Амбиции - Дарина Алиса Ярославовна. Страница 33

для тебя стал слишком надоедлив, – говорил Кирилл печальным голосом, а в Лисе в этот момент внутри боролась целая гамма чувств. Она и не хотела потерять его, как уже потеряла Никиту, но ей и хотелось просто сбежать подальше от всех, чтобы никто не видел, и забыть обо всем. Хотелось забыться, может быть напиться, а может быть, забыться каким – то другим способом. Может быть, рассказать кому – то обо всем просто для того, чтобы ее выслушали, чтобы не нести на себе в одиночестве груз всей этой боли. Лисе хотелось просто получить участие и совет. Но это было невозможно. Девушка знала, что совершенно никому она не может рассказать об этом. Никто не в состоянии ее понять. Эта ее история не вписывается в рамки человеческого сознания и законов совести и, конечно же, ничего не может вызвать кроме осуждения. Но она уже просто не сможет вынести этого осуждения или чьих – либо обвинений. Для этого ей никто не нужен. Она и так все это время корит себя за допущенные ею ошибки и слабость.

Теперь она с каким – то даже упоением каждый день целенаправленно и планомерно продавала себя ему, требуя за каждую их встречу с Кириллом награду. Ей было больно – она трепала нервы ему. Все закономерно, все взаимосвязано. Потом через какое – то время он все равно прощал ее и все повторялось. Но… она была безумно несчастлива.

И в это время девушка с ужасом поняла, что ей совершенно не с кем поговорить. Недавно она начала перебирать в голове всех своих друзей и старых знакомых и вдруг пришла к мысли, что у нее не осталось больше людей, с кем она бы поддерживала контакт на протяжении всех своих экспериментов и карьерной гонки. Она всех растеряла и осталась совершенно одна.

Не было ни одного человека, с кем она могла бы откровенно поговорить. От осознания всего ужаса своего положения Лиса почувствовала противную, не поддающуюся контролю слабость. Так бывало у нее всегда в сложных ситуациях, когда у девушки был переизбыток негативных эмоций. Вместо того, чтобы собраться и решительно действовать, она чувствовала головокружение и неспособность сосредоточиться на решении проблемы.

- Ты последнее время чрезмерно задумчива и как будто избегаешь моего общения, – предположил продолжая обнимать ее и целовать то в шею, то в ухо Кирилл.

Но как она могла объяснить ему, что ей не нравятся такие чрезмерные ласки. Ведь тысячи женщин только и мечтают об этом, чтобы нашелся для них какой – то мужчина, который будет любить их и заботиться, за которым можно чувствовать себя, как за каменной стеной. У нее есть для этого все, но это ей совершенно не нужно. Она тоскует за черствым, невнимательным и эгоистичным Никитой. Как это можно объяснить мужчине, который делает для нее все, как это можно объяснить вообще кому – то. Ее бесконечные попытки бегства от себя, ее обман, двойную жизнь и мучительный страх разоблачения. Это было совершенно глупо и трусливо. Эти мысли – гнетущие, страшные и темные давили ей в виски, не давали дышать, отравляли ее существование. Ей нужно забыться, она не может больше этого терпеть, она не может больше здесь находиться.

- Мне нужно подышать свежим воздухом, – выскочила девушка стремглав из комнаты.

- Ты куда? – донеслось ей вслед удивленное, и взволнованное Кирилла.

- Я на минутку, сейчас вернусь, – соврала девушка, зная, что уже никогда не вернется. Свежий осенний воздух мгновенно остудил ее разгоряченное от переживаний лицо.

- Подожди, я с тобой, я тоже хотел выйти на воздух, – продолжал следовать за ней мужчина.

Это было уже невозможно вынести! Ну, нельзя же быть до такой степень занудным и приставучим!

- Ты мне надоел! Я уже не могу и не хочу с тобой больше общаться! Ты слишком назойлив! – почти кричала уже девушка. Она вышла из себя, все накопившиеся за долгое время злость и разочарование выплеснулись на, казалось, что потерявшего дар речи начальника. В этот момент девушке казалось, что она ненавидит его. Так ему и нужно! Она совсем не игрушка! Пусть знает правду, пусть знает, что за деньги и власть можно купить тело, но никогда нельзя купить душу. Никогда ни один человек, не смотря ни на какие подарки и сюрпризы не полюбит того, кого он не в силах полюбить. Как странно: не смотря на то, что Кирилл столько много достиг в жизни и ранее ей казался интересным человеком, теперь был для нее скучен. Для нее он не мог ничего дать кроме чрезмерной опеки и поучений, которые он именовал любовью.

Да, наконец – то она поняла: все, что она делала в жизни, было не правильно. Все последнее время она только и делала ошибку за ошибкой. Больше так продолжаться не может. Она больше не может обманывать себя и других. Каким бы не был Никита, но это тот мужчина, с кем ей хотелось быть. Кроме него ни с одним мужчиной она не чувствовала себя счастливой.

Лиса ехала по ночному городу, на почти новой, купленной ей недавно Кириллом ауди. Все таки она научилась водить, ее желание осуществилось. Водить ее научил, конечно же, Кирилл и каждый из их уроков заканчивался продолжительными поцелуями. Ее всегда удивляло то, как Кирилл, такой умный и жесткий на работе мужчина, бизнесмен и глава компании оказался отчаянным романтиком.

С глаз девушки катились слезы. Наконец – то она позволила себе это. Последнее время внутри нее была вымершая, сухая пустыня и не одной слезинки. Сейчас слезы расплывались у нее нечеткими очертаниями ночных улиц за окном, превращаясь все больше и больше в истерику. Остановиться уже было не возможно.

«Зачем все это? Зачем эта бессмысленная жизнь, словно бег от себя? Зачем? – сквозь рыдания выкрикивала она, все сильнее нажимая на педаль газа. Резкий поворот руля и она уже со всей силы несется в бетонную стену одного из сооружений в их городе. Она может еще все исправить. Еще есть несколько секунд. Девушка испытывает ужас и пытается вывернуть руль обратно, уклониться от удара. Наверное, срабатывает инстинкт самосохранения. Но слишком поздно. Лиса об этом уже не знает. С головы девушки сочиться алая струйка крови, стекая по лицу на крепко вцепившиеся в руль руки.

26.Совпадений не бывает?

Девушка проснулась от того, что неумолимый дневной свет резко бил ей в глаза. Все тело отчаянно болело, казалось, на ней не было ни одного живого места. В первое мгновение, так до конца, и