Тихая Война - Макоули Пол. Страница 58

Кэш замер в специальной раме, широко расставив ноги и вытянув руки, пока техник проверял его противоперегрузочный костюм на наличие микроскопических изъянов, которые могли привести к образованию пролежней и гематом. Костюм был соткан из сотен фуллереновых нитей с разными примесями. Почти живой, саморегулирующийся, он облегал Кэша от пяток до бритой макушки, словно вторая кожа, и только лицо пилота оставалось открытым. Наконец техник закончил осмотр, надел на Кэша маску и дал отмашку — рамка поднялась и, вращаясь вокруг длинной оси, направилась к ячейке системы жизнеобеспечения — щели позади выдвинутых отсеков для оборудования, которая оказалась уже могилы. Кэш бросил взгляд на второго пилота — Вера Флэмильон Джексон зависла над своим кораблем в раме. И тут включилось соединение, отчего Кэш на мгновение отключился, а когда он пришел в себя, то с радостью ощутил, как система корабля подсоединяется к его синапсам, а перед глазами на фоне переполненного суетящегося ангара возникло меню управления однопилотником.

— Ну же! — воскликнул он. — Давайте уже полетаем!

— Готова по твоей команде, — отреагировала Вера Джексон.

Связь оборвалась, когда медики принялись тестировать, насколько надежно соединение между интерфейсом корабля и нервной системой пилота, не происходит ли задержка или потеря сигнала. Проверка зрения, слуха, проприоцептивной системы — стандартные процедуры, уже хорошо знакомые Кэшу. Наконец резюмировали, что он готов к полету.

Кэш вошел в систему жизнеобеспечения головой вперед. Вокруг растекся умный гель. Подсоединились трубки, по которым шли воздух, вода, питательные вещества, и шланг для отвода продуктов жизнедеятельности. Его встряхнуло, а затем зафиксировало с головы до ног. Кэш оказался внутри системы, обернутый, словно коконом, тонким слоем геля: его органы чувств полностью срослись с кораблем, и теперь он мог наблюдать панораму последних приготовлений в ангаре. Отсеки с оборудованием убрались внутрь, крылья сложились и втянулись, преобразуясь подобно листу бумаги в оригами, — однопилотник глубже погрузился в люльку, та перевернулась и вышла в открытый космос.

Кэш уже не ощущал собственного тела — он превратился в кусок мяса, законсервированный в системе жизнеобеспечения: миорелаксанты снимали спазмы, еда подавалась через капельницу, а продукты распада выводились за счет того, что кровь прогоняли через систему фильтров, дыхание, сердцебиение и скорость обмена веществ регулировались через мост, подключенный к автономной нервной системе. Все, что оставалось Кэшу, — это следить за своим мозгом. Своими мыслями. Хотя сейчас они находились как бы за пределами его черепа. Пилот слился со своим кораблем в единый организм, сплелись их нервные системы — он жил в каждой клеточке звездолета, видел и слышал глазами и ушами своей птички.

Запуск из электромагнитной катапульты напоминал ласковый шлепок. Затем на краткий миг включились двигатели ориентации. Кэш падал следом за однопилотником Веры Джексон. Они обогнули изъеденный кратерами Мимас. и перед звездолетами как будто на расстоянии вытянутой руки возник упитанный полумесяц Сатурна. С этой позиции кольца торчали ребром: темной полосой они рассекали экваториальные территории, окрашенные в персиковые и охристые оттенки, и бросали тень, напоминающую след протектора, на бирюзовое и бледно–голубое северное полушарие.

По корпусу вновь прошла вибрация, пока однопилотник отлаживал триммер. Обратный отсчет показал ноль — Кэш крикнул: «Джеронимо!» — и запустил основной двигатель. К тому моменту, как Кэш выключит мотор, он окажется на Сатурне и войдет в анналы истории.

