Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман) - Френч Джон. Страница 30

— Вы — мои, — произнесла она и сверкнула отполированными черными зубами. — И да, капитан, это собрание, которое кажется вам таким ненужным, было созвано мной. Коммодор Исхаф, я уже поднялась на борт и комиссовала корабль на время конфликта.

По жесту коммодора носильщики опустили паланкин на пол, и он склонил голову так низко, как только мог. Рядом с ним Перевертыш и прочие офицеры опустились на колени.

— А вы кто? — спросил космический десантник в штормово-сером. Голова в машине повернулась, и ее глаза блеснули.

— Я думала, это очевидно, но никогда не была до конца уверена, что ваш род так же умен, как хорош в убийстве разных существ. — Космический десантник не пошевелился. — А еще вы сказали, что слова, символы и жесты бессмысленны, или что-то в равной степени бессодержательное. — С ее лица все еще не сходила улыбка. — Я — леди-инквизитор Малькира, Страж Шторма Императорского Гнева, а также Координатор Третьего и Пятого Вохальского конклава, и я — тот человек, перед которым вы — неохотно — преклоните колени.

Последние слова она прорычала сквозь стиснутые зубы. Умиэль опустился на колено, и четверо космических десантников последовали его примеру. Малькира глядела на них, скривив губы, хотя было ли тому причиной веселье, презрение или привычка, Перевертыш не мог сказать.

— А теперь, когда мы разобрались, кто кому здесь подчиняется, можете подняться. — Космические десантники встали, а сервиторы снова подняли коммодора. — Вы здесь, потому что, прежде чем в точности исполнить мой приказ, мне нужно, чтобы вы кое-что усвоили.

Всеобщее внимание сосредоточилось на ней. Перевертыш ощущал, как от смертных исходит напряженность и неуверенность. Даже космические десантники не сводили с инквизитора глаз. Абордажный коридор заскрипел, когда один или оба корабля чуть качнулись.

Перевертыш отметил своевременность появления Малькиры. Инквизитор просчитала каждую деталь их встречи, чтобы лишить присутствующих авторитета и власти. Они стояли нигде, буквально между двумя точками, по той причине, что так захотела она. Это был тщательно продуманный урок, понял Перевертыш: теперь вы мои, и будете делать так, как я сочту целесообразным.

— Дело вот в чем, — произнесла она. — Собранные здесь силы — это все, что у нас есть. Больше ждать мы не можем. Вас привели сюда клятвы и пакт, заключенный вашими предшественниками и генетическими предками с людьми вроде меня. В некоторых случаях эти клятвы были даны мне лично сотни лет назад. Я знаю… — краешек ее губ скривился, — …прошедшие годы нас пощадили. Но клятвы были даны, поскольку существовала возможности того, что происходит сейчас.

Она вздохнула, и пластины ее экзокорпуса сдвинулись.

— У нас действительно нет времени, чтобы углубляться в историю, как и в причины. Достаточно сказать, что старое зло возвратилось в место, которое его породило. Мы не знаем, что оно замышляет, но нам и не требуется. Наш ответ — и наш долг — ясен. Мы должны уничтожить зло любой ценой. — Она замолчала, и ее глаза вдруг стали усталыми. — Враг, с которым мы встретимся, сотворен Империумом. Когда-то они были подобны вам. Когда-то они были воинами. Пусть это вас не остановит. Они хуже предателей, они — чудовища. Смерть для них — милосердие. Бесконечные муки должны стать их участью, но выживание значит больше, чем отмщение. Вот чему мы служим. Человечество должно выжить, и ради этого враг должен сгореть.

Все взгляды были прикованы к Малькире, каждый орган чувств и каждый разум впитывали ее слова. Перевертыш ощущал приближение момента, которого он ждал.

— Отсюда мы направимся к миру, который называется Просперо, — сказала Малькира, — и когда мы достигнем его, то свершим экстерминатус. Какова бы ни была цена, это должно быть сделано.

Умиэль первым сжал правую руку в кулак над сердцем.

— Нашей кровью и волей Императора — так будет!

Он склонил голову. Четверо других космических десантника повторили его жест.

От лица коммодора отхлынула кровь, но он кивнул, а затем отдал честь.

— Мы сделаем, как вы прикажете, леди, — напряженным голосом сказал Исхаф.

Перевертыш чувствовал, как в сердце и словах человека решимость смешивается с ужасом безысходности. Смертный знал, что грядущие события означают смерть для него и его команды. Они теперь — оружие Инквизиции, и коммодор был достаточно умен, чтобы понимать: только немногие переживают подобную службу. Неведение защищало царство людей. Даже если суждена победа, все они ступили на путь погибели.

— Хорошо, — произнесла Малькира, развернулась и направилась обратно, к дальнему концу коридора. — Будьте готовы к варп-переходу в течение часа.

Сервиторы с паланкином поспешили следом.

Перевертыш задержался.

Умиэль и другие командиры Космического Десанта стояли еще секунду, после чего двинулись в противоположную сторону. Коридор между двумя кораблями уже содрогался, готовясь к отсоединению. Смертные офицеры заторопились за коммодором.

Перевертыш потянулся сознанием, и каждый проходящий миг стал подобным круговороту работающих шестерней. Каждый взгляд, каждое движение и каждый звук — он чувствовал их все и знал, что ни смертные, ни космические десантники даже не взглянут в его сторону. Он стоял в идеальной слепой точке — пересечении, в котором его срез вселенной был укрыт абсолютно от всех.

Он рассеялся. Там, где стоял лейтенант Кордат, поднялась спираль света.

Перевертыш выждал еще секунду — пока Умиэль, замыкавший свою группу, не оглянулся.

Он стал полосой огня и попал космическому десантнику в левый глаз. Он прожег хрусталик, стекловидное тело и мозговое вещество прежде, чем Умиэль успел издать хотя бы звук. В плоти воина вспыхнул огонь, сжигая ее в дым.

Пальцы доспехов Умиэля на мгновение сжались, а затем замерли.

Перевертыш в мгновение ока заполнил пространство внутри. Форма и лицо не были совершенными, но этого и не требовалось. У него было время, прежде чем придется снять шлем.

— Умиэль, ты чем-то встревожен? — раздался из встроенного в шлем вокса глухой голос.

Перевертыш узнал его по воспоминаниям, которые принадлежали Умиэлю три секунды назад. Это был Кастиор, капитан Пятой роты Черных Консулов. Остальные космические десантники замерли в пяти шагах от Перевертыша. Они что-то услышали или заметили, как дернулись руки Умиэля?

Перевертыш покачал головой, не поворачиваясь лицом к Кастиору. Расплавленная глазная линза успела срастись обратно.

— Нет, брат, — сказал он голосом Умиэля и пошел за Черным Консулом. Они направлялись к ударному крейсеру, ждавшему в конце абордажного коридора. — Все так, как и должно быть.

XIII

Призраки

Первый корабль спустился, когда солнце начало клониться к горизонту Просперо. Он прибыл один, прошив атмосферу. За ним последовал еще один, и еще, и еще. Ариман следил за ними, чувствуя разумы внутри — знакомые и пока нет.

«Добро пожаловать, братья, — хотелось сказать ему. — Добро пожаловать домой».

Но он не посылал никаких сообщений, сохраняя сознание в покое и безмолвии, и просто ждал. Пока первые посадочные и боевые корабли все еще были тепловыми полосами в небе, успело прибыть еще больше судов.

Круг ждал рядом, разделяя с ним молчание, но не спокойствие. Тревога гудела внутри каждого, будто статический заряд. Ариман почувствовал, как разум Киу начал формулировать вопрос.

+Мы ждем+, — послал он, прежде чем тот успел его задать. +Что они замышляют?+ — поинтересовался Гаумата.

+Не знаю+, — ответил Ариман, не сводя глаз с неба. Десантно-боевой корабль ринулся к ним. Жар озарил его крылья, и выхлопы двигателей развернулись позади реющими прапорами. Машина шумно загудела, и вслед за ней прокатился рокот, когда она взмыла над разрушенным городом. +Дружественный+, — послал Ктесий.

Десантно-боевой корабль развернулся на очередной заход. Другие корабли были теперь прямо над городом, сверкая ярче заходящего солнца.