Офсайд [СИ] - "Алекс Д". Страница 17

— Да, — Лекси делает несколько шагов взад-вперед, тяжело вздыхает, — ты думаешь, он способен убить?

— В таком состоянии ты сама себя убиваешь, милая, — Лиса приближается и кладет руку на плечо Лекси. Та смотрит напряженно с недоверием, прекрасно понимая, что здесь у нее не может быть друзей.

— Это не ответ.

Лиса разрывает зрительный контакт и убирает руку. Смотрит в окно.

— Джейсон приехал. И мой ответ — нет, — Лиса быстро смотрит на Александру. — Попробуй поговорить с ним, ты не должна быть здесь. Я не знаю, кто там в агентстве напортачил, и как проглядел Пол, но ты не должна была оказаться в этом доме. Джейсон, может быть, немного с тараканами, но он об этом знает и понимает все о себе любимом. И те, кого сюда обычно доставляют, тоже. Ты абсолютно необучена, не готова. Я уже говорила ему. Если ты попытаешься, то, возможно, он поймет, что папаша облажался, выбрав не ту девушку.

— Ты думаешь, он станет слушать?

— А ты думаешь, что он дурак и не понимает, что сценарий немного вышел за рамки написанного? Мне нужно идти.

— Подожди. Откуда ты так много знаешь? И что здесь делаешь? — Лекси схватила Лису за руку, в надежде услышать ещё кусочек правды. Еще пара пазлов в общую картину безумия и боли.

— Я тоже была пленницей зеркальной комнаты… Когда-то, — Лиса с улыбкой и легкой грустью посмотрела в ошарашенное лицо Александры. — А сейчас я работаю в этом доме.

— В качестве медсестры?

— В любом качестве. — Лиса отвела взгляд. — И в том, о котором ты подумала, тоже. Но, как видишь, со мной все в порядке. Я получаю хорошие деньги. И у меня только один клиент.

— Ты была проституткой? — шепотом спрашивает Лекси. В ее взгляде столько сожаления, что Лиса невольно рассмеялась.

— Тоже мне великая тайна. Все мы тут оказались, чтобы продать себя подороже.

— Как ты пережила и… переживаешь это?

— Да нормально, Алекс, — Лиса берет девушку за худенькие запястья, заглядывает в лицо, что непросто. В Лисе не больше полутора метров роста. — Я тебе говорила. Просто не думай о том, что происходит с твоим телом. Ты — это твоя душа и сердце.

— Мое тело не принимает пищу. Даже если я ему приказываю это сделать. Наверно, не все так просто, как ты говоришь.

— Наверно, просто у меня был опыт общения с парнями, типа Джейсона, — пожала плечами Лиса. — Мне нужно идти. Не хочу, чтобы он застал меня здесь. Мне запрещено с тобой общаться.

— А как же камеры?

— Ты думаешь, ему больше заняться нечем, кроме, как за нами следить? — смеется Лиса. — Камеры здесь для безопасности. Эта семейка маниакально озабочена безопасностью. У Доминников охраны больше, чем квадратных метров в этом доме. Все, я побежала. Утром приду поставить капельницу.

— Пока, — Лекси вяло машет хорошенькой китаянке, прежде чем та скрывается за дверьми, которую никто не запирает, вопреки ожиданиям Лекси. Мнимая свобода. Насмешка. Словно есть хотя бы малейший шанс сбежать отсюда. А даже, если бы и был, побег не решит ни одну из ее проблем.

Лекси повернулась и сделала пару шагов к окну. Посмотрела вниз. Красный спортивный автомобиль стоял на парковке. Каждый день Лекси видела разные автомобили. И все безумно-дорогие. Страшно даже представить размер гаража семейства Доминник. Наверно, не меньше, чем футбольное поле, которое располагалось с другой стороны дома. Хорошо, что окна ее спальни выходят не туда. Не хотелось бы видеть тренировки Джейсона. И его самого. Никогда.

Дверь распахнулась резко, стукнувшись об стену. И Лекси даже вскрикнула от неожиданности, испуганно уставившись на вошедшего. Сердце упало в пятки, холодный пот по спине. Симптомы не меняются, даже если его лицо не отражается в десятке зеркал. Паника… Дыхание сбивается, Лекси ненадолго закрывает глаза, чтобы взять себя в руки. Раз, два, три… пять. Дыши, Лекси.

Черные глаза прожигают ее всю с головы до ног, не оставив ни одного живого места. Она чувствует эту ледяную силу и власть, исходящие от него. Уязвимая, обессиленная борьбой, голодная.

— Здравствуй, дорогая Александра, — растягивая слоги произносит он бархатистым голосом, от которого мышцы ее живота сжимаются. Чистый страх.

Заходит, медленно закрывая дверь. Не отводит взгляда. Красивый. Белая рубашка и брюки. Сидят идеально. На лице едва заметная царапина от ее ногтей. Он улыбается, когда подходит вплотную. Комок ледяного ужаса застревает в горле, пока она смотрит, на него, как кролик на удава. Оцепеневшая, почти бездыханная. Но отчаянно пытающая сражаться. Его лицо близко, и Лекси впервые видит его в свете дня на таком расстоянии. Идеальный маньяк. У него нет даже черных точек и расширенных пор. И все-таки смотреть на него до боли страшно.

