Враждебная тайга (СИ) - Шалагин Роман. Страница 8

Но Нетупейко не унывал – через полгода ему присвоят звание старшего прапорщика, переведут на Урал («Тюмень – не тундра», - говорил он капитану). Напрасно Рябинин убеждал его, что Тюмень – это Сибирь. У Нетупейко были свои собственные представления о географии России, где центром Урала был город Тюмень.

А пока воровать можно и в нынешней глуши, даже на складе, где уже все до него украли, оставив только кучу тряпья и хлама. Жениться прапорщик не собирался, ибо женщины по его убеждению слишком много едят, ворчат, тратят на себя массу денег, а еще запрещают гнать самогон и дегустировать его.

При жене нельзя невозможно гульнуть на «стороне», а Нетупейко, как известно, имел «потребность к размножению». Вообще его девиз в личной жизни гласил: «Дом, как и казарма, не должен иметь лиц посторонних, особенно, всякого рода жен и прочих женщин к ним относящихся».

Прапорщику Нетупейко недавно исполнилось, по его же словам, «полных тридцать два года, а согласно паспорту почти тридцать четыре». Он верил в свой хозяйственно-армейский гений и был полон военного бодрого оптимизма.

Нетупейко уже осмотрел склады и подсобки, принял «положенные» боевые двести грамм «первача», от чего пребывал в самом благодушном настроении. Он уже намеревался пойти в свою комнату, как вдруг его внимание привлек ефрейтор Лагшин, подметавший сосновыми ветками пространство возле складов.

Ефрейтор уже закончил работу и собирался идти, как вдруг увидел жирную муху, усевшуюся на замок. Она успела помыть одно крыло, когда сосновая ветка прервала ее земной путь.

– Куда ты свои руки лезешь! – крикнул из-за спины прапорщик. Нет, он не оговорился, это была одна из многочисленных «коронных» фраз.

– Муха, - пояснил Лагшин.

– Сам вижу, что не верблюд, - отрезал Нетупейко.

– Она, товарищ прапорщик, - вытянулся ефрейтор, - Села на секретный объект, и я ее уничтожил.

– Хм, верно, боец, - согласился прапорщик, но вот так отпускать находчивого молодца он не хотел.

Прапорщик оглянулся – все выметено так, что не придерешься, но лик его просиял. Нетупейко плавным движением бросил зажатый между пальцами окурок на землю и, указав на него своим толстым грязным пальцем с сантиметровым черным ногтем, спросил:

– А это что такое, хлопец?

– Бычок, - не моргнув глазом, отвечал ефрейтор.

– Вижу, что не верблюд, - повторил Нетупейко, - Как он тут очутился?

– Не могу знать! – крикнул Лагшин.

– Не могут только пенсионеры по утрам в туалете, - раздельно произнес прапорщик и загоготал своей новой шутке.

Ефрейтору надоело смотреть на хохочущую физиономию, не обезображенную мыслью, и он прервал покаты лошадиного ржания:

– Товарищ прапорщик, возможно, этот «бычок» самовольно проник на территорию нашей части.

Нетупейко туго застыл и подозрительно посмотрел на юмориста:

– Хамить вздумал?

– Никак нет!

– Тогда, хлопец, - снисходительно заговорил прапорщик, - Тебе будет такое наказание – через минуту я вижу тебя перед собой, а в руке у тебя шесть «бычков». Действуй!

Это был любимый «прикол» завхоза, но каждый знал о нем и на всякий случай носил с собой шесть окурков. Ефрейтору оставалось, будто сделать вид, что он занят поиском, а через минуту предстал он перед прапорщиком и показал ему шесть заранее припасенных «трофеев».

8:48

Старший сержант Южный был начальником ПМК*. В его ведении находился весь личный состав, состоящий из его самого и водителя-ремонтника, а также тентовый грузовик «Урал» и автомобиль «УАЗ» для передвижения офицерского состава. Всё это хозяйство размещалось в гараже, что ютился в дальнем левом углу части.

Южный нехотя вошел в распахнутые железные ворота, откуда на него дохнуло смесью бензина, масла и горячего металла. В углу стоял вычищенный до блеска «УАЗ», а в стороне вырисовывался силуэт грузовика с отброшенным капотом. Оттуда доносились скоблящие звуки и отборный шоферский мат, гулко отдававшийся под потолком. Старший сержант зевнул и крикнул:

– Личный состав, стройся!

