Фантомная боль - Шиннок Сарина. Страница 11
Он пронзил мастера красным клинком и ушел в сторону, не оборачиваясь.
Падаван орал где-то позади, за лазерным экраном. Забраку не было дела до этого мальчишки.
К ситху никак не приходило осознание того, что он сделал. Он ведь победил в этот раз! Перечеркнул свой позор! Но того удовольствия, которого он так ждал, почему-то не было. После этой победы вместо чувств в его душе была пропасть. И мир вокруг задрожал. Реальность снова трещала по швам. Что-то было не так. Но разве Мол что-то сделал не так?
Темная Сторона будто опять отдалялась от него. Все было таким призрачным, таким далеким.
Падаван бросился на ситха и с яростным воплем разрубил пополам его двухклинковый меч. Дарт Мол ощутил гнев, но весьма слабый. Он был убежден, что эта крохотная удача не была заслугой самого джедая. Это казалось даже символичным – ведь близился переломный момент.
Мальчишка продолжал атаковать. Забрак единственным кровавым клинком отводил в сторону меч джедая нехотя, почти с одолжением. Но от этого в его теле не становилось меньше силы, и кровь его не остывала, напитывая стальные мускулы. Пара точных движений – и падаван свалился в шахту реактора.
Однако парень чудом удержался от падения в бездну, уцепившись за небольшой выступающий клапан. Дарт Мол стоял над ним, с тем же одолжением одаривая его ничтожной частью своего внимания, высекая световым клинком искры из металла. Они дождем сыпались на человека, слепили глаза и обжигали кожу рук. Забрак смотрел на него с поддельным выражением злорадства, провоцируя его, выводя на эмоции, пытаясь понять, что такого Сила нашла в нем, что помогла на миг отсрочить время неминуемой смерти.
Сила почему-то оставляла ситха, и это крушило его реальность. Он не мог ничего понять. Дарт Сидиус не дал ему ответа. Мол должен был разобраться сам, но он не мог. Темная Сторона опять не была с ним. Так неужели Она выбрала кого-то другого?
Все!
Джедай таки достал его. Но как?!
Конечно, даже самая жалкая тварь, загнанная в угол, до последнего издыхания сопротивляется. Каким-то образом этот юнец выбрался из шахты и схватил меч своего убитого учителя. И нанес удар! Но как было возможно такое?! Почему Сила была к нему так щедра?!
Все!
Все вокруг, весь мир, каким Дарт Мол его видел мгновение назад, теперь действительно был нереальным. Тот мир больше не существовал. Как и сам Дарт Мол теперь был уже не тем, кем был секунду назад.
Все!
Ярость накатила с такой силой, что хотелось взвыть! Как недоученный человек мог оказаться проворнее, хитрее, лучше подготовленным, чем ситх?! Как Темный Лорд, исключительный, избранный, один на миллиард, мог проиграть падавану?! Этот мальчишка ведь даже не являлся полноценным джедаем! Почему же Сила благоволила ему?!
Лорду Ситхов было только двадцать два года. Всю сознательную жизнь он отдавал Темной Стороне, с Ней были связаны его мечты и желания. И он ничего не успел сделать?! Как это могло произойти в нормальной действительности?!
Но нельзя сдаться! Нельзя сдаться! Ситхи не терпят поражений! Никогда! Нужно использовать гнев, чтобы выжить! И тогда рассчитаться! Да, только так! Гнев, Сила! Нужно выжить! Нужно выжить. Нужно выжить…
***
Высокие травы в набуанской степи извивались переливчатыми нежно-зелеными волнами под размеренным дуновением ветра. Этот ветер нес над благоухающим разнотравьем едкий дым огромного костра. Огонь разложили около полевого госпиталя, разбитого под открытым небом. Здесь стояли десантные баржи Торговой Федерации. На борту одной из них была организована операционная, где около десятка столов трудились медицинские дроиды. Другие баржи еще могли сгодиться для отправки пациентов, которых удалось стабилизировать, к линейным кораблям на орбите планеты, а те уже доставят их в госпитали Неймодии и Доходных миров, из которых они все равно вряд ли выпишутся. Пилот баржи, ожидавшей погрузки раненых, держал в руках птицу пилат и разговаривал с ней на своем родном языке, похожем на протяжное горловое пение.
Тех, кто ожидал помощи, размещали просто под открытым небом. В воздухе стоял специфический кислый запах, характерный для гноящихся ран неймодианцев, и этот дух не могли перебить ни ароматы травы, ни запах дыма. Между носилок ходили дерганные и раздавленные бортовые медики. Эти неймодианские врачи всю свою жизнь были заняты разве что проведением медосмотров в летных академиях, и сейчас здесь, на Набу, они фактически занимались тем же, чем и там – отбраковкой. Только их вердикт сейчас был не годен или нет, а получит ли пациент шанс на выживание или же умрет здесь. Они определяли очередь оказания медицинской помощи, отмечая ее наклейкой на левом плече или там, где было живое место. Тем, у кого шанса не было, ставился крест, и они оставались умирать под небом Набу среди травы. Неймодианцам не хватало духу собственноручно прервать жизнь обреченных. Здесь умирали медленно, но быстро ссыхались после смерти, и среди живых в траве лежали гротескные вытянутые лики смерти, чем-то похожие на боевых дроидов В-1. Для них здесь и был разожжен большой огонь – усохшие трупы горели практически постоянно.
Лагерь охраняли живые стражи – бывшие члены экипажа, вооруженные бластерами дроидов В-1. Они стояли на полусогнутых ногах, с поднятыми плечами, постоянно оглядываясь. Им было до смерти страшно. В буквальном смысле: было бы кому-то из лидеров Торговой Федерации так же страшно, как им сейчас – они, пожалуй, скончались бы на месте.
Все это Мол успел заметить за несколько секунд после своего пробуждения. Он лежал под покрывалом из отталкивающего материала на носилках под сумеречным небом. Справа от него лежал обожженный почти по всему телу молодой неймодианец, слева – длиннолицый мумифицировавшийся труп.
Забрак не знал, сколько времени до этого он пребывал в Исцеляющем Трансе, удерживая себя от болевого шока, кровотечения и развития инфекции. Он сосредотачивался на каждом поврежденном органе, не позволяя развиться последствиям ранения: в результате падения в шахту реактора пострадали многие внутренние органы, позвоночник и ноги. Но Дарт Мол с помощью своей несокрушимой воли и Силы мог удерживать поврежденные органы в целостности и чистоте, кроме ног, которых он почему-то не мог прочувствовать и определить характер травмы. Его одолевала резкая, пульсирующая, жгучая боль в брюшной полости, какую обычно оставляет ранение от светового меча, но ниже этой раны все болело гораздо хуже. Если при падении он переломал себе ноги, то трудно было сказать, в