Преждевременный контакт (СИ) - Дмитриев Вадим Алексеевич. Страница 20

- Марк, - продолжала Роза, - почему-то вбил себе в голову, что тот бомж... из другого мира.

"Так!" - комиссар сделал усилие над собой. Он как можно естественней протянул руку под приборную доску и незаметно включил спрятанный там диктофон. В это время Роза стремительно повернулась к нему. Комиссар побледнел. Девушка почти сорвалась на крик, и стала быстро-быстро говорить:

- Конечно из другого мира! Из мира шизофреников! По сути, это полнейший бред! Вы можете себе представить, что этот "иной" прекрасно разбирается в науках, в литературе, в религии, в медицине, но ни года своего рождения, ни места своего жительства сказать не может. Представляете? Ничего о себе сказать не может. Хоть бы какую легенду придумал, раз пришелец... настоящий шизофреник. Больной. Я его видела - молчун молчуном. И глаза безразличные, пустые, точно в трансе. Да уж, не от мира сего. Из мира идиотов! Я говорила Марку тем утром - это просто галлюцинации. Какой другой мир? Какой "пришелец"? Тоже мне инопланетянин без паспорта. А Марк только смеялся и все повторял: "Когда знаешь то, чего не знает никто, остальное уже не важно". Вот блин!

Роза распалялась все больше и больше.

- Не пойму, о чем это вы, - робко вставил Витте, - о каком бомже говорите?

- Да о Губере этом, черт побери! О ком же еще?!

Комиссар напрягся. Это было уже кое-что. С этим материалом можно и к Новаку на "ковер".

- Марк всегда брал такие дела, - продолжала тем временем Роза. - Всегда у него были какие-то неуравновешенные, какие-то больные, ненормальные... а говорят этим нельзя заразиться от других. Бедный-бедный Марк! Не уберегли мы его! Я не сберегла. Я!

Она ударила себя кулаком в грудь и замолчала. Комок подступил к горлу. Глаза "железной леди" налились слезами. Вот-вот, и они потекут по ее смуглой щеке. Она сильно сжала руку комиссара и надрывно произнесла:

- Я не могу. Как же теперь...

- Успокойтесь, Роза, - как можно участливей сказал комиссар, - это надо пережить.

- Тем утром Марк... - девушка взяла себя в руки, - он был совсем растерянным. Сумбурно говорил, курил одну за одной. Был сам не свой. Ну чем я могла ему помочь? Не понимаю. Наверно должна была. Обязана была! А он все рассказывал мне про этого... и про какие-то свои галлюцинации. Про Вселенную, черт... про схему перехода, про то, что еще немного, и он сможет летать. И тогда...

- Что тогда? - капельки пота выступили на висках у Витте.

- Не знаю, - Роза всхлипнула, - что-то связанное с энергией... что у "иных" есть космическая энергия. И что у него скоро будет. В общем, чушь всякую нес. Он уже тогда был...

Роза отвернулась к окну, и плечи ее задрожали. Слезы брызнули из глаз.

- Не надо себя корить, - сказал Витте. Ему стало жаль девушку. - Это несчастный случай, никто не виноват. Тем более вы.

Какое-то время они ехали молча. Затем Витте спросил:

- А он прямо так и сказал, что был в другом мире?

Комиссар пытался выглядеть как можно естественнее, непринужденно роняя слова. Будто лишь для того, чтобы продолжить беседу. Роза молчала.

- Он так прямо и сказал? - опять спросил он.

Роза не услышала вопрос. Она не слушала его, она была далеко. Память снова перенесла ее в утро того рокового дня, в котором Марк был еще жив. Роза корила себя, что не предприняла тогда никаких мер. Нельзя было оставлять Марка одного. Не отпускать, силой удержать у себя, заставить провериться у специалиста, ни в коем случае не позволить ему впасть в болезненную депрессию. Вот что она должна была сделать. Кризис бы со временем отступил, и Марк остался жив.

К тому же испортившаяся погода весь день давила на психику - серый мучительный день, вязкий, тягучий утренний туман, затем дождь, заливающий лобовое стекло, и мертвая реальность...

- Вы слышите меня, Роза? - из тумана донесся раздраженный голос комиссара.

