Токийские легенды (сборник) - Мураками Харуки. Страница 5

Сестра закрыла руками лицо. Ее плечи дрогнули, она бесшумно зарыдала. Настройщик нежно опустил руку ей на плечо.

– Прости, – сказала она.

– Ладно, чего уж там, – ответил он. Налил в кофе сливки, размешал и медленно, чтобы успокоиться, стал пить. – Незачем плакать. Я тоже был хорош.

– Послушай, а с чего это ты сегодня позвонил? – Сестра подняла голову и посмотрела ему в лицо.

– Сегодня?

– Десять лет не звонил, а тут именно сегодня…

– Да так… Кое-что произошло, вот и подумал о сестрице. Как она там? Вот бы услышать ее голос. Только и всего.

– То есть ты ни от кого ничего не слышал?

В голосе сестры слышались особенные нотки, и он насторожился.

– Нет, ни от кого и ничего. А что случилось?

Сестра помолчала, как бы собираясь с духом. Он терпеливо ждал.

– Дело в том, что я завтра ложусь в больницу.

– В больницу?

– Послезавтра операция. Рак груди. Отрежут правую сторону. Полностью. При этом никто не знает, остановит это развитие опухоли или нет. Непонятно, пока не удалишь.

Настройщик долго не мог вымолвить ни слова. Продолжая обнимать сестру, он бессмысленно разглядывал обстановку гостиной: часы, вазу, календарь, стереосистему, пульт. Вроде бы привычные предметы в привычной комнате, но расстояние между ними почему-то не улавливалось.

– Долго колебалась, сообщать тебе или не стоит, – сказала сестра. – Но мне в конце концов показалось, что лучше не сообщать, вот я и молчала. Очень хотела с тобой увидеться. Думала, обязательно нужно хотя бы раз не спеша поговорить. Тем более есть за что извиниться. Но… не по такой же причине встречаться спустя много лет. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю.

– Раз уж встречаться, то по веселому поводу – и чтоб настроение хорошее. Поэтому в душе я и решила, что не следует тебе сообщать. А тут ты со своим звонком…

Он, ничего не говоря, крепко обнял сестру за талию. Грудью ощутил форму ее груди. Сестра, положив голову ему на плечо, плакала. И еще долго они сидели не шевелясь.

Наконец сестра спросила:

– Ты говорил, что-то произошло и ты подумал обо мне. Если не секрет, что это было?

– Как тебе сказать. Вкратце не объяснишь. Так, мелочи. Наслоение нескольких случайностей. Совпали друг с другом, вот я и…

Он покачал головой. Расстояния толком еще не вернулись к предметам. Пульт и вазу разделяли несколько световых лет.

– Боюсь, не смогу объяснить.

– Ладно, – ответила сестра. – И все-таки хорошо… Честное слово, хорошо…

Он дотронулся до мочки ее правого уха, слегка поскреб родинку пальцем. И, словно посылая бессловесное послание в укромное место, нежно поцеловал ее ухо.

– Сестре сделали операцию, удалили правую грудь. К счастью, опухоль дальше не распространилась, удалось обойтись минимумом химиотерапии. И волосы, к счастью, не выпали. Сейчас она вполне здорова. Каждый день я ходил к ней в больницу. Еще бы, женщине лишиться груди – дело такое… После выписки я стал чаще у нее бывать. Мы крепко подружились с племянником и племянницей – неразлейвода. Я даже стал учить девочку играть на пианино. Мне тоже кажется, что она способная. Муж сестры оказался совсем не так плох, как я считал раньше. Разумеется, не без спеси, быдловат, но работает не покладая рук и, что самое главное, о сестре заботится. Наконец до него дошло, что гомосексуализм – не инфекция и его детям не передастся. Такой маленький, но великий шаг вперед. Сказав это, он засмеялся.

– Когда мы примирились с сестрой, моя жизнь стронулась с места. По сравнению с прошлым теперь я могу жить как-то естественнее… Пожалуй, к этому я и должен был стремиться. В глубине души все эти годы мне хотелось помириться и обняться с сестрой.

– Однако для этого был необходим повод?