Послышался топот босых пяток, на свет появился босой и голый по пояс водитель в промасленных штанах, весь перемазанный маслом и соляркой. Несмотря на свой нестроевой вид, он встал по стойке «смирно». Южный недовольно поглядел на него и произнес:

– Докладывай, Суткин.

Водитель сделал шаг вперед и во всю мощь своих легких завопил:

– Товарищ старший сержант, весь личный состав ПМК по вашему приказанию выстроен, больных и лиц незаконно отсутствующих нет!

Южный чихнул, то был верный знак, что он с великого похмелья и явно не в духе, и пробасил:

– На первый – второй рассчитайсь!

Рядовой Суткин повернул голову налево, выкрикнув слово «первый», затем повернул ее направо с криком «второй». Это повторялось до тех пор, пока Южный не оглох от метавшегося в узком пространстве эха, он махнул рукой.

– Расчет окончен! – обрадовался водитель.

– Внимание, зачитываю боевой приказ, - торжественно продекламировал сержант, - Завтра в восемь ноль-ноль по местному времени уходит грузовик «Урал» за продовольствием в город. От нашей части поедет, - Южный изобразил мучительную задумчивость. – Эта великая честь выпала рядовому Суткину!

– Ура-а! – закричал тот.

– Завтра выше упомянутая машина в вышеупомянутое время должна быть новее, чем на заводском конвейере.

– Есть! – опять крикнул Суткин и шмыгнул в темноту, спустя несколько секунд гараж вновь наполнился звуками скоблежки и отборным матом.

9:04

Старший лейтенант Отехов являл собой образ человека-функции, выполнявшего все, везде и всегда согласно принятым правилам и инструкциям. С самого раннего детства он во всех делах руководствовался инструкциями начальства и следовал своим строго намеченным планам.

Административные способности, исполнительность и беспрекословное подчинение не могло остаться незамеченным, поэтому карьера его по существу началась еще в первом классе. Сначала лучший ученик Саша Отехов стал звеньевым, затем старостой класса, после председателем совета дружины, а в девятом классе «главным» комсомольцем школы.

Одноклассники нисколько не завидовали ему, просто не любили или презирали. Лучший комсомолец города, золотой медалист, член различных обществ и товариществ, перворазрядник по нескольким видам спорта – он был полнейшим изгоем среди сверстников. Однако это его совсем не волновало при поступлении в военное училище.

Там продвижение Отехова продолжилось как по спирали – вступление в ряды КПСС, должность командира отделения. А после заместителя командира взвода в звании старшего сержанта. Он был лучшим курсантом по строевой и политической подготовке, спортсменом – перворазрядником, вечно участвовал во всевозможных смотрах, олимпиадах, слетах, а заодно стал «информатором» КГБ.

Однокурсники вычислили «стукача» и объявили всеобщий бойкот, поэтому курсант Отехов провел последние два года учебы в полнейшей изоляции. Но и это не волновало его – он уже планировал свою дальнейшую службу. На пятом курсе случилась с ним большая неприятность – неудачное падение с высоты, обернувшаяся переломом голени.

Последний год обучения прошел в лечении и реабилитации, диплома с отличием, дающего звание сразу старшего лейтенанта и большие льготы, не получилось. Но и тут Отехов не спасовал, а просто составил новый план на жизнь и принялся его осуществлять. Шел печально известный тысяча девятьсот девяносто первый год, когда страна узнала новые слова «путч», ГКЧП, «Россия», «свобода».

Эра коммунизма и всего связанного с ней рухнула. Вот это была действительно катастрофа – все усилия, унижения, старания, все блистательные перспективы на будущее улетучились в один миг – Александр Отехов вышел из стен училища обыкновенным лейтенантом. Да, его личное дело пестрело похвалами, наградами, поощрениями и представлениями, но все они был связаны с партийным прошлым, а это никого не интересовало.

Орехов, сброшенный с карьерного Олимпа, рук не опускал. Он сумел отыскать перспективное на его взгляд распределение – пять лет службы в далекой бурятской глуши, а потом новое место уже под Новгородом в звании капитана. Отехов был согласен похоронить пять лучших лет в таежной глуши ради внеочередных звездочек, но для исполнения этого плана была необходима жена по профессии повар-кулинар.