Вдох, выдох (СИ) - Инош Алана. Страница 14

— Тогда жми на вторую кнопку. Стартовый капитал — ну, или компенсацию морального ущерба — так уж и быть, оставим, а лишнего нам не нужно. Можно было бы, конечно, и больным детишкам помочь, но тогда ты должна будешь вернуться к матери. Раз взяла деньги, значит, зависишь от неё. И у неё будет крючок, за который тебя можно тянуть.

— Тогда уж, если рвать леску удочки, надо вернуть всё, — засмеялась Яна. — Но знаешь, здесь есть и мои деньги, Кир. Я продала свою квартиру, машину, бытовую технику, дорогие шмотки, украшения... Словом, всё, что можно было продать. Я это провернула ещё до истории с похищением, на эти средства я сперва и рассчитывала начать новую жизнь подальше от матушки, но тут папка явился — ну, и закрутилась вся эта история. Этих денег нам хватит.

— Тогда возвращай всё, что не твоё. Чёрт с ним, с моральным ущербом, мне от твоей матери не нужно ни копейки, — встряхнула головой Лютова, сама готовая рассмеяться от накрывшей её душу солнечной лёгкости.

Клик-щёлк.

— Пока-пока, мамочка.

Яна нажала на кнопку, словно сбрасывая невидимый балласт, и обняла Киру за шею. Вроде бы она осталась прежней, но её глаза наполнил новый свет, окрыляющий и зрелый. Их губы встретились, лёгкое касание переросло в глубокий, чувственный поцелуй. Так они и сидели в закатных лучах, дыша в унисон: вдох, выдох, вдох, выдох... Достав свой телефон, Лютова набрала номер.

— Привет, кнопочка, целую тебя. Я же обещала, что выйду на связь, а я своё слово держу. Всё отлично, только скучаю, конечно. Ты как там?.. Ну вот и умница. У нас тоже всё пучком. Где мы? В Аргентине. Нет, страна, где много диких обезьян — это Бразилия, а мы чуть южнее. Знаешь, тут такие горы! Красота. И снег есть наверху, можно даже на лыжах кататься. Нин, ты должна это попробовать. Я серьёзно. — Кира подмигнула Яне, которая с улыбкой слушала этот разговор: — Ян, как думаешь?

— Думаю, в этом нет ничего неосуществимого, — тепло защекотал её другое ухо ласковый ответ.

*

По трапу самолёта спустился мужчина в кепке и мешковатом светло-бежевом плаще а-ля «лейтенант Коломбо». Все его вещи были в кожаном портфеле, который Яна у него хотела тут же взять.

— Да не тресну, не хрустальный. Невелика тяжесть, — усмехнулся тот и портфель понёс сам.

Лютова, ждавшая их возле машины, всматривалась в легендарного «крутого мужика», о котором столько слышала. Шагал он чуть вразвалочку. Он едва доставал макушкой до мочки уха Яны, черты лица имел самые заурядные, но глаза блестели коричневыми бутылочными стёклышками, спокойно-ироничные, бесстрашные, твёрдые, с лёгким прищуром. При всей его, мягко говоря, потёртой и невзрачной наружности, они с Яной были до смешного похожи: она, высокая длинноногая красавица, и он, коренастый мужичок в кепке, из-под которой серебрились седой щетиной коротко стриженные виски. Лютова усмехнулась про себя: всё с Янкой ясно. Папина дочурка, глаза — вылитые, один в один. Кира перевела взгляд на дяденьку. И в каком он, интересно, месте Казанова?.. Пусть и бывший.

— Надо же, какая шикарная встреча, — хмыкнул между тем дяденька, заметив машину. — Такси к трапу!

Яна легонько ткнула его в бок, округлив глаза.

— Па, ты что! Это не такси, это Лютова.

— Кхм, — в комичном удивлении вскинул тот тёмные брови, в которых поблёскивали серебряные волоски. — Твоя, что ли?

— Ну.

Впрочем, Кире не верилось, что дяденька не понял, кого видит перед собой. Всё он прекрасно понял, но прикалывался, гад. И в этом было что-то настолько знакомое, родное, Янкино, что Лютова не обиделась. Папа с дочкой тем временем уже подходили к машине. Яна одёрнула смявшийся сзади плащ.

— Блин, па, не мог что-то поприличнее одеть? — подколола она. — Это что, шмотки из секонд-хэнда?

— Не «одеть», а «надеть», — не остался в долгу родитель. — А ещё в университете училась, недоросль.

Лютова, про себя посмеиваясь, всё ждала, когда же эта парочка закончит язвить и наконец обнимется. Но нет, оба с каменными лицами дошли до машины. Первой не выдержала и фыркнула Яна, следом за ней заулыбался «па». Зубы у него блеснули ровные, почти голливудские, лицо преобразилось, и сразу стал понятен механизм его обаяния. У Яны был точно такой же.

— Здравствуйте, — сказала Лютова и протянула руку.

Янин отец пару секунд щурился не то насмешливо, не то с любопытством, но руку ей пожал крепко и серьёзно, как равной. Теперь, увидев его вблизи, Лютова поняла: всё, что Яна о нём рассказывала — правда. До последнего слова и до мурашек по лопаткам.

— Ну что, поехали? — Яна села за руль, с лучиками юмора в уголках глаз поглядывая на па с Лютовой, которые замешкались у дверец: оба предпочитали ездить впереди. Кто победит? Кто кому уступит?

Кира села назад. Па взялся было за переднюю дверцу, но передумал и сел рядом с Лютовой.

— Впереди укачивает, — сказал он без тени смущения.

— С каких это пор? — со смеющимися глазами обернулась Яна.

— С недавних, — был ответ.

Машина тронулась в сторону дома. Па, морщась, пошарил у себя во внутреннем кармане плаща, достал фляжку, отпил. Лютова, сидевшая рядом, запаха спиртного не почуяла, но Яна сразу нахмурилась, стрельнула в родителя суровым и тревожным взглядом с водительского места:

— Это что у тебя там? Коньяк?

— Чай, доча.

— Так я и поверила! Печень новую не жалко? Дай сюда.

— Ох ты ж, господи... Ну на, на. Проверь.

Яна понюхала, отхлебнула из фляжки, озадаченно причмокнула.

— И правда — чай... А чего во фляжке-то его носишь?

— Привычка.

Но Яну было не так-то просто провести.

— А в портфеле у нас что? — с лисьей вкрадчивой лаской и проницательными искорками прищурилась она.

В прищуре па мелькнули те же лисьи искорки. В портфеле лежал термос с чаем — ещё тёплым, с сахаром и лимоном, который они вдвоём с Лютовой и допивали в дороге. Яне не досталось: она вела машину. Также из портфеля появились холодные варёные яйца, одно из которых па тут же принялся чистить в пустой пакетик.

— Па, ну дома же нормально поедим, — засмеялась Яна.

Тот дал второе яйцо Лютовой, и она, очистив его, надкусила и запила чаем. Это походило на странный ритуал знакомства, непонятный непосвящённым. Оба молчали, но неловкости в этой тишине не было. Так молчат, когда многое уже сказано или многому предстоит прозвучать.

— Ну, я рада, что вы нашли общий язык, — подмигнула им Яна в зеркало.

Кира успела заметить мелькнувшую на её щеке слезинку, но та её быстро смахнула и тут же вернула руку на руль. Па отражения не видел, но движение от него не укрылось. В его лице тоже что-то дрогнуло, он чуть подался вперёд и протянул руку, но положил не на плечо Яны, а на подголовник её сиденья. Похлопав по нему легонько, он откинулся назад.

Они ехали домой.

февраль 2018 г