Звёздные Войны. Изгой-Один. Истории - Фрид Александр. Страница 21

— Я тебя помню.

Джин оглянулась и увидела приближающуюся женщину-человека с бледной, почти меловой кожей. На ней была бронекуртка на пару размеров больше нужного. Говорила она невнятно, одна рука безвольно свисала.

— Ты была на Фешиндер-Прайм? — спросила подошедшая, словно пытаясь завязать знакомство.

— Нет, — ответила Джин и нахмурилась. — Наверно, это было уже после меня.

Девушка попыталась вспомнить лицо этой женщины, но вместо него наткнулась на другие воспоминания. Из памяти всплыли товарищи, которых, казалось, она забыла навсегда.

— Стейвен еще жив? — спросила Джин.

Стейвен, который однажды ночь напролет учил ее обезвреживать детонатор. Стейвен, который впервые дал Джин попробовать забродившего молока банты и разрешал ей сидеть со взрослыми, травившими пошлые анекдоты.

— Нет, — сказала женщина.

— А Кодо?

Кодо, научивший Джин плавать в той грязной луже, которую они звали гротом. Кодо, который попытался ее поцеловать и, получив отказ, переставший с ней разговаривать.

В ответ женщина подняла здоровую руку, приложила к голове воображаемый бластер и нажала на спуск.

— Мая? — последовал очередной вопрос. Он был глупым — девушка вспомнила, что Мая умерла еще при ней. И именно Джин достались те мягкие, пахшие углем синтекожаные перчатки, которые она вскоре потеряла.

Как правило, подчиненные Со не обсуждали погибших. Так легче забыться, когда кто-то уходит.

Женщина хмыкнула и ушла. Из прохода возник тогнат и подошел к Джин. Быстрым, грубым движением он разрезал путы на ее запястьях.

— Он хочет видеть тебя прямо сейчас.

«Соберись», — велела себе Джин.

Со Геррера набирал в отряд суровых солдат и делал их бессердечными. Стейвен, Кодо, Мая… Все, за что Джин их любила и ненавидела, меркло перед неукротимым пламенем, которым пылал Со.

Она подавила дрожь и, постаравшись обрести уверенность, приготовилась встретиться лицом к лицу с человеком, спасшим ее из пещеры.

— Сюда, — сказал тогнат, указав на занавешенный дверной проем. Джин прошла сквозь истрепанную завесу, которая теперь скорее походила на паутину. Тогнат за ней не последовал.

Она оказалась в аскетичном помещении, где прежде жил настоятель монастыря. Прорубленное в скале окно выходило на долину, за которой виднелся Священный город. Горизонт уже посветлел — вот-вот наступит тусклый рассвет, и Джин с удивлением поняла, что она больше не чувствует усталости. Во время ночного перехода через пустыню она не просто выдохлась, у нее наступило полнейшее изнеможение.

Она услышала резкий металлический лязг и инстинктивно подобралась, приготовившись принять боевую стойку.

— Это действительно ты? — спросил хриплый голос.

Джин сказала себе, что готова.

Она повернула голову и взглянула на Со Герреру.

На обрубок, который когда-то был Со Геррерой.

Вместо покрытого шрамами могучего воина ее глазам предстал старик, стоящий на ногах лишь за счет доспехов и креплений. Его темные волосы будто подернулись инеем, разлохматились и приобрели неряшливый вид. Глаза были все такими же проницательными, но их словно заперли в ржавой клетке.

Джин не встречала никого сильнее Со Герреры. Даже заперев его под мысленным люком, похоронив в темноте пещеры, она слышала его крики.

Она ненавидела его по многим причинам. Она была готова бороться. Но, увидев его в таком состоянии, едва не заплакала.

— Не может быть, — прошептал он. — Джин…

Он направился к ней, и металлический звук его шагов эхом раскатился по комнате.

— Вот ведь какой сюрприз, — ответила она. Это был голос нарывающейся Джин. Голос солдата, голос, который приводил в ужас пленных и требовал холодного, безжалостного возмездия.

Такой голос должен быть у Со.

Но в скрипучем хрипении не было и намека на крутость.

— Разве мы больше не друзья? — поинтересовался он.

— Мы расстались на том, — буднично сообщила Джин, словно снимая со штыка наколотую крысу, — что ты дал мне бластер и нож и обещал вернуться на рассвете.

