Вызов (ЛП - Деннинг Трой. Страница 62

- Нет. Оно исчезло вместе с Нетерилом, - Мелегонт сердито посмотрел на коротышку, а затем снова повернулся к Джингелшоду: – Это тяжёлая магия, а не твоя атака, сделала Вульгрета личом.

- Нетерил пал за тысячу лет до того, как я родился, - сказал рыцарь. – И Вульгрет был живым, когда я служил ему. Человек не может стать человеком, если превратился в лича, а затем вернуться к форме лича снова.

- В хрониках Стражи Гробниц нет записей ни о чём подобном, - заметил Галаэрон. Сейчас он вспомнил загадочное замечание Малика о том, что Мелегонт что-то сказал Джингелшоду прежде, чем перейти мост, и посмотрел на мага, прищурив глаза. – У Стражей Гробниц должны были быть записи.

Взгляд Мелегонта потемнел.

- Обвиняешь меня во лжи?

- Я требую объяснений.

- Ты… или твоя тень? – уточнил заклинатель.

- Я контролирую свою тень, - сказал эльф. – Она не беспокоит меня со времени затонувшего моста.

- И почему бы? – Мелегонт повернулся к Джингелшоду: – Я не ошибся в своих расчетах. Вульгрет никогда не прощал Карсусу провал. Есть записи о том, что он преследовал парящие анклавы Нетерила спустя два века. Именно по этой причине в конце концов Вульгрет привязан к Жуткому Лесу.

- Он привязан к нему потому, что я убил его здесь, - настаивал рыцарь. – До этого никакого леса не было.

- Но был Карс, - возразил Мелегонт. – Город, основанный больше шестнадцати веков назад, после того, как Карсус обрушил Нетерил. Группа беженцев была призвана к его телу видениями и стала поклоняться его трупу. И это действительно разозлило Вульгрета. Он уничтожил город и поселился на его руинах, дабы тот никогда не был восстановлен.

Джингелшод уставился на чародея своими мёртвыми глазами.

- Я ничего не знаю о тяжёлой магии, как и о поклонении трупам. Я убил Вульгрета и он стал личом.

- Если можно, - начал Малик, - ответ довольно ясен. За тысячу лет на свете было много магов по имени Вульгрет. Не могло ли случиться так, что здесь оказались двое?

Мелегонт наморщил лоб, а затем задумчиво кивнул, однако Джингелшод, видимо, не слышал этого предположения. Галаэрон понял, что, хотя взгляд Джингелшода находился на уровне лица Мелегонта – Малика – глаза рыцаря осматривали землю за спиной коротышки. Судя по легкому наклону шлема, Джингелшоду могло быть интересно, на что же такое смотрит маг.

- Думаю, мы можем доверять расскажу Джингелшода, - заговорил Галаэрон, тщательно выбирая слова. – Но нам лучше выйти прежде, чем Вала и Такари уйдут слишком далеко.

Мёртвый взгляд Джингелшода переместился на эльфа.

- Так вы даете свое слово?

Галаэрон кивнул.

- Я уничтожу Вульгрета, если мы его найдём.

- Он сам вас найдёт, - заверил Джингелшод.

Проклятый рыцарь шагнул через скульптуру Ариса и двинулся за деревья, оставляя в реке ржавые следы. Лес здесь был тёмный, запутанный и безжизненный, очень напоминая болото, за исключением того, что деревья стояли на сухой земле и не вытягивали силы. Вскоре группа догнала Такари и Валу, и Джингелшод пошёл первым, забираясь всё дальше в чащобу. Его доспехи звенели и скрипели при каждом шаге.

На деревьях стали возникать огромные полотна жёлто-зелёных нитей. Галаэрон следил за шаровидными силуэтами и палковидными ногами. Вместо пауков он стал замечать тонкие листья и заплесневелые стручки, висевшие на усиках. По мере того, как группа уходила от реки, лозы становились длиннее, а растительность – гуще, пока видимость впереди не сократилась до нескольких шагов. Избежать прикосновений к лозам было невозможно, а потому вскоре руки и лица путников покрылись белыми нарывами. Арис использовал свою жреческую магию, чтобы рассыпать камень и сделать мазь, превращавшую язвы в зудящую сыпь, хотя Малик отказался от бальзама из страха оскорбить своего бога. К всеобщему изумлению, он продолжал идти так же быстро, как остальные, даже когда волдыри начали лопаться, и ему пришлось сделать надрезы на веках, чтобы те не распухли.

