Harry Ex (СИ) - Митрохин Василий. Страница 5

— То есть? Я немного не понимаю вас, мистер Шариф?

— Киберпротезы фирмы «Дэрроу Индастриз» — это совершенно новый вид технологии. Других таких на этом рынке нет. Но они прекрасно справляются с тем, для чего предназначены. Кроме одного но. Видите ли, наши тела не предназначены для них. Полной совместимости нет. А это влечёт к отторжению имплантата. Но, честно говоря, я плохой рассказчик. Если вы захотите, вам все поведает Хью. Как он рассказал уже мистеру Поттеру. А теперь пойдёмте, я проведу вас к операционной.

— Хорошо, — кивнула Гермиона и, встав с дивана, приняла предложенную ей мистером Шарифом руку.

Через несколько минут она вместе с Дэвидом Шарифом дошла до операционной. Внутрь, конечно, её не пустили. И она смогла только через специальное окно наблюдать, как Гарри готовят для сложной операции.

— В «Дэрроу Индастриз» никогда до этого не проводили операций по вживлению ими созданных киберпротезов, — наклонившись к Гермионе, на ухо ей прошептал мистер Шариф.

— Что?! — повернувшись, она удивлённо посмотрела на него.

— В этом нет ничего странного. «Дэрроу Индастриз» занимается созданием протезов, а не их установкой. Конечно, все протезы проходят необходимые тестирования, прежде чем их выпускают в поток. Но сегодня, видимо, особый случай.

— Да, — улыбнулась Гермиона. — С Гарри всегда особый случай.

В этот момент её через стекло заметил мистер Дэрроу, до этого крепивший датчики на тело Гарри. Он жестом пригласил её зайти в операционную.

— Вы меня звали, мистер Дэрроу? — спросила Гермиона, войдя внутрь и накидывая выданный медсестрой халат.

— Да. Я знаю, вас привёл мистер Шариф. Он сделал все правильно. Сейчас для Гарри будет очень нужна ваша поддержка.

— Я знаю, — тепло улыбнувшись бледному словно смерть Гарри, она спросила мистера Дэрроу: — Мистер Шариф рассказал мне о некоторых проблемах, которые могут возникнуть как следствие операции. Надеюсь, он сказал мне правду, и вы сообщили о них Гарри?

— Да, — ответил ей вместо замешкавшегося Дэрроу Гарри. — Мистер Дэрроу мне все подробно рассказал, и я согласен даже на такие последствия, если это поможет остановить его.

— Все готово, мы можем приступать! — произнес до этого молчавший мужчина в белом халате и маске, по всей видимости, хирург, сосредоточенно регулировавший что-то в огромном аппарате, предназначение которого не было ясно ни Гермионе, ни Гарри, как, впрочем, большинство приборов находившихся в операционной.

— Прекрасно! — отозвался мистер Дэрроу, после чего обратился к Гарри: — Мистер Поттер, сейчас мы введём вас в наркоз и, я надеюсь, проснётесь совершенно новым человеком. Мисс Грейнджер! — повернулся он к Гермионе. — Не сочтите за наглость, но я прошу вас подержать мистера Поттера за руку. Хоть мы приняли все возможные меры, но ваша поддержка поможет ему лучше всех наших препаратов.

— Спасибо, — с трудом проговорил Гарри, крепко сжав руку Гермионы. Он улыбнулась ему, ласково сжав его ладонь в ответ. Через несколько секунд Гарри, которому накрыли рот и нос специальной маской, уже отключился.

— Думаю, вам стоит закрыть глаза, — сказал он Гермионе, беря специальную пилу с приборного стола. — Дальнейшее будет не столь приятно.

Она поспешно закрыла глаза и вцепилась в вялую ладонь Гарри.

То, что происходило после, она плохо запомнила. Гарри то сжимал её руку очень сильно, то отпускал. Но, наконец, все закончилось. Последнее, что она услышала, было невнятное бормотание Гарри, который уже полностью отпустил её руку. И она провалилась в темноту…

* * *

— Ты проиграл, старик! — с удовольствием произнёс уже в который раз Волдеморт, обращаясь к портрету Дамблдора.

— Возможно, — вздохнул, улыбнувшись, нарисованный Альбус. — Но я, именно я, не проиграл и не выиграл. Я всего лишь портрет.

Несколько часов назад Волдеморт, узнав, что его главный враг, мальчишка Поттер, вновь избежал гибели, излил свой гнев на ни в чем не повинную поляну, спалив её дотла при помощи Адского Пламени. При этом погибли два Пожирателя Смерти, не вовремя сунувшиеся к нему с докладом. Их смерть на время остудила его, но только до того момента, пока он шёл до разбитого Пожирателями лагеря, где он наложил заклинание Круциатус на Долохова и Беллатрису Лестрейндж, посмевшим к нему зачем-то обратиться. После чего он, окончательно разочаровавшись в своих помощниках и слугах, покинул их и закрылся в директорском кабинете, который за время битвы нисколько не пострадал, не считая горгульи, которая охраняла проход в директорские покои.

Здесь он немного расслабился и долгое время пытался завести разговор с молчавшим до последней минуты и не покинувшим свой портрет, в отличие от других директоров, Альбусом Дамблдором.

— О, все-таки ты решил со мной поговорить? — ехидно усмехнувшись, спросил Волдеморт.

— Да, Том. Просто ты мне надоел. И я решил тебе это объяснить.

— Ты посмел меня назвать? — взвился Волдеморт.

— Да, посмел, — пожал плечами Дамблдор. — А что ты мне сделаешь? Сожжёшь? Порвёшь? Ты так и не понял, что я в любом виде не боюсь смерти. В отличие от тебя.

— В отличие от меня, ты уже мертв, старик. И твой герой не так далек от смерти.

— Значит, Гарри жив? — улыбнулся нарисованный Дамблдор. — Вот почему ты так бесишься. Ты никогда не умел проигрывать, Том. Ты всегда хотел быть первым во всем. Во многом тебе это удавалось. Кроме любви.

— Опять? При чем здесь любовь?

— Это сложно объяснить. Особенно тебе.

— Конечно, потому любовь здесь не при чем совершенно. Думал ли ты о том, Дамблдор, что однажды наше противостояние с Поттером завершится так? Половина Хогвартса в развалинах, учителя и школьники, оказавшие сопротивление, мертвы, а их герой, покалеченный, вновь скрылся где-то далеко. Он год скрывался от меня, чудом избегая в последний момент встречи лицом к лицу, потому что понимал, что ничего не может мне противопоставить. Любовь? Нет, старик, твой любимый Гарри знал, что силой любви меня не победить. Да и нет в нем такой силы. Я практически уничтожил его.

— Практически, да не совсем. Том, наш диалог бессмысленен. Я портрет профессора Дамблдора, а не он сам. И мне ты ничего не сможешь доказать, как и я тебе.

— Что ж, раз ты так считаешь… Думаю, ты сочтёшь это необходимой для нас обоих неизбежностью! — Волдеморт взмахом волшебной палочки поджёг край рамы и отвернулся от портрета.

— Да, я предполагал, что этим и закончится наш с тобой разговор! — устало произнес Дамблдор, с тревогой глядя, как весело гудящее пламя пожирает портрет. После чего встал из нарисованного кресла и вышел за край рамы.

На несколько минут Волдеморт остался в одиночестве. Его пальцы непроизвольно поглаживали Бузинную палочку, повторяя все её изгибы, а с лица не сходила задумчивая улыбка. В красных, словно налитых кровью глазах с узкими змеиными щёлочками вместо обычных человеческих зрачков отражался огонь, пляшущий сейчас по раме портрета, возможно, величайшего директора за всю историю Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Истории, которая, возможно, сегодня завершилась.

Размышления Волдеморта прервал робкий стук в дверь. Не оборачиваясь, он невербально открыл её, позволив стучавшему зайти.

— Мой лорд, — услышал он голос Долохова, который все еще дрожал после Круциатуса. Волдеморт повернулся к нему.

— Что случилось, Антонин?

— На окраине Лондона сработало Табу, — он на секунду замолчал, а потом продолжил: — Возможно, это он.

— Да, без всяких сомнений, это он. Иных глупцов не осталось. Благодарю, Антонин. Ты можешь идти.

— Мой лорд, а может, мне лучше пойти с вами?

— Нет. Я слишком много сделал ошибок в этом деле. И должен их исправить сам.

Быстрым шагом Волдеморт покинул кабинет директора Хогвартса, оставив в одиночестве Долохова, задумчиво смотрящего на витражи окон.

4

Гарри медленно открыл глаза. Он лежал в постели в небольшой, светлой комнате. Рядом с ним сидела Гермиона, которая, увидев, что он открыл глаза, радостно ему улыбнулась. Гарри попытался привстать с кровати, но у него ничего не вышло — ноги были словно чужие, да и левая рука полностью не слушалась.