Дочь Обратной Стороны (СИ) - Шторм Максим. Страница 14

Я бы мог пройти мимо, сделав вид, что ничего не вижу. Они бы не стали убивать девушку прямо здесь. И не похоже, что они собирались тащить её к себе в нору. Скорее всего, немного позабавятся, попьют на дурнину свежей крови, и уберутся восвояси. А девчонка очнётся через часик-другой с сильнейшей головной болью, слабостью во всём теле и множеством непонятных быстрозаживающих ранок. Она ничего не будет помнить и никогда не узнает, что стала жертвой упырей. Не самый плачевный итог после встречи с этими тварями. Правда, пока она будет валяться на обшарпанных ступеньках, вполне возможно, что её карманы и сумочку обнесут мелкие воришки, постоянно отирающиеся в подземных переходах. Что ещё? Девочка могла застудить себе кое-что интересное, продуваемая сквозняком на сыром бетоне. Девчонку могли изнасиловать, пользуясь её бессознательным положением. Могли загрести появившиеся как всегда «вовремя» доблестные полицейские для выяснения личности, ошибочно приняв её за проститутку…. Да мало ли что могло произойти за два часа!

В общем, я резко тормознул, вместо того, чтобы прикинуться рядовым трудягой, и подошёл к томящимся от страсти низшим.

- Добрый вечер, - поздоровался я, не вынимая рук из карманов пальто. – Вы не подскажите, который час?

А что я, по-вашему, должен был у них спрашивать? Как пройти в библиотеку, в шестом часу позднего осеннего вечера? Сразу же бить в морду я посчитал излишне прямолинейно и невежливо.

Два упыря никак не отреагировали на мой невинный вопрос, продолжая плотоядно облизывать слегка постанывающую девчонку. Третий нехотя повернулся ко мне. Так - обычный парнишка лет двадцати, а на деле иная Тёмная тварь с перекошенной от жажды крови страшной рожей.

- Вали отсюда, мужик, - сразу же посоветовал мне он, отворачиваясь. Его правая ладонь была засунута между ног девушки, у бесстыдно задранного подола короткой юбочки. Похоже, я отвлекал его от важного занятия. Скотина…

- Я спросил, который час, - я позволил себе улыбнуться этому уроду.

Отняв губы от ушка зачарованной девушки, упырь окинул меня раздражённым взглядом. Он, видимо, посчитал, что меня уже и след простыл.

- Я сказал тебе валить отсюда! – отрывисто пролаял «паренёк». Его жёлтые глаза злобно светились. Ещё бы, ему не терпится вонзить в девочку клыки, а тут я никак не желаю «отваливать». Наверно, то же самое чувствует и возбуждённый насильник, когда его сгоняют с беспомощной жертвы.

Мимо нас, торопливо стуча каблуками по ступенькам, пробежали две девчонки, вряд ли старше моей мимолётно знакомой студентки. Они старательно не смотрели в нашу сторону и преувеличенно громко разговаривали. Видимо, догадались, что мы тут не погоду обсуждать собрались.

Сгустившийся вокруг нас сумрак выделял белое, как мел, взбешённое лицо низшего. Он никак не мог понять, что мне нужно и почему я всё еще стою перед ними.

- Я спрашиваю, не слишком ли рано вы вышли на охоту, ребята? – я был сама корректность. – Сильно проголодались, да?

Теперь уже три пары настороженных, налившихся подозрительностью глаз неотрывно смотрели на меня. Похоже, до них наконец-то стало доходить.

- Здесь не Обратная Сторона. И если вы чувствуете себя в нашем мире хозяевами, то это самое большое заблуждение в вашей жизни.

Безвольное, обмякшее тело девушки глухо шлёпнулось на ступеньки. Угрожающе заворчав, упыри двинулись на меня. Они поняли, что я ВИЖУ их, но ещё не осознали, кто я такой на самом деле.

- Ты суёшься, куда не просят, человек, - процедил первый упырь, пытаясь рассмотреть моё скрытое тенью лицо. – Кто ты?

- Неважно. Достаточно того, что я знаю, кто вы, - сказал я. – Вы жалкие низшие, убогие пародии на истинных вампиров. Трусливые шакалы, подбирающие крохи и вылизывающие ИХ сапоги.

Вот уж чего упыри не любят больше всего, так это сравнения со своими старшими братьями. Будучи им дальними родичами, они во всём уступали Истинным. И это неимоверно бесило их. И я это, разумеется, знал.