— Бледная и синяя. Плохо, — оглядев осунувшееся лицо, он подхватывает пальцами ее подбородок, продолжая сканировать испуганные глаза, вглядываясь, врываясь в самую глубь… — Плохо выглядишь, — качает головой, отпуская. Шаг назад.

Лекси выдыхает. Запах его дорогого парфюма все ещё в ноздрях, повсюду, даже на ее лице. Потом она откроет окна и примет душ…

— Садись, Мария-Александра Памер. Нам нужно поговорить, — тяжело вздыхает Джейсон, засовывая руки в карманы и кивая на кровать. Он стоит, расставив длинные мускулистые ноги, и смотрит на нее так же, как тогда… Когда его охранники тащили ее из комнаты с зеркалами.

Лекси медленно проходит и присаживается на самый край, складывая ладони на коленях.

— Почему ты не ешь, Мария. Я буду называть тебя Мария. Ты не против?

— Нет, только не так…

— Нет? — он резко вскидывает голову, и она с ужасом видит, как подрагивают его чувственные губы. Взгляд темных глаз чернеет, и она физически ощущает его реакцию, мощную, сексуальную. Несомненно, он возбужден. Женщины подобное чувствуют.

— Еще одно нет, и я наплюю на свои добрые намерения, и трахну тебя. Ты этого хочешь? — он вскидывает брови, наблюдая за ее реакцией. Она мучительно краснеет вся. С головы до ног. И, о черт, это заводит еще сильнее, чем ее неподдельный ужас.

— Н… — начинает Лекси, почти дав ему шанс. Она видит, как он сжимает кулаки, готовый к броску, как горячим пламенем вспыхивают жестокие глаза, приоткрывается чувственный рот на выдохе… — Да, я поняла, — кивает Лекси. И он снова улыбается, убирая руки обратно в карманы.

— Умница. Это я заметил сразу. Ты умная девушка, сообразительная. Так почему ты не ешь? — Джейсон пятиться назад, пока не опирается руками на подоконник. Опускает глаза, разглядывая свои начищенные до блеска ботинки.

— Я не могу. — Лекси пожимает плечами и тоже смотрит на свои туфли. — Это не специально. Я пытаюсь. Но меня сразу тошнит.

— Реакция на физическое насилие. Так бывает. — Джейсон скользит взглядом по ее тонким изящным щиколоткам. — Но так не должно быть. Ты хочешь умереть? Мне назло?

— Нет! — возмущенно тряхнула головой Лекси. Черные густые локоны кольцами взвились и тяжело опали на плечи. Черные обсидиановые глаза невольно останавливаются на шикарных волосах девушки.

— Но ты умрешь, если не будешь есть, — уверенно и беспощадно сообщает Джейсон. — И быстро. Кому ты сделаешь хуже?

— Я же сказала, что не специально не ем.

— Это психическая реакция, Мария.

Она сжимается, когда он произносит ее другое имя. Интересно. Что не так с этим именем? Оно идет первым. По идее, все должны называть ее Мария. Лекси звучит как-то по-блядски. Мария гораздо лучше. И ей подходит.

— А раз это реакция, то ты можешь ею управлять. Мозг реагирует на стресс по-разному. Кто-то начинает все время мыть руки, тело, кто-то рот… — он выразительно смотрит на ее губы. — У тебя есть желание мыть рот, Мария? ты чувствуешь себя грязной? После меня. После всего, что я сделал с тобой? После того, как засунул член в твой пищевод. После того, как ты чуть не захлебнулась в моей сперме. ты поэтому не можешь есть? тебе кажется, что ты должна умереть после всего, что случилось, но почему-то продолжаешь жить, и ты винишь себя, что не остановила меня, что сглупила, подписав контракт, и оказалась по уши в дерьме. Ты думаешь, что, если не будешь есть, ты накажешь себя и меня заодно. только мне искренне плевать на то, сдохнешь ты или нет, — спокойно произносит Джейсон, все это время не сводя с нее пристального, вскрывающего мозг взгляда. Лекси чувствует, как в глазах закипают слезы. Все, что она слышит, каждое слово бьет в сердце, поднимает что-то из глубин ее души, разрывает и переворачивает. — Я столько слезливых историй тут слышал, Мари. Чертову кучу баек о больных раком сестрах и братьях, тяжелом детстве и парализованных родителях. Ни одна девушка не сказала правду. Все вы кого-то спасаете, блядь. Спасительницы мира. Продали пизду и сразу всех спасли. Свихнуться можно. только мне все равно, ради кого или чего вы себя продали. Мне неважно, понимаешь? Меня не интересует предыстория. Я хочу, и я получаю. Вот и все. Я за это плачу, а не за жалкие оправдания. Но ты… С самого начала все пошло не так. Я должен был понять. После стольких лет работы с агентством, я не ожидал подвоха. Осечек не было. Все девушки подготовленные, опытные, заточенные на мое и только мое удовольствие. Без слез и истерик. Я решил, что у тебя такая игра. Сначала. — Он поморщился, видимо, вспомнив, первый случай со рвотой на полу. У Лекси замерло сердце. Совсем еще робкая надежда поселилась в нем и с каждым следующим словом росла сильнее. Неужели? Все кончится? Он знает? Он ее отпустит?