Лозы росли на сломанных плитах, оплетали сетку, принимали форму спрятанных под ними развалин. Теперь Джингелшод шагал спокойнее и осторожнее, заставив Галаэрона отправить Такари на разведку. Сам он занял позицию рядом с Валой. Малик и Мелегонт остались в центре группы, а Арис замыкал шествие. По мере продвижения вглубь города, узоры становились всё более частыми, принимая форму кривых улочек и похожих на солнце лугов, которые некогда были площадями.

Вала держала руку на мече. Глаза девушки следили за эльфийкой с невероятной для человека скоростью. Спустя некоторое время, она заговорила с Галаэроном.

- Не нужно было так говорить с Такари. Она только пытается защитить нас.

- Для меня это выглядело по-другому.

- Может быть, - сказала Вала. – Но ты не слышал, что она сказала Джингелшоду прежде, чем перейти мост.

- Что бы она там не сказала – в её обязанности не входит защищать меня от наших отношений, - Галаэрон посмотрел на Валу. – Не то, чтобы это были отношения.

- Нет? – Вала окинула его косым взглядом, и её губы изогнулись в кривой улыбке. – Тогда почему тебя волнует то, что она говорит?

- Предпочитаю сам делать выбор, - сказал Галаэрон. – Как и ты, мне кажется.

- У нас в Ваасе есть поговорка, - ответила девушка. – Любовь и смерть выбирают только боги.

- Звучит, как оправдание, - заметил Галаэрон.

Вала улыбнулась.

- Это делает жизнь интереснее, - она наблюдала за тем, как Такари ткнула мечом в спутанный клубок лозы, а затем спросила Галаэрона. – Когда ты сказал Джингелшоду, что ищешь прощения за ошибку, это была правда?

- Больше, чем хотелось бы, - ответил эльф. – Сомневаюсь, что в противном случае рыцарь пропустил бы меня без проблем.

- Я тоже так думаю, - немного помолчав, Вала добавила: - Мне пришлось тщательно все обдумать, но Такари не колебалась.

- Полагаю, это как-то касалось меня?

Вала кивнула.

- Такари сказала, что ей нужно перейти мост, потому что она – твоя подруга по духу… но ты отказываешься видеть это.

- Она… - Галаэрон закрыл глаза. – Она знает, что я не разделяю её привязанности.

- Из-за боли своего отца, - осторожно сказала Вала. – Или так она думает.

- Частично, - ответил Галаэрон. – Лунные и лесные эльфы живут по-разному. Когда они сходятся – рано или поздно их всегда настигает боль.

- Конечно, - голос Валы звучал почти раздраженно. – Рано или поздно радость подходит к концу. Любая радость. Но это не причина отворачиваться от даров, что шлют нам боги.

- Я просто благоразумен, - сказал Нихмеду. – Я не отворачиваюсь от божьих даров.

- О, а мне кажется, так оно и есть, - теперь Вала, кажется, подтрунивала над ним. – И ты пожалеешь. Нет ничего хуже ярости отвергнутой Сьюни!

- К счастью, я – эльф, - рассмеялся Галаэрон. – Сомневаюсь, что наша Ханали Селанил столь же мстительна, как ваша Сьюни.

- Может быть, но Такари – не единственная женщина, которую я имею в виду, знаешь ли.

В воздухе снова раздался крик совы, что заставило их неожиданно замолчать.

Галаэрон вынул меч, замечая, как распадается паутина лоз там, где исчезла в деревьях Такари. Джингелшод продолжал шагать вперёд по улице, не обращая внимания на поданный знак тревоги. Нихмеду подозревал, что проводник желает предать их. По крайней мере, до тех пор, пока выскочивший из переулка полуразложившийся труп не атаковал рыцаря сбоку.

Джингелшод покачнулся, словно собираясь упасть, а затем опустил топор, разрубая гуля пополам. Повернувшись к Галаэрону, он указал на переулок.

- Остерегайся мёртвых, эльф, - в мрачном голосе рыцаря звучал намёк на насмешку. – Они ненавидят живых.

Держась рядом с Валой, Галаэрон двинулся вперёд, чтобы блокировать атаку, но внезапно услышал предупреждающий свист с дерева, на котором скрылась Такари, после чего повернулся в противоположном направлении. Он обнаружил, что смотрит на переулок, полный монахов. Их глаза были глубоко посажены, а одежды обратились в рваньё, но выглядели они такими же живыми, как Галаэрон. На противоположной стороне улицы, прямо за его спиной, просвