Преждевременный контакт (СИ) - Дмитриев Вадим Алексеевич. Страница 34

- И ты мне в этом поможешь, - сказала Агата, успокаиваясь.

Она подняла голову к звездному куполу над головой, и мириады звезд в ответ посмотрели ей в глаза. Затем обошла бассейн, остановилась у шезлонга в углу, и устало села в него. Феликс молчал. Что он мог сказать? Он понимал одно, хозяйка решила сыграть "по-крупному", сорвать банк. А уж если она что и решила - никогда не отступит назад. Поэтому полковник знал, у него нет выбора. И Агата тоже знала об этом.

Феликс пожал плечами и сказал лишь:

- Понятно.

Она разлеглась удобней, вытянув расслабленные ноги и опустив плетями руки вниз, закрыла глаза и продолжила как обычно, ровным невозмутимым тоном:

- Из протокола от девятнадцатого марта о происшествии на вокзале следует, что у Аркадия Шамшагана был перелом лучевой кости правой руки. Об этом, кстати, есть заключение дежурного травматолога Побединской клиники. При обследовании же его трупа установлено, что обе руки покойного, и правая и левая, никогда не были сломаны. Его мозг, только представь, весит три с половиной килограмма и выглядит так, будто владелец не то, чтобы не употреблял, даже не нюхал алкоголь. Дальше о его подельниках. Содержимое черепной коробки Егора Карловича Омуля, полжизни лечившегося в "желтом доме" имеет девственно молодые нейроны, а мозг пятнадцатилетнего Павла Семенихина, рассказал нам о том, что этот самый Павел, два года стоящий на учете в тубдиспансере, оказывается, никогда не болел туберкулезом. Ты спросишь, как такое может быль?

Молодая луна залила бассейн холодным серебряным светом, и ее отражение в темной воде безмятежно расплылось по его водной глади. Агата беспечно разглядывала колышущийся диск в черной воде.

- Может потому, что этих людей объединяет одно - все они встречались с нашим клиентом, Эриком Губером. Теперь ты спрашиваешь меня, кто такой Марк Кариди. Я скажу тебе кто он. Он простой рыжий парень, ничем не примечательный, обычный... был таким. Пока, так же, как и те, не встретился с этим "иным".

Агата повернула голову к полковнику и пронзила его колючим взглядом.

- Ты назвал его щенком. Обычным мальчишкой. Как ты думаешь, сколько сейчас весит его мозг?

Отражение луны вдруг задрожало и исчезло, будто кто-то его спугнул. Агата поднялась и подошла к полковнику вплотную.

- Тебе никогда не поймать его, Феликс. Он всегда будет на полшага впереди. Он был "по ту сторону" и, как я уже поняла, теперь он умеет то, что должна уметь я. Теперь о́н управляет реальностью.

Феликс летел по скоростному тоннелю, будто в пропасть. Не притормаживая при обгоне, не сбрасывая скорости при перестроении. Педаль акселератора будто вросла в пол. Скорость зашкаливала, но полковник был спокоен. Держа руль одной рукой, другой поглаживал приклад, лежащего рядом на пассажирском сидении полицейского дробовика. И улыбался. Теперь все встало на свои места.

Он изначально все просчитал неверно. Оценил линейно, по-военному. Решил, что чипированный гражданин, молодой неопытный мальчишка - легкая добыча. На самом деле все оказалось с точностью до наоборот. Легкой добычей стал он сам.

Кто же теперь этот парень? Новый "иной"? Тот, кого больше не гонит страх в бездну хаоса, заставляя ошибаться. Тот, кто уже не боится, не бежит от Феликса, и все же остается неуловимым, маячит как дымка над водой, одновременно и рядом, и недосягаемо далеко. Тот, кто должен закончить Контакт. Может поэтому и пришелец еще здесь? Но, как и этому парню, контакт нужен Агате. Нужен ей, а значит, нужен и Феликсу. Собственно поэтому он тоже здесь.

"Преждевременно ты открылся, пришелец, - думал полковник, вдавливая педаль в пол, - не с тем вошел в контакт..."

И еще, какое-то шестое чувство говорило Феликсу - сегодня он встретит "иного".

