Вызов (ЛП - Деннинг Трой. Страница 21

Зэй держал лорда Имесфора двумя руками, а третьей зажимал эльфу рот, чтобы тот не смог неожиданно произнести какое-нибудь заклятие, четвёртой же он стаскивал с высшего мага кольца. Но золотые ободки были слишком маленькими, чтобы сползти с переломанных пальцев эльфа, поэтому фаэримм методично отрывал каждый вместе с соответствующей фалангой. Лорд Имесфор переносил всё это с поразительным спокойствием, и на своего мучителя он смотрел не с болью, а, скорее, с яростью.

Под ним лежала целая куча амулетов, браслетов, поясов и других магических предметов, которые Зэй уже успел снять с тела высшего мага. В нескольких дюймах от пыльного пола парили ещё с полдюжины фаэриммов, они тщательно перебирали сокровища и спорили о том, кто и на что из этой кучи имеет право. В одной из рук Таа уже держал книгу боевых заклятий, что не помешало ему отобрать у одного из собратьев серебряную диадему. Галаэрон надеялся, что разборка двух жадных монстров сможет отвлечь внимание остальных. Не зная, где у этих чудищ глаза, ему всё время казалось, что они смотрят прямо на него.

Вала переместилась в тени на потолке и направилась к Имесфору. Нихмеду скользил по стене, перемещаясь короткими, едва заметными движениями, которые, как он надеялся, будут выглядеть как естественные движения теней. Мелегонт заверил, что хотя монстры и видят обычную магию так же легко, как эльфы в темноте, фаэриммы ни разу не заметили ни одного заклятия, сотворённого с помощью «другого источника магии». Но маг не мог поручиться, что они не могут видеть обычные вещи - такие, как тени.

Галаэрон пробирался по краю пещеры, а затем вошёл во тьму, чтобы пересечь тоннель. Сделав это, он почувствовал, что его тянет что-то холодное, словно затягивает во тьму ещё глубже. Волшебный свет превратился в зелёную сферу где-то вдали, и эльф даже не сразу понял, что она всё уменьшается. Он еле удержался от испуганного вскрика и сосредоточился, стараясь двигаться к зелёному свету, который вскоре снова вырос до прежних размеров, освещая лежавшее перед ним помещение. Нихмеду решил, что скорее позволит фаэриммам заметить себя, нежели его сумеет утянуть во тьму то, что его схватило. По грани света и тьмы он перебрался на другую сторону пещеры и проскользнул меж костяных прутьев.

Клетка была завалена обездвиженными телами эльфов, у каждого из которых в какой-то части тела зияла воспалившаяся колотая рана. У всех была лихорадка разной степени тяжести, а многие вообще впали в некое подобие коматозного транса, вывести из которого их не представлялось возможным. Хуже всего пришлось тем, у кого под кожей вились змеи длиной с руку, в основном, они располагались вдоль кишок, но некоторым они обвили сердце или рёбра.

В самом центре клетки абсолютно без одежды, расцарапывая собственные раны, парил великий Киньон Колбатин. В отличие от остальных, его раны не выглядели воспалёнными. Вспомнив, как Такари моментально впала в ступор и как вздулась её рана, Галаэрон сделал вывод, что, скорее всего, в мастера гробниц яиц не вводили. Нихмеду пронёсся по потолку и прижался к спине мастера гробниц.

Киньон вздрогнул и вскрикнул. Галаэрон заткнул рот эльфу теневой рукой и буквально почувствовал, как она погрузилась в плоть. Голос мастера гробниц проходил сквозь неё, как сквозь воздух.

Несколько фаэриммов повернули раскрытые пасти к клетке. Галаэрон обмотался вокруг тела Киньона, и ему оставалось только надеяться, что он и впрямь незаметен, как обещал Мелегонт. Мастер гробниц дрожал, а фаэриммы не отворачивали пастей от клетки. В конце концов, Киньон больше не смог сдерживаться и застонал от испуга.

Фаэриммы отвернулись, что-то обсуждая на своём странном, напоминавшем вой ветра языке. Галаэрон подождал, пока они не вернулись к куче магических сокровищ, после чего прижался теневыми губами к уху мастера Киньона.

– Мастер Киньон, тихо, а не то, клянусь Чёрной Стрелой, я брошу вас тут, – прошептал Нихмеду. – Понятно?

Колбатин выпучил глаза, словно рак.

– Вы узнали меня?

Киньон кивнул, хотя в глазах его читались тысячи вопросов.

