Алиар: Мир без души (СИ) - Огнева Мария. Страница 38

Улыбка Эльки померкла. Только сейчас Тэрн понял, что не стоило давать ей готовить: мало ли, что тяжёлое пришлось бы тащить... Рия — зараза... а сам он придурок...

— Что ты стоишь? Вот, руки помой... А теперь садись, попробуй, я же старалась!..

Тэрн послушно опустился за стол.

— Ух, ты! Действительно очень вкусно! Замечательно!

Элька счастливо улыбнулась.

— Да, я ж в пекарне работала ещё недавно. Конечно, пробовать приходилось, но я никогда не полнела... Представляешь, когда я только забеременела, все говорили: «Напробовалась».

Она рассмеялась, потом снова помрачнела.

— А почему тогда Рия говорит, что она тебя содержит?

— Потому что это Рия. Раньше я жила на то, что успела скопить, пока работала, потом... пришлось продать мамино наследство, маленький склад... А Рия собиралась использовать его под своё дело с водой, как было при маме...

Тэрн не знал, что сказать, и вскоре они сменили тему. Они говорили о детстве Эльки, о Релле, Тэрн рассказывал о других городах — и хотя в половине случаев беседа всё равно рано или поздно касалась беременности Эльки и сразу же умолкала, разговор Тэрну понравился. Элька была полна доброты: она искренне желала счастья всем вокруг — и Талеку, и Рие, и Литу... Элька была добра от сердца: она не только не притворялась доброй перед людьми, но не притворялась даже перед самой собой. У большинства людей доброта всё же навязана религией или обществом — даже когда человек понимает, что о сделанном им никто не узнает, он думает о том, что сказали бы люди, если бы узнали. У некоторых всё упирается в собственные представления о том, как должен поступать человек, и чужое мнение не способно сбить их с пути. Но это всё равно не доброта, ведь на деле ты помогаешь человеку лишь ради самого себя: чтобы не упасть в своих глазах, чтобы продолжать уважать себя, чтобы был новый повод для гордости...

Элька же была добра изнутри, добра потому же, почему муравей силён, а лошадь быстра — так заведено природой.

Тэрн относил себя ко второму типу людей — которые совершают добрые поступки, чтобы уважать себя, потому и не любил, когда его называли добрым. Потому же так восхищался Элькой.

— А я вот думал вчера... ты такая бледная. У вас тут, конечно, с парками беда, но ты хоть немного гулять ходишь?

Свет в глазах Эльки потух.

— Н-нет... перед людьми неудобно.

— Что?..

Она развела руками:

— Мне ж шестнадцать всего... кольца на пальце нет, мужчины рядом нет... вот все и начинают гадости говорить. Я, конечно, понимаю, что на самом деле им плевать, но... — губы у неё задрожали; как и у любой беременной, настроение у неё скакало только так.

Тэрн почувствовал, что челюсти сжимаются сами собой.

— Так. Одевайся, я веду тебя гулять.

***

Парк в Релле всё-таки был и даже недалеко от дома Эльки. Они прогуливались рядом, не особо стараясь изобразить пару, но было что-то такое во взгляде Тэрна, что ни один человек не решался даже косо взглянуть в их сторону.

— Ты сейчас похож на завандрца, — рассмеялась Элька.

Тэрн усмехнулся. Да, в Релле ведь было не принято решать проблемы дракой. Окружающим он сейчас казался дикарём: сильным, не имеющим культуры или других внутренних ограничений, а потому непредсказуемым и опасным. Талеку, должно быть, очень нравилось играть такую роль.

— Слушай... а тебя не беспокоит, что мы обманываем людей со всей этой святой водой? Я, конечно, понимаю, что вера Айнера — такое же враньё, но всё равно...

Они опустились на скамейку: Эльке тяжело было ходить, — и она надолго задумалась.

— Немного беспокоит. Но, если честно, у меня сейчас другие заботы...

Она рассеяно погладила свой живот и снова задумалась.

— ...В конце концов, Творца не существует. Значит, святой воды от него тоже не может быть. Так что любому понятно, что это ерунда. Как, знаешь, виноград «Дамские пальчики» — никто ведь не ожидает, что ему действительно пальцы принесут. Это всего лишь название.

