Белая охота (СИ) - Васильев Ярослав. Страница 23

Ждали Кведжина не меньше получаса, когда заглянул барон.

– Отъезжаем, метр? А где Кведжин?

Мастер Фейбер встал, собираясь подняться к себе и забрать из потайного ящика чёрную пергаментную книжицу со своими записями.

– Не знаем, сами ждём, – ответил за всех Гарман.

– Странно, – удивился барон. – В мастерских его нет, и шаперона [1] его нет.

– Жарко же,– удивился Гарман. – Зачем ему шаперон?

Старый мастер переменился в лице и кинулся наверх к себе. Обратно он спустился старческой шаркающей походкой.

– Отперто! – сказал он тусклым голосом. Добавил почти шёпотом. – Её нет!

Рианон замахала рукой, останавливая рассказ. Поинтересовалась.

– Я поняла. Мешок с вещами тоже пропал. Так что же такого было в этой тетради?

Фейбер вяло покачал головой, затем ткнул пальцем в младшего сына:

– Покажи ей.

Тот стремглав выбежал из комнаты и вскоре вернулся, неся в руках большой ларец. Судя по тому, как парень его нёс – довольно тяжёлый. Арбур водрузил ларец на стол, поднял крышку… Рианон ахнула. Это оказались часы! Такие маленькие, да ещё невероятно точные – кроме часового циферблата имелся второй, отсчитывающий лепты. Эта штука обогатит мастера и озолотит герцога. Или того, кто первый наладит изготовление. Подтверждая, заговорил изобретатель.

– В тетради всё записано. Главное не конструкция, она вот тут, – он постучал себя по лбу. – Но точная форма шестерёнок и пружин, сорта металла. Тысячи часов мы провели в кузне и мастерской. Сейчас дело пойдёт быстрее, но надо повторить сотни опытов. Это не меньше года. Не меньше, – он грозно посмотрел на старшего сына, – чтобы кто там не думал.

Рианон сухо кивнула. На память сразу пришёл разговор с профессором Хайроком, процитированные им советы Ибн ал-Хайсама. И замечание, что исследования ведутся в основном методом тыка. Будь иначе, старый механик не причитал бы, что ему надо заново перепробовать все сорта железа. Судя по всему, Гарман думал схоже. На его лице в ответ на слова отца не мелькнула недовольная гримаса. Но перечить родителю сын не стал.

– Хорошо. Я постараюсь найти вашу пропажу. И для начала позвольте осмотреть дом и комнату, где хранилась тетрадь.

За время своей практики не меньше половины дел Ищейка начинала уже после того, как совершалась самая тяжкая часть преступления. Не раз ей приходилось осматривать места, в которых произошли убийства и кражи. И сейчас она поднималась по лестнице – рабочие помещения занимали не первый этаж, как обычно, а что-то посередине между первым и вторым – с ясным ощущением бессмысленности своих действий. Кведжин хорошо знал и кабинет, и расположенную рядом малую лабораторию. Мог найти даже самое мелкое колёсико в самом тёмном углу, никого при этом не потревожив. Представить себе, что в последний момент вор надумал оставить подробную исповедь, было абсолютно невозможно. И всё-таки Рианон производила осмотр тщательно и аккуратно. Хотя бы этим успокоить мэтра, чтобы не мешался под ногами.

Лаборатория впечатляла. Здесь стояли верстаки, сверкала медь и сталь инструментов, блестело стекло тиглей. Рианон старательно осмотрела каждый угол, потом прошла в кабинет мэтра. Чуть ли не след в след, жарко дыша в ухо, ходили остальные. В другое время Ищейка бы их вежливо выпроводила со словами: «Оставьте меня одну и дайте мне спокойно подумать». Но сейчас всё было в первую очередь спектаклем, приходилось терпеть. В кабинете досмотр повторился. Рабочая комната мэтра была обставлена аскетично. Шкаф и полки, заполненные книгами и исчёрканными листочками рисовой бумаги – записи и чертежи с расчётами. Стол, кресло и три стула без спинки. На столе чернильница-непроливайка и ручка с новомодным стальным пером. Девушка вместе с сопровождающими внимательно обшарила каждую пядь. Заглянула и на полку, где за книгами был спрятан потайной ящик. Убедилась, что он открыт и там ничего нет. Уточнила.

– Ящик был заперт?

– Да, – ответил за всех Гарман. – Ключ был у отца или у Кведжина.