"Тесла" выскочила из тоннеля и понеслась вперед вдоль поля, разрезая ночь ксеноновым сетом. Расставайся с собой легко. Теперь он знал, кому принадлежит эта фраза. Смерть - это лишь переход туда, за границы реальности. И если научишься управлять реальностью, навсегда сотрешь этот переход, эту границу. Нужно всего лишь перестать быть рабом собственного страха. Тогда и смерть, и жизнь станут одним целым. Главное - не бояться смерти и не бояться жизни.

Со всех сторон проносились прожектора, деревья, бетонные ограждения. Мелькали так, что сливались в один надрывно ревущий нескончаемый хоровод. Лишь холодный диск луны неподвижно висел над горизонтом, заглядывая в лобовое стекло своим одноглазым магическим взглядом. Завлекая к себе, ведя за собой.

Как сказала Агата, этот пришелец - первый из "иных", кто раскрыл себя. Но не просто так он сделал это. Значит, была цель. И кошмары Феликсу снились неспроста. Теперь он понимал и это. Как же все просто и понятно, когда находишь последний пазл и собираешь картину в целое.

Он никогда не верил в светлое будущее Прогресса. Не верил во всю эту пропагандистскую муру, выдуманную Советом для контроля чипированных граждан - рабов Мегаполиса. Феликс не был рабом - не верил, не боялся, не просил. Он был аскет, кшатрий, служака - он служил ей. Ни идее Прогресса, ни народу-победителю, ни СОТ. Он служил Агате Грейс. Потому что самурай должен иметь своего сюзерена. Потому что воин должен кому-то служить. А служить - это делать то, что умеешь не из страха перед жизнью или смертью. Служить - это делать то, что любишь для того, кого любишь.

Он мчался на предельной скорости и думал о том, что ему совсем неважны мотивы, которые движут его хозяйкой. Пусть даже она в одиночку пошла против всего Совета, что, кстати, вполне, похоже на правду. Пусть даже так, все равно он будет с ней до конца. Потому что он давно умер в своем сне. Потому что перешел границу реальности и уже встретился с "иным" в своем кошмаре. Уже вступил в Контакт.

Стрелка спидометра залегла в крайней правой точке - не хватило шкалы. Вокруг все стихло. Звуки остались где-то позади. Не было слышно ни рева мотора, ни шума ветра, бьющегося в лобовое стекло, ни биения сердца в висках. Осталась лишь скорость...

Он поздно заметил темную фигуру на дороге. Большую коренастую фигуру с развивающимися на ветру волосами. Он резко дернул руль вправо к обочине и двумя ногами вдавил педаль тормоза в пол. Колеса завизжали, стирая резину об асфальт, и "Тесла" как волчок закружилась вокруг своей оси. Человеческая фигура осталась позади. А впереди пологий склон, уходящий в темноту ночи. И гигантская тень на небосводе, сожравшая все звезды. Фары бешено резали пространство, автокар вертелся как юла, а в голове мелькало: "Я уже видел это во сне". В черном небе образовалась огромная воронка - черная дыра, разрывающая пространство и время. А внутри ее свет. Луч струился из металлического сопла, выступающего в центре гигантской серебристо-черной тени, неподвижно застывшей над полем. Могучий смерч поднял автокар и закружил его, как щепку в горном ручье. Феликс закрыл глаза, убрал руки с рулевого колеса и расслабился. Непонятно как, но перед глазами навязчиво маячило лицо незнакомца, оставшегося стоять на дороге.

- Расставайтесь с собой легко, - вполголоса сказал незнакомец.

Все длилось несколько секунд. От удара дверь вырвало "с мясом", и полковник, невесомый как пылинка, легко, будто во сне полетел в ночь, кубарем катясь по склону обочины.

Глава 19

Утро заглянуло в окно кабинета, робко прикасаясь мягкими солнечными лучами к старой мебели, выкрашенным суриком панелям и бесконечно пыльным книжным полкам библиотеки. Яков Соломонович открыл глаза и с удивлением отметил, что хорошо выспался, хотя спать ему пришлось прямо на полу, на старом матраце.

Он глянул в окно и зажмурился. После двухнедельного непрекращающегося назойливого дождя утреннее солнце казалось чем-то необычным, потусторонним, совсем забытым. Он встал так легко, будто и не было прошедшей тяжелой ночи. Потянулся, размял затекшую спину и вышел в гостиную.