Цветок Зла - Шиннок Сарина. Страница 41
Томас не оборачивался и не ускорял размеренного шага, несмотря на то, что задумали вершить помешанные из Ордена. Удары камней не вызывали у него боль, и уйти от расплаты он не пытался. Когда в ход пошли палки, он начал отбиваться, обезоруживая врагов, выворачивая им суставы или ломая кости, но это были неосознанные действия, боевые рефлексы, как результат военной выучки. Гуччи не думал обороняться, и удары нещадным градом сыпались на него, и продолжались, даже когда он упал. За все время бойни он не издал ни звука. Единственный крик мог бы спасти его жизнь, но офицера полиции совершенно не заботило собственное спасение. Все ушло за туман, кроме одного образа…
Наконец, стервятники из богомерзкого культа оставили свою жертву, кинув изувеченное тело на дороге в грязи. Томас проводил их недвижимым ослепшим взглядом. Его мысли, воспоминания и кошмары струились по грязному асфальту, и голова его снова была как никогда легка. Голова… Его затылок представлял собой кровавое месиво, но неведомая сила чудом держала его при жизни. Перед глазами стояла сизая дымка, будто затягивающая в омут, в плен одного воспоминания о чистых голубых глазах несчастной замученной девочки… Нет! Может, ничего не было? Ведь это она, Алесса присела на корточки перед ним сейчас!… Сиреневое платье, длинные черные волосы, светлая кожа и глаза…
Как дымка, легкий пар прикрыл твой взор ненастный;
То нежно-грезящий, то гневный и ужасный,
То серо-пепельный, то бледно-голубой,
Бесцветный свод небес он отразил собой…
Нет, не те глаза – осуждающий взгляд. Он виноват! Он не успел! Он должен искупить… Рука ребенка коснулась обожженной ладони Томаса и сжала ее как можно крепче, заставляя мужчину почувствовать боль.
Теперь он принял то, о чем шептали ему хрупкие рубины маков. Все свершилось так, как должно было свершиться, с необходимым отчаянием. Чтобы все, кто заслуживал вечного ада, были судимы по делам их и их предков, необходимое зло должно было свершиться, последняя птица должна была потерять голос во тьме, а человек, исполненный отчаяния – обратиться к забытому, но навечно живому богу. Боль и отчаянье решали все: они сохранили жизнь Алессе и дали ей силу менять мир – они же позволили ей разделить этот дар с Томасом. Они расчленили, разорвали ее душу на части – та же участь ждала и его. Человек долга, узнавший ад, обречен был стать его вечным стражем, когда свершится так долго предвосхищаемое воздаяние, озаренное большим огнем. И тогда для виновных он будет палачом без лица и имени. Запредельно тяжелый металлический шлем скроет его изувеченную голову, но сила, наполняющая его новое тело, позволит ему не сгибать спину под этим грузом и не уставать, неся неизмеримо огромное орудие наказания. Тяжесть прошлого он примет, как честь, долг понесет, как знамя. Для заблудших же он останется офицером Томасом Гуччи, оберегающим их от опасного знания тайн проклятого города. Человек, добровольно уступивший древней силе часть своей сущности, уже принял новую присягу и во тьме сакральной пещеры скрепил ее кровью.
В ту ночь большого огня, пронзенную адской симфонией оборонительных сирен и сообщений, уже слышанных в иной реальности, по радио о пожаре на шахте Уилтс, человек, отдавший часть своей души Кзучилбаре, спешно уезжал из Сайлент Хилла с последней соткой в кошельке да рисунком Алессы во внутреннем кармане плаща у сердца. Теперь на этом рисунке вместо синего неба появились тяжелые черные тучи, от национального флага осталось лишь древко, похожее на копье, а лицо мужчины скрывал древний символ, возвращающий воспоминания – треугольник, очертание зловещей пирамиды. Неизменными остались только маки на переднем плане – эти злые скорбные цветы беспроглядной ночи – и сама Алесса, державшая за руку безжалостного безмолвного стража справедливого возмездия. Даже оставив часть души в проклятом городе, Томас Гуччи знал, что не сможет забыть ее взгляд.
Глаза прелестные! Мистическим сияньем
Подобны вы свечам при красном свете дня,
Вы - луч померкнувший волшебного огня!..
Но свечи славят Смерть таинственным мерцаньем,
А ваш негаснущий, неистребимый свет -
Гимн возрождения, залог моих побед!
В произведении использованы отрывки из стихотворений Ш. Бодлера из сборника "Цветы Зла", рассказа В.М. Гаршина "Красный цветок" и очерка З. Фрейда "Табу девственности".