Вызов (ЛП - Деннинг Трой. Страница 36

Наверняка следующий момент мог стать его последним, он посмотрел вниз и увидел, что тень волшебника держит его за лодыжку.

– Ты справился со своей частью, – прозвучал знакомый голос Мелегонта.

Не успел маг договорить, как со стороны леса раздался приглушённый стук копыт. Вместо того чтобы атаковать Галаэрона, бехолдер покрупнее развернулся на звук – и умер без единого вскрика: чёрный меч Валы прилетел с противоположной стороны и вонзился в него.

Бехолдер поменьше направил все десять глаз в том направлении, откуда появился клинок, и был опрокинут на землю, когда Малик спрыгнул на него с лошади и начал полосовать стебельки кинжалом. Нихмеду поднялся на ноги и поспешил на помощь, но к этому моменту Вала уже добралась до врага. Она подняла одну руку, чтобы позвать свой меч, а другой ударила в глаз, который стал поворачивать к ней, затем поймала оружие и вонзила лезвие в череп бехолдера. В отличие от клинка Галаэрона, её вошёл по рукоять.

– Эльф? – из-за поваленного дерева показалась размытая фигура Ариса, с камнями в обеих руках. – Эльф, ты жив?

– Пока да.

Нихмеду повернулся и увидел, как искажённое тело Мелегонта растворяется в тени, а его тень сливается с уже нормальным телом.

– Мелегонт, ты не должен был рисковать своей жизнью, – сказал Галаэрон. – Мы так договорились, во имя Эверески.

– Это так, – согласился волшебник. – Но раз ты так отчаянно спасал великана, то как я мог позволить ему умереть?

ГЛАВА 12

27 Найтала, год Бесструнной Арфы (1371 ЛД)

Галаэрон почувствовал толчок, а затем как чья-то рука легла на плечо, и осознал, что произошло невозможное – кто-то чужой подкрался к нему незаметно во время его очереди караулить. Он откатился от дерева, о которое облокачивался, и запутался в плотном плаще, хотя не помнил, что укрывался им.

- К оружию! – выкрикивая призыв, Нихмеду боялся, что уже слишком поздно. – На нас напали!

Несмотря на опутавший его плащ, эльф смог подняться на колени и встретиться лицом к лицу с атакующими. Однако его взгляд упёрся в недоумевающих людей и чрезвычайно встревоженного каменного великана.

- Это всего лишь мы, - сказала Вала. – Наверное, тебе что-то приснилось.

- Приснилось? – Галаэрон отбросил плащ и, вглядываясь в чащу за ними, потянулся к мечу. – Мне ничего не приснилось. Как мне вообще могло что-то присниться?

Вала закатила глаза:

- Это происходит со всеми, кто спит.

- Со всеми людьми, - поправил эльф. Он не был уверен, какое из двух предположений возмущало его больше – что люди приравниваются к эльфам, или что Галаэрон пренебрёг своим долгом и заснул. – И я не спал!

- Нет? – спросил низкорослый, круглолицый мужчина c глазами навыкат. Нихмеду потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, что тот делал в их компании. – Тогда что ты делаешь, когда глаза закрыты, и храпишь?

Для ночи было необычно светло, понял Галаэрон. Он нахмурился и посмотрел на восток, где над Серыми Вершинами висела аморфная светящаяся сфера. Даже несмотря на густую завесу плотных снеговых туч, не было никаких сомнений, что эта светлая жемчужина – утреннее солнце.

- Я заснул? – в голосе эльфа прозвучала очевидная тревога. – Прямо во время своего караула?

- Не переживай так. – Вала подняла его плащ со снега  и подала Галаэрону. – Малик был начеку, а тебе был необходим отдых.

Нихмеду взял плащ и сел на корточки. Не было никаких сомнений, что после двух дней без Дремления он нуждался в отдыхе. Но случайно заснуть? Внезапно эльф почувствовал себя потерянным и опустошённым, как будто внутри него что-то оборвалось.

- Чего ты так разволновался? – к воину подошёл Мелегонт. – Эльфы спят. Я сам видел.

- Когда это нужно, - ответил Галаэрон. – Во время болезни или ранения, иногда в моменты отчаяния или когда становимся жертвами Мрака, чаще – в старости, когда приближается время отправляться на Запад.

