоселенца Сурена Спандарьяна. Так же с ними здесь находится Яков Свердлов.

   - А кто им разрешил покидать места своего обязательного пребывания?

   - Господа, здесь глухая Сибирь. Заполярье. И они в ссылке, а не на каторге. Уверяю вас, здесь ничуть не теплее, чем в станке Курейка.

   - Дело не в тепле. Собираясь здесь, они имеют возможность заниматься революционной деятельностью!

   - Десяток калек обмороженных, - какой прок от них смутьянам на Большой земле?

   - Я не склонен вести с вами политических бесед! Проводите нас к Джугашвили! - Алексей начал немного нервничать, чувствуя неминуемую развязку в этой затянувшейся операции.

   Ротмистр довёл ребят до небольшой избы, где Стас попросил его остаться на улице. Пристав не возражал. При всей его дружбе с Джугашвили, карьера была ему дороже.

   Друзья достали револьверы и, не постучавшись, ворвались в дом. За первой дверью располагались небольшие сени. Настежь распахнув дверь в комнату, и вломившись туда, ребята закричали: " Военная контрразведка! Всем сидеть!"

   В комнате стоял стол, кровать и две широкие лавки вдоль стен. Спандарьян сидел на кровати и не шелохнулся. Свердлов, сидя на лавке, тоже оставался неподвижным. А Сталин вдруг выхватил из под лавки охотничье ружьё и выстрелил в Алексея. От сильнейшего удара Алексей вылетел в сени. Стас, не раздумывая, выстрелил в Сталина. Пуля попала ему в горло, и он упал, схватившись за него двумя руками. Действуя как боевая машина, Стас застрелил Свердлова и Спандарьяна, которые так и не двигались. Три последние пули в барабане стали контрольными! Стас бросился к поверженному Алексею. Расстегнул полушубок, шинель, гимнастёрку. Разорвал бельё и увидел глубокую рану в правой стороне груди пониже ключицы. Тут в дом ворвался Кибиров.

   - Что случилось?

   - Быстрее давай врача! Потом всё узнаешь!

   Пристав выскочил из дома и исчез, беспрерывно ругаясь и путая русский мат со своими горскими ругательствами.

   Стас перевязал рану чистыми полотенцами, нашедшимися в комнате. Алексей в сознание не приходил. Опасаясь подвоха со стороны осетинского ротмистра, Стас перезарядил свой наган, взял оружие Алексея. Потом перенёс раненого товарища на кровать. После внимательного осмотра помещения обнаружились ещё два заряженных охотничьих ружья. Выстрелив из каждого в сторону входной двери, Стас вложил ружья в руки Свердлова и Спандарьяна. Выполнив все эти необходимые мероприятия, Стас затаился в углу, ожидая нападения. Тут в дверь дома осторожно заглянул человек.

   - Стой! Ты кто?

   - Не стреляйте! Я доктор! Ссыльный Чумаков.

   - Ты один?

   - Да.

   - А где пристав?

   - Он взял стражников и отправился по избам ссыльных забирать оружие и сгонять их в одно место! Для вашей безопасности!

   - Соображает! Проходите! Вон раненный, на кровати!

   Доктор прошёл в комнату, скинул полушубок, помыл руки в висящем ручнике и принялся за раненного. Он развязал повязку и взглянул на рану.

   - Пуля в груди! Надо срочно извлекать её!

   - Так извлекай! Только смотри, ссыльный Чумаков! Если что-нибудь случится с моим другом, я тебя расстреляю на месте!

   - Ну что вы, я же врач! Врачебный долг для меня важнее политического!

   - Давай режь! Не болтай!

   Доктор открыл принесённый с собой саквояж, достал инструменты и медикаменты. Через десять минут всё было закончено. Извлечённая из раны самодельная пуля большого калибра лежала на столе. Перевязанный Алексей лежал, по-прежнему без сознания.

   - Ну что, доктор?

   - Рана не смертельная, даже не понятно, почему эта пуля не разворотила вашего товарища сильнее. С такими боеприпасами местные охотники ходят даже на медведя!

   - Пуля пробила полушубок, ремень портупеи, шинель, и поэтому ослабела! Доктор, почему он до сих пор не пришёл в сознание?

   - Это болевой шок, он скоро пройдёт! Раненного необходимо доставить ко мне домой. Там оборудовано нечто вроде лазарета.

   В дом вошёл ротмистр Кибиров и обратился к доктору.

   - Ну, что тут у вас?

   - Господин подполковник ранен в грудь. Пулю я достал и сейчас он в безопасности!

   - А что с этими? - пристав указал на лежавшие тела.

   - Насколько я понимаю, трупы! Раненного необходимо перевезти в мой лазарет!

   - Давай тогда, Чумаков беги к старосте, запрягайте в санки лошадь, и мигом сюда!

   Доктор убежал, излишне суетясь перед приставом.

   - Господин подполковник! Что же здесь произошло?

   - Ваши ссыльные открыли по нам огонь и были убиты в перестрелке.

   Кибиров внимательно оглядел место побоища.

   - А контрольные выстрелы в голову, зачем нужны были?

   - Это не контрольные. Стрелял, не особо целясь.

   - Я слышал только один выстрел из ружья, потом канонаду из нагана. Когда стреляли из других ружей?

   - Слушай сюда, ротмистр! Из всех ружей начали стрелять сразу! Я только отстреливался! Заруби себе это на носу. А не то я тебя заодно с ними положу, за шпионский заговор! У меня есть приказ с тобой лично не церемониться! Понял?

   Глаза ротмистра налились кровью. В этой глуши он был безраздельным хозяином и не привык, чтоб с ним обращались подобным образом. Его рука потянулась к кобуре, но дуло нагана в руке Стаса упёрлось ротмистру в лоб.

   - Давай без шуток, ротмистр! Их ты уже не вернёшь, а я за твою помощь помогу тебе вернуться на свой Кавказ! Подумай!

   - Хорошо! Что вы намерены делать?

   - Погостим у тебя, пока Алексею нельзя будет передвигаться на санях, а потом отбудем. А сегодня с нашими эвенками отправляю донесение для контрразведки. Я так понимаю, что тебе тоже сегодня необходимо передать рапорт? В наших с тобой интересах сначала прочитать рапорта друг друга!

   - Договорились! Раненный будет находиться в лазарете, а вам я предлагаю поселиться на постой у местного купца Филимонова. У него дом большой, и он не откажет!

   В своих рапортах и Кибиров и Грохотов описали одинаковую версию о вооружённом нападении трёх ссыльных на прибывших офицеров контрразведки. Местные ссыльные так же получили это объяснение. На всякий случай, пристав Кибиров разогнал всех ссыльных по своим посёлкам, забрал в селе Монастырском и велел стражникам забрать во всех местах пребывания ссыльных, всё охотничье оружие.

   Алексей пролежал целый месяц.

Наступил новый 1915 год. Рана благополучно затянулась. Правая рука, правда, пока двигалась не очень легко, но ребята решили отправляться в дорогу немедленно. Попрощавшись с доктором, с ротмистром Кибировым и со всеми людьми, которые стали близки ребятам за этот месяц, друзья отправились в обратный путь.