— Я знал, что ты выживешь, — уязвленно отозвался Со.

— Ты бросил меня.

— Ты была лучшей в отряде. — Со покачал головой. — Хоть ты этого и не понимала, но я знал, что ты готова.

Ее ответ был слишком быстрым и слишком отчаянным:

— Мне было шестнадцать!

— Я защищал тебя.

Ее оплошность, казалось, придала Геррере сил. Его старческий голос стал проницательнее, стремительно набирая силу.

— Ты бросил меня, — презрительно пробормотала Джин. Она пришла сюда, кипя от ярости, готовая обрушить на него весь свой огонь, а он затушил это пламя, оставив от него лишь тлеющие угольки.

— Ты дочь имперского ученого, — напомнил Со. Мягкость его голоса была для Джин невыносима. — В моем отряде прознали об этом. Бойцы хотели использовать тебя как заложницу. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о тебе…

— Хватит, — оборвала она. Ей не нужен был добренький Геррера, заботливый Со, способный смотреть на девушку, которую он вырастил, и жалеть ее.

«Борись со мной», — хотела попросить она.

Затем Со прищурился, и Джин на мгновение увидела воина, которого знала.

— И ты пришла именно сегодня? — спросил он.

Он сделал еще один шаг вперед, не спуская с нее глаз.

— Это ловушка, — произнес он. — Так ведь?

— Что?

Воин, заточенный в глубине этого человеческого обрубка, внутри доспехов и прочих креплений, отчаянно боролся с умирающим телом.

— Тот пилот, — сказал Со многозначительно. — Сообщение. Все складывается…

Он схватил встроенную в доспехи кислородную маску и сделал глоток воздуха, прежде чем продолжить:

— Они подослали тебя? Ты пришла убить меня?

Затем он добавил без тени юмора:

— От меня не так уж и много осталось.

Джин медленно покачала головой. Слова, словно пылинки или частицы пепла, плыли по воздуху, и она начала понимать их смысл. Это был все тот же Со Геррера, которого она знала, хотя жизнь его и потрепала, — человек, которому не чуждо сострадание и который в перерывах между боями заботился о Джин, как о собственной дочери. Которого не введут в заблуждение параноидальные бредни о предателях или имперских кознях.

— Я не так уж сильно мечтаю убить тебя, Со, — призналась она.

— Тогда в чем же дело, Джин? Зачем ты прилетела на Джеду по приказу Альянса?

Похоже, он провел небольшое расследование. Он хочет поговорить о стоящей перед ней задаче? О том пилоте? Прекрасно.

— Повстанцам нужен мой отец, — объяснила Джин. — Они считают, он передал тебе сообщение об оружии. Подозреваю, что, послав меня, они надеются, что ты и правда им поможешь.

— Кто именно послал тебя? — спросил он, будто поймав ее на лжи. — Дрейвен?

— Генерал Дрейвен, Мон Мотма, весь их проклятый совет! — в сердцах выпалила Джин. — Я их не знаю, Со. Я ввязалась в это, потому что у меня не было выбора.

Отвернувшись от девушки, Со схватил трость и тяжко оперся на нее. Его ладонь дрожала.

— Ну а чего хочешь ты, Джин? Ждешь, что я встречу тебя с распростертыми объятиями? Закрыв глаза на погибших в городе бойцов?

Гостья едва не расхохоталась, но, сдержавшись, лишь горько улыбнулась.

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Им нужна была встреча — я ее устроила. Дальше говори со своими пленными, а не со мной. — Снова мелькнула отвлеченная мысль о Кассиане. — Я выхожу из игры. А вы поступайте как знаете.

Трость затряслась в руке Герреры. Джин заметила, что он пошатнулся, но удержал равновесие.

— А наше дело тебя не волнует?

Джин попыталась подобрать слова.

«Думаешь, что проверяешь меня на прочность? Думаешь, я скрываю что-то от тебя?»

— Наше дело? — в конце концов переспросила она. — Ты серьезно?

— Ты была лучшим бойцом в моей команде, — прошипел Со. — И вовсе не из-за своих навыков, а из-за убеждений.

Трость ударила об пол, звук раскатился по помещению.

— Ты знала нашего врага не хуже меня. Ты была готова не раздумывая умереть за наше дело и за наш отряд.