Она, наконец, очнулась.

- Прошу вас, держите себя в руках, - Витте еле сдерживал раздражение.

Он мало чего от нее добился, но чуял нутром - давить на нее сейчас не надо. Больше он не позволит себе стоять на прокурорском "ковре" и слушать в свой адрес слова: "О достойной пенсии можете и не мечтать". У него уже есть кое-что на диктофоне. А надо будет, он найдет возможность разговорить эту девочку. Кто бы ни был этот Губер, он непременно найдет его и лично доставит в префектуру Юго-Восточного Кластера, к прокурору Георгию Новаку. Доставит живым или мертвым. И он сделает для этого все. Его отделение со вчерашнего дня задействовано в розыске Губера. Словесные портреты переданы во все районные полицейские инспекции, в дежурные участки транспортных узлов, в больницы, в морги. В объявленной операции "Перехват" задействован практически весь округ. Любая информация о разыскиваемом может стать решающей. Его звериное чутье подсказывало - Роза знает что-то такое, что сможет ему помочь. Но то же чутье говорило, не надо на нее давить. По крайней мере, сейчас. В настоящее время ее состояние неадекватно, и лучше оставить этот разговор на потом. Как-то странно она назвала этого Губера. Почему пришельцем?

- Увы, ничего уже не изменишь, - как можно мягче произнес он, - и не корите себя. Вы ни в чем не виноваты.

***

Утро выдалось таким же пасмурным, как и вся прошлая неделя. Марк лежал на больничной койке, вытянув забинтованные руки вдоль тела, смотрел пустыми глазами на серый потолок сквозь щелочки в свежей перевязке и думал о том, как быть дальше.

Прошла уже целая неделя. Он шел на поправку. Волосы стали понемногу отрастать, швы на лице почти рассосались, и теперь ему накладывали совсем легкую бинтовую маску. Временами маску снимали, давая нано-коже подышать. Он уже мог вставать с кровати и самостоятельно ухаживать за собой. На удивление искусственная кожа приживалась чрезвычайно быстро.

Вчера Марк впервые после операции посмотрел на себя в зеркало без маски. В зеркале он увидел изуродованное чужое лицо, и ему стало страшно.

"Этого не может быть. Это не я", - он все никак не мог поверить в случившееся, - "Нет-нет".

Он закрыл глаза и затем опять открыл их.

"Откуда я могу знать, что это я?"

По каким признакам ты понимаешь, что ты - это именно ты и есть? Неужели лишь по отражению в зеркале? По человеку в зеркале ты судишь о том, какой ты и безоговорочно веришь, что отражение является именно тобой? Но ведь отражение солнца в луне совсем не похоже на настоящее солнце.

Он смотрел в зеркало и видел совершенно чужого человека. Видел его щеки, сшитые как лоскутное одеяло из геометрически правильных кусков искусственной кожи. Видел его мертвецки белый синтетический лоб, который уже никогда не прорежут хмурые глубокие морщины. Видел щели его глаз, прикрытые опухшими безволосыми веками, а по бокам головы - нелепо торчащие из редких рыжих островков изуродованные огнем уши. В центре лица урода выступал большой бордовый нос и под ним кривые, еле различимые ниточки губ. Раньше он не сомневался, что человек в зеркале - это он. Никогда не сомневался. Даже мысли такой не возникало. А теперь?

Он поднял забинтованную руку, и человек в зеркале сделал тоже самое. У него была такая же забинтованная рука. Марк моргнул, и человек моргнул в ответ.

"Эй ты, урод!" - негромко крикнул Марк. И человек тоже крикнул Марку: "Эй ты, урод!"

Два урода через зеркальное стекло пристально рассматривали друг друга.

"Вот так я и понимаю что в зеркале я", - выдохнул Марк.

В течение всей его жизни человек в отражении постоянно менялся. Когда-то давно, в детстве, из зеркала на Марка смотрел маленький мальчик, который не любил умываться и лишь брызгал водой себе на лицо. Потом появился рыжий подросток, постоянно корчивший рожи. Затем подростка сменил молодой человек, с пушком вместо щетины. Дальше он перестал обращать внимание на того, кто в зеркале.