Вала кивнула:

- Когда вы стремитесь  избавиться от боли и забыться, не так уж отличаетесь от людей.

- Очень похожи, - признал Галаэрон,  - вот только мы никогда не засыпаем случайно. Эльфы погружаются в сон осознанно.

- Какое же это благо! – воскликнул Малик. – Что касается меня, я бодрствую, когда стоило бы спать, и сплю, когда нужно бодрствовать. Только в этом году это дюжину раз едва не стоило мне жизни, - он помолчал мгновение, его губы странно изогнулись, будто в попытке не сболтнуть лишнего, затем мужчина всё-таки пробормотал:

- Я с трудом осмеливаюсь закрывать глаза от страха, что мне перережет горло эта арфистка, ведьма Руха!

Нихмеду нахмурился. Арфисты относились к немногим людям, которым обычно был открыт вход в Эвереску, и один лишь факт, что одного из членов этого ордена Нассер считал своим врагом, заставлял задуматься, можно ли ему доверять. С другой стороны человечек рисковал своей жизнью, спасая Галаэрона и Ариса от бехолдеров, к тому же конфликты между людьми не касались стража гробниц Эверески.

Вала и Мелегонт, казалось, заинтересовались откровениями Малика ещё меньше, чем эльф. Женщина сжала губы, как бы поражаясь, с чего Нассер вообще решил, что им есть до этого дело, а волшебник теребил бороду и изучал Нихмеду.

Наконец, он сказал:

- Спасение Ариса прошло не совсем так, как мы планировали. Насколько тяжело тебе пришлось с магией, что я показал тебе?

- Я помню холод, - ответил Галаэрон. – Тогда не из чего было выбирать.

Лицо волшебника немедленно потемнело:

- Глупец! Разве я не предостерегал тебя от соблазна испытывать свои возможности с этой магией?

- Я не испытывал, - возразил Нихмеду. – Другого выбора просто не было.

- Выбор всегда есть, - произнёс Мелегонт. – Было бы лучше отдать своё тело бехолдерам, чем дух – тени.

Волшебник подошёл и обхватил голову эльфа руками, запрокинул её, и зафиксировал веки в открытом положении.

- Вот она. Ты впустил свою тень внутрь.

У Галаэрона похолодело в животе:

- Вытащи её!

- Я не могу, - Мелегонт отпустил эльфа и отошёл назад. – Тебе придётся научиться контролировать её, прежде чем она научится контролировать тебя.

- Контролировать? Как?

- Осторожно, очень осторожно, - ответил волшебник. - Тени очень коварны. Она попытается извратить твою сущность, заставить видеть тьму во всём вокруг.

- Видеть тьму? – переспросил Галаэрон. – Ты имеешь в виду тёмные мотивы?

- В каком-то смысле да. Если есть свет, обязательно есть тень. И то, что внутри тебя теперь, заставит смотреть на тень вместо света, видеть, что любой благородный поступок может быть эгоистичным. Постепенно ты начнёшь обращать внимание сначала на тьму. Когда это произойдет, ты превратишься в свою тень.

У Нихмеду пересохло во рту, он не смог промолвить больше ни слова.

- Галаэрон, тебе придётся овладеть самым сложным искусством, - продолжил волшебник. – Ты всегда должен контролировать себя и смотреть на свет прежде, чем на тень.

- Это будет тяжело, - Нихмеду подумал о подозрениях, мучавших его уже несколько дней, и о решение скрыть то, с какой силой холодная магия поглотила его во время сражения с багбирами. – Зачем ты вообще показал мне эту магию?

- Неужели ты настолько слаб? – Мелегонт схватил его за руку и заставил встать на ноги. – Я преподнёс тебе самый ценный в мире дар, а ты называешь его ядом. Твоя тень уже побеждает, эльф.

Слова словно кулак ударили Галаэрона – его проблемы с погружением в Дремление появились одновременно с подозрениями на счет личности Мелегонта. Могла ли тень оказаться внутри него уже тогда? Несмотря на то, что было холодно, эльфа бросило в жар.

- Я должен был сказать тебе кое-что по поводу схватки с багбирами, - произнёс Нихмеду.