Рианон тут же отложила в памяти важный факт. Мастер своему ученику доверял больше, чем сыновьям. Ещё один кирпичик в стену подозрения, что всё не так просто, как кажется на общий взгляд.

– И в тот день?

– У Кведжина, – проскрипел Фейбер. – Я на радостях позволил себе хлебнуть вина. Пока работа не закончена, хмельного брать нельзя. Только отпраздновать завершение.

– Обычай, – подтвердил Арбур.

Рианон выглянула в окно: проём смотрел прямо в лес. Деревья стояли густо, кроны переплелись, земля поросла кустарниками. Не знаешь – и не подумаешь, что всего через одну-две стадии начинается болото. Некстати пришла мысль, что, наверно, здесь много лисичек. Пройтись бы с лукошком, а вечером сварить грибного супа. А ещё накатило радостное напряжение, ощущение, что ты – натянутая тетива. Такое испытываешь лишь тогда, когда перед тобой загадка, и ты только начинаешь распутывать клубок. Чистое счастье поиска истины, пока не отягощённое подробностями преступления.

– Где Кведжин гулял по вечерам?

– Здесь, под окном, – чуть не в ухо прогундосил стоявший прямо за спиной Арбур.

– Всегда здесь?

– Да, это было его любимое место. Походит под окном, а дальше спать.

– Далеко от дома он обычно не отходил?

– Нет.

– Был случай, – вмешался барон. – Года четыре назад мои молодцы аж на Лягушином острове его встретили. Говорил, что заблудился. Но это и не мудрено. Острова, кроме главного, как горошины в стручке.

– Двери не запираются?

– Нет, – пожал плечами барон. – Воров и посторонних тут нет. В самом начале, ещё когда в обслуге другая семья была, мужик попробовал кое-что уворовать. Так мои парни махом всё нашли. Потому красть что-то бесполезно.

Рианон посмотрел в окно на зелёный ельник, на кусты и утоптанную землю возле дома. Вот здесь ещё позавчера, закутавшись от зябкой ночной сырости в шаперон, ходил Кведжин. Жевал табак, думал… О чём? Вот погасла свеча в окне – лёг Арбур. Надо подождать, пока он уснёт. Мэтр уже крепко спит, как и Гарман. Даже бокал вина после года воздержания действует не хуже настоя сон-травы. А сегодня все выпили не меньше чем полбутылки каждый. Дальше пробраться, чтобы не услышали, взять, чтобы не увидели. Он мог даже не входить в дверь. Рианон высунулась в окно. С этой стороны земля плотная, рядом со стеной валялись обрубки брёвен. По рассказу Кокрана, ученик был мужик рослый и сильный. Заранее спрятать на улице мешок с вещами. Подтащить обрубок. Встать на него, подтянуться через подоконник. В кабинете отпереть ящик, бесшумно выпрыгнуть на улицу и пропасть в густом ельнике. Или, может быть, Кведжин пробрался через дверь? Все равно получалась ерунда. Рианон не нравилась именно полная ясность. Вот преступление, вот преступник. Только мотива нет. Мало того, что Фейбер верил ученику как себе, даже ключ отдал именно ему. Имея ключ и возможность работать в кабинете мастера, Кведжин без труда мог просто скопировать записи. Дальше по дороге уничтожить оригинал и сбежать. Так почему он украл тетрадь? Против Кведжина было так много улик, что это настораживало: ясно и однозначно злодея видно только в дешёвой пьесе низкопробного балагана.

Барон и Фейбер почти вне подозрений. Они от пропажи страдают больше всех, к тому же им не затеряться. И они могли просто «не отыскать» в городе следователя. Особенно если вспомнить про натянутые отношения с магистратом. Охрана поместья доступа к дому не имеет. Тогда если не Кведжин, то кто? Сыновья? Прислуга? Конюх? Хотелось сесть и внимательно всё обдумать. Поискать деталь, за которую можно зацепиться. Но вокруг, глядя напряжёнными, ожидающими глазами, стояли люди, для которых Ищейка был последней и единственной надеждой. Спектакль с осмотром дома пришлось продолжать. Заодно старательно расспрашивать свидетелей и делать вид, что интересуешься каждой мелочью в поведении Кведжина.

Попросив всех ещё раз вспомнить день перед кражей во всех подробностях, Рианон ушла обратно в трапезную. Ей приглянулось удобное кресло возле камина. Тонкая резьбы так и приглашала сесть, пальцами осмотреть каждый завиток и листик в орнаменте, отрешиться от суеты и подумать.