- Кто ты? – вожак остановился в шаге от меня, тщетно пытаясь заглянуть мне в глаза и прочитать мои мысли. Пустая трата времени. В моих глазах не было ничего.

- Я тот, кто умеет ходить.

Иногда во мне просыпается чувство юмора, пусть и сомнительного пошиба.

Однако в соображалке этой троице отказать было нельзя. Зашипев, как кубло рассерженных котов, упыри с проклятьями отпрянули от меня, как от прокажённого. Я, не давая им ни малейшего шанса, шагнул следом.

Шайка обозлённых и алчущих крови низших Тёмных опасна, как свора голодных одичавших псов. Для обычных людей. Не для таких, как я.Рванув руки из карманов пальто, я уже сжимал в кулаках по заточенному до игольной остроты серебряному штырю. Один из штырей тут же вонзился под подбородок говорившей со мной твари. Хрустнули, ломаясь, кости нижней челюсти. Наконечник штыря с хлюпаньем вошёл в мозг, и голова низшего взорвалась, лопнув презревшей тыквой. Ошмётки мозга и костей забрызгали стены подземного перехода. Часть попала на меня, что нисколько не улучшило моего настроения.

Оставшаяся парочка, не мешкая, прыгнула на меня, горя жаждой мести. Я поймал первого за ворот рубахи, вбил штырь под рёбра и, сместив корпус, швырнул его под своды подземного перехода. В туннеле раздался громкий хлопок, когда грудная клетка упыря вспучилась пузырём, а сердце взорвалось не хуже гранаты. Я не раз видел, как это происходит, поэтому знаю, о чём говорю.

Последний из шайки, скумекав, что дело пахнет керосином, вознамерился задать стрекача, оставив месть на потом. Я нагнал его в переходе, когда он почти добежал до открытого канализационного люка, откуда, видимо, они и выбрались на охоту. Туда же я его и отправил вниз головой с переломанной шеей. Установив на место люк, я спецмаркером нанёс на чугунную поверхность Запрещающие руны и с чувством выполненного долга вернулся к постанывающей на ступеньках девушке. Теперь этот ход упырям заказан. Руны им нипочём не преодолеть.

В подземном переходе о низших напоминали две кучки гниющей и истлевающей прямо на глазах плоти. В ноздри ударил смрадный запах разложения, и я машинально задержал дыхание. Некоторые Тёмные после смерти воняют ещё хуже, чем при жизни.

Я нащупал у девушки пульс, оттянул дёргавшееся веко и, удовлетворённо кивнув, поднял её на руки. Очнётся даже раньше, чем я думал. Мне придётся понянчить её всего-то каких-то тридцать минут. С девушкой на руках я опустился под своды подземного перехода. Над головой тускло горели лампочки. Вокруг испускающих желтоватое сияние колб вились вездесущие мошки и прочая гнусь. И что теперь? Тащить её на автобусную остановку? Или лучше переждать здесь, в компании подозрительной ворочающейся под стеной груды тряпья неопределимого цвета? Я сморщил нос. Нет уж. Лучше подняться наверх, на свежий воздух. И плевать я хотел, если кто-нибудь, увидев меня с бесчувственной девушкой на руках, навоображает себе невесть что. Им то всем какое дело, а? Это же город. Населённый людьми. В таком городе никому ни до кого нет дела.

_____________________________________________________

Вита Волкова лежала на постели поверх покрывала, зарывшись вихрастой головой в подушку, и мечтала. Мечтала о том, что, когда она вырастет, то ВСЁ, абсолютно ВСЁ будет по-другому. Не так, как сейчас. Взрослой, она сможет изменить свою жизнь. Осталось только немножко обождать. Вита страстно желала поскорее вырасти. Это стремление было её мечтой и навязчивой идеей. Разумеется, девочка мечтала и о других, более приземлённых и свойственных в её юном возрасте вещах. Она мечтала о том, какой у неё будет муж, о том, сколько у них родится красивых чудесных детей…. Девочка мечтала о своём доме, где она будет жить вместе с мужем и детьми. Когда-нибудь. Когда она повзрослеет. Её мечта обязательно осуществится.

Она знала, что юность - это недостаток, который очень быстро проходит и все рано или поздно становятся равны. Но в детстве особенно сильно и остро чувствуешь, что на данном этапе жизни никаких-то прав у тебя, собственно говоря, и нет. Ты зависишь от других, слушаешь других, подчиняешься другим. Даже если это твои собственные родители. Особенно, если это твои родители.