Тэрн почесал в затылке.

— То есть, по вашим законам это нормально?

— Ну да. Торговая марка «Святая вода».

Тэрн не прислушивался.

— Тогда почему Рия так забеспокоилась, когда думала, что я могу кому-нибудь рассказать?

— Она боится конкуренции... то есть, что кто-то ещё займётся этим делом и у неё будет меньше денег.

— А что, никто до сих пор не занимался?..

— Мама... а так никто не додумался... у нас ведь не верят в этого Творца, так что никому не пришло в голову, что это может такие деньги приносить... правда, здорово?

— Угу, — буркнул Тэрн. — А почему тогда у вас такие старые механизмы, такой старый завод?..

Элька спокойно вздохнула.

— Когда мама умерла и Рия только начала этим заниматься, то перестала скрывать, сколько мы зарабатываем... скоро узнала налоговая, стали копать... пришлось заплатить очень много денег... так что теперь мы вернулись к тому, с чего начали: мама никогда не позволяла нам жить богато... Рию это так злило...

— А тебя?

— Счастье не упирается в деньги, — Элька улыбнулась. — Есть что есть, есть где жить, всё хорошо — зачем изыски?

— И «есть что читать», — добавил Тэрн.

Они понимающе переглянулись. У неё было такое милое круглое лицо, что ему пришлось опустить взгляд вниз и напомнить себе, что перед ним беременная женщина, за ней не приударишь, не поухаживаешь... А почему, собственно? Что, беременная — не женщина? То есть, сейчас, конечно, ничего не выйдет, но ведь когда-нибудь она родит, и... Тэрн покраснел.

— Ладно, давай я тебя обратно провожу, а то, наверное, Рия волнуется, да и тебе тяжело ходить, а ещё с непривычки может нехорошо стать...

Элька удивлённо покосилась на него, но возражать не стала.

Дома их встретила как всегда недовольная Рия. Она вскочила и Тэрн понял, что ошибся: Рия была недовольна гораздо сильнее, чем всегда, да ещё и очень встревожена.

— Тебя где носит! У нас возле завода какие-то фраера бродят, а ты тут ходишь!

— Кто бродит?

— Посторонние, — объяснила Элька.

— Иди к себе, дура... Тэрн! Возвращайся на место, пожалуйста... Ещё не хватало, чтоб у нас идею стащили! А уж если кто-то расскажет, чем мы занимаемся, монахам… — Рия застыла.

Тэрн пожал плечами.

— Понял, понял. Пока, Элька. Рия... — он кивнул на прощание и торопливо вышел, опасаясь, что она взорвётся от нетерпения.

6.3. Релла: Разоблачение

На заводе Лит снова ссорился с Талеком. Как и всегда, Талек ухитрялся бить по болевым точкам, а слова его становились всё грубее и грубее. Тэрн поморщился, услышал от завандрца парочку совсем уж жёстких оскорблений и невольно бросил:

— Давайте полегче...

Талек злобно покосился на него, он явно уже не владел собой — это было ясно и по расширенным глазам, и потому что в обычном состоянии к Тэрну он не лез.

— Тебе заняться нечем?! Катился бы к своей...

Тэрн сделал шаг вперёд. Талек осёкся.

— ...Эльке, — миролюбиво закончил завандрец. Что-то во взгляде Тэрна мигом привело его в чувство. — Пойду посторожу.

И он быстро покинул комнату. Лит с ненавистью поглядел на Тэрна.

— Ты в прошлый раз мало подгадил?! Зачем ты влез, он теперь гораздо злее будет! Никогда, кретин, промолчать не можешь!

Он вылетел вслед за Талеком.

Тэрн молчал. Да, дружище, в этом городе тоже никому не нужно чинить крышу. Он зажмурился и пообещал себе, что в следующий раз ни за что лезть не будет.

Он криво ухмыльнулся и проследовал на кухню: достал бутылку из холодильника, открыл и чуть пригубил пиво. И сразу пришёл в себя — настолько омерзительным был напиток. Это было то пиво, которое Талек принёс ему взамен услуги. Очевидно — самое-самое дешёвое. Странно было ожидать чего-то иного…