– Отлично. Я не буду тратить время, выясняя, рады вы меня видеть или нет, – произнёс Галаэрон, – но если хотите жить, то должны помочь лорду Имесфору Молитвой о Мёртвых.

Мастер гробниц молчал, сперва он посмотрел на свои раны, а потом на воспалившиеся рубцы лежавшего рядом эльфа.

– Не знаю, что там в вас ввели фаэриммы, но это точно не яйца, потому что в этом случае, вам было бы так же плохо, как и всем остальным, – сказал Галаэрон. – А теперь, если хотите выжить, начинайте молитву.

Вместо того чтобы подчиниться, Киньон прошептал:

– А остальные?

Галаэрон посмотрел на безжизненные тела, и у него стало очень тяжело на сердце.

– Сами они не смогут передвигаться, а что произошло, когда я попытался заткнуть вам рот, вы и сами видели. Есть идеи, как их вынести?

– Нет, – выдохнул Киньон, закрыв глаза. Он, очевидно, пришёл к тому же заключению, что и Галаэрон. У них было только два варианта: уйти и оставить соплеменников умирать, либо остаться и умереть вместе с ними. – Так нельзя, это неправильно.

– Да, неправильно, но мы должны делать то, что в наших силах. – Нихмеду увидел, как на потолке неестественно мельтешит тень, и понял, что Вала даёт ему знак поторопиться. – У нас нет времени. Если хотите выжить, то не молчите, действуйте.

Киньон потряс головой, не в силах справиться с тяжёлым решением, но потом всё-таки произнёс:

– Я должен выжить. – Из-за угла донёсся испуганный вскрик и Колбатин перевёл взгляд на дверь. – Держись, Имесфор. Узри же, там, на Западе…

Молитву прервала оглушающая трель фаэримма, почувствовавшего сильную боль. Галаэрон проскользнул в переднюю часть клетки и замер у стены. За дверью в луже крови лежала неестественно изогнутая лапа фаэримма, отсечённая чётко по бицепсу. Прижав согнутые руки к груди, на земле лежал лорд Имесфор. Задрав голову вверх, он изумлённо смотрел на культю своего мучителя.

Зэй издал резкий пронзительный вой, причём так быстро и неразборчиво, что Галаэрон не смог понять его даже с помощью подслушивающего заклятья Мелегонта, после чего фаэримм снова потянулся к Имесфору. Чёрный меч Валы молниеносно понёсся вниз и вонзился в покрытую шипами спину Зэя.

Монстр взвизгнул и стал переворачиваться в воздухе, наполовину вытащив Валу из потолка. На мгновенье, её корпус растянулся между потолком и вращающимся фаэриммом, едва различимый женский силуэт держал вполне объёмный чёрный стеклянный меч. Потом женщина повернула клинок, и теневое лезвие снова рассекло плоть. Из огромной раны на землю полилась горячая дымящаяся кровь. Вала едва успела втянуть себя обратно в камень, когда на потолок обрушился поток огня и молний.

Галаэрон скользнул за угол и произнёс на высоком эльфийском:

– В клетку, быстро! – Чтобы быть услышанным, эльфу пришлось кричать. – Идите за Киньоном, в теневой тоннель!

Глаза эльфийского мага широко раскрылись, но он кувырнулся, вставая на колени, и пополз клетке.

Это жёлтый! – заверещал Таа, указывая на лорда Имесфора. – Это его…

Галаэрон вытащил одолженный чёрный меч и увидел, как тот становится материальным. Мощным ударом разрубив челюсти Таа, эльф заставил его замолчать. Пасть монстра раскрылась, но из неё лишь брызгала кровь. Галаэрон убрал меч в ножны и продолжил движение, он спокойно тёк по поверхности, и даже взорвавшийся прямо за ним от огненной магии камень не причинил ему вреда.

Со стороны Стены Шарнов послышался голос Мелегонта, и из бреши через всё помещение пронеслось теневое копьё, которое, словно взбесившийся баран, раскидало в стороны шокированных фаэриммов. Оно остановилось, застряв в двери клетки, и с его наконечника потянулись крошечные нити тени, проникая за костяную решётку.

На этот раз фаэриммы оправились быстро. Пожалуй, даже слишком, решил Галаэрон. Где-то десяток из них резко развернулись и атаковали Мелегонта потоком разнообразных заклятий. Трудно было понять, оказали они на мага хоть какое-то действие или нет, потому что, едва коснувшись Стены Шарнов, они взрывались, накаляя воздух. Те же, что были нацелены прямо в брешь, просто растворились в кружащихся тенях, которые, через пару мгновений сформировавшись в новое копьё, полетели в сторону монстров.