– Именно. – Мой знакомый несколько раз кивнул. – Повод был важнее всего прочего. Я тогда еще подумал: а не есть ли случайное совпадение явление банальное? Иными словами, такое то и дело происходит вокруг нас в повседневной жизни. Только почти ничего не попадается на глаза, остается незамеченным. Как запущенный средь бела дня салют. Слышен только слабый хлопок, а смотришь в небо – и ничего не видно. Однако, если мы хотим чего-то очень сильно, оно непременно всплывет у нас в поле зрения отдельным посланием. И мы отчетливо распознаем его форму и оттенок значения. А увидев раз, удивляемся: «Ого, бывает же такое, вот странно». Хотя ничего странного в этом нет. И казаться нам так не должно. Бред, наверное?

Я задумался. И уже был готов ответить: «Да, пожалуй, так и есть». Только никакой уверенности у меня не было. Можно ли вообще так просто судить о подобных вещах.

– Мне, что ни говори, хотелось чуточку проще: и дальше верить в легенду о боге джаза, – сказал я.

Он рассмеялся:

– Тоже неплохо. Еще бы геям своего бога…

Как сложилась дальнейшая судьба невысокой женщины, встретившейся моему знакомому в кафе, мне не известно. Наше пианино не настраивали уже больше полугода, и случая увидеться с ним у меня не было. Скорее всего, до сих пор по вторникам он переезжает через реку Тама и едет в то кафе при книжном магазине. Может, даже виделся с ней, но я до сих пор ничего об этом не слышал. Выходит, история пока что на этом заканчивается.

О бог джаза, или геев, или какой-нибудь другой бог – мне все равно, – прошу тебя от всего сердца: где-нибудь, как-нибудь, легонько, сделав вид, будто это случайно, – защити эту женщину. Очень по-простому, ненароком.

Бухта Ханалей

Сын Сати погиб от зубов гигантской акулы в бухте Ханалей, когда ему было девятнадцать лет. Нет, акула не съела его заживо. Когда он, выйдя один в море, катался на серфе, акула откусила ему правую ногу, и он утонул от полученного шока. Поэтому в официальной версии причины смерти так и записали: «Утонул». Доска тоже оказалась перекушенной почти напополам. Нельзя сказать, что акулам нравится охотиться на людей. Человечье мясо им не нравится. После первого укуса они, как правило, расстраиваются и убираются восвояси. Поэтому в случае нападения акулы люди часто выживают, теряя лишь руку или ногу. Главное – не паниковать. Однако ее сын сильно испугался, и это привело к сердечному приступу. Нахлебался воды и утонул.

Получив известие из японского консульства в Гонолулу, Сати как стояла – так и села на пол. В голове все опустело, думать ни о чем не могла… Она просто бессильно сидела, уставившись в одну точку на стене. Как долго просидела – не помнит. Однако вскоре пришла в себя и позвонила в авиакомпанию – заказать билет до Гонолулу. Как сказал ей сотрудник консульства, необходимо как можно быстрее приехать на место происшествия и уточнить, ее это сын или нет. Не исключается элементарная ошибка.

Однако из-за вереницы выходных билетов до Гонолулу не оказалось ни на этот, ни на следующий день. Причем во всех авиакомпаниях. Правда, стоило ей объяснить ситуацию, сотрудник «Юнайтед эрлайнс» сказал:

– Скорее приезжайте в аэропорт. Постараемся для вас что-нибудь сделать.

Наскоро собрав вещи, Сати приехала в Нариту, где сотрудница авиакомпании вручила ей билет в бизнес-класс.

– Свободно только это место, но мы с вас возьмем как за экономкласс, – сказала девушка. – Понимаю, как вам тяжело, но, пожалуйста, не падайте духом.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – поблагодарила ее Сати.

Уже в аэропорту Гонолулу Сати поймала себя на мысли, что со всей этой спешкой забыла сообщить сотруднику консульства время прибытия рейса. Тот, в свою очередь, должен был сопровождать ее прямо до острова Кауайи. Однако звонить теперь и договариваться о встрече Сати уже не хотелось, и она решила поехать сама. Главное – добраться до места, а там уж как-нибудь… Сделав пересадку, она оказалась на острове Кауайи перед обедом. Тут же в аэропорту, в отделении компании «Эйвис», взяла машину и поехала в ближайший полицейский участок. Там она сказала, что прилетела из Токио, получив сообщение о гибели сына в бухте Ханалей. Седоватый полицейский в очках проводил ее в морг, напоминавший холодильный склад, где показал ей труп с откушенной чуть выше колена правой ногой. Скорбно торчала белая кость.