Однопилотники летели над системой колец на расстоянии примерно в половину того, что отделяло Землю от Луны. Они проскользнули в ста километрах над широкой яркой аркой кольца А и тонкой вытянутой полосой щели Гюйгенса, в свете солнца пронеслись над щелью Кассини, оставили позади непрозрачное, изящно сплетенное кольцо В, где ряды ледяных глыб, освещенных сзади солнцем, отстоящих друг от друга на небольшое расстояние, с одной стороны растворялись во тьме, а с другой — поднимались и сливались в узкую плеть, что хлестала укутанный дымкой полумесяц планеты. Все это великолепие возникло после того, как миллионы лет назад разрушился спутник, а его осколки были вновь и вновь перемолоты гравитацией и законами ньютоновской механики.

Как только Кэш Бейкер и Вера Джексон пролетели над бледными узкими полосами внутренних щелей и колец, центр управления полетами передал зашифрованные данные — раскодировав их, пилоты получили оптическое изображение корабля, находящегося в пятнадцати тысячах километров от них, но быстро приближающегося. Звездолет выглядел нечетким шаром на острие яркого огненного копья, вылетающего из термоядерного двигателя, — этакая кочевая звезда на фоне неосвещенной стороны Сатурна. Надпись на боку шаттла гласила «КА „Счастливые тропы“», и зарегистрирован он был на коллектив, работающий в Париже на Дионе. Однако, по другим данным, космический аппарат вылетел с Атласа, крохотного спутника на внешнем краю кольца А.

— Когда вы стартовали, ребята, Атлас находился на дальней стороне Сатурна, — сообщил центр управления. — Полагаем, корабль был припаркован там и вылетел одновременно с вами. На орбиту он вышел, пока его закрывал Сатурн, затем проскочил мимо колец по хорде. Мы засекли его. только когда он включил двигатели.

— Послушать вас, так они нас ждали, — заметила Вера Джексон.

— Не исключено. Программу полета не держали в секрете.

— Они выходили в эфир? — спросила Вера.

— Мы не смогли установить с ними связь. Но по записям в сетевой переписке можно сказать, что на корабле Призраки.

— Корабль призраков? — переспросил Кэш.

— Ты когда–нибудь читаешь инструктажи? — удивилась Вера. — Призраки — это нечто вроде банды или культа, члены которого получают наставления от себя из будущего.

Она была на десять лет старше Кэша, обладала ледяным спокойствием, а ее профессионализм наводил страх на остальных. Когда вместе с двумя другими европейцами Вера присоединилась к команде пилотов, Бо Нэш делал ставки на то, кто первым переспит с ней. Кэш же подметил, что вопрос в том, кого Вера первым затащит в постель. Ее броня отталкивала людей, но Кэш уважал ее как пилот пилота.

— Они явно связаны с правительством Парижа, — докладывал центр управления. — Мы уже отправили их мэру несколько серьезных вопросов.

— Проверьте их маяк, — посоветовала Вера.

Она поймала сигнал на широкодиапазонный сканер, пропустила через три просто параноидальных фильтра, чтобы проверить на вирусы, и передала Кэшу и в центр управления. На экране загорелся желтый круг с двумя точками и кривой линией — смайлик, поверх которого появился баннер: «Мы пришли с миром, ибо все человечество во всех мирах принадлежит нам».

— Очень мило, — прокомментировал Кэш.

— Не волнуйтесь на этот счет, — передал центр управления. — Они пролетят рядом, но последовать за вами на Сатурн не смогут. Их корабль предназначен исключительно для открытого космоса. Вы потеряете «хвост», как только войдете в атмосферу. Мы считаем, дальние пытаются таким образом сделать политическое заявление. Так что это просто трюк. Шаттл пролетит мимо. Попытаются связаться с вами по радио или при помощи лазера, когда окажутся в зоне видимости, — проигнорируйте их, но сразу же перешлите нам сообщение. Не отвечайте. Не давайте им информацию, которой они могли бы воспользоваться. Вам ясно? А сейчас проведем последний раунд проверок.

Теперь однопилотники пролетали над неосвещенной стороной Сатурна. Черная туша газового гиганта закрывала полнеба. Высоко над ними блестели арки колец. Быстро всходило солнце. Кэш и Вера ответили на контрольные вопросы, протестировали систему управления и наведения, провели незначительную корректировку курса. Им нужно было двигаться по очень точной траектории входа в атмосферу — в противном случае они либо проскочат мимо, либо выполнят спуск слишком быстро и круто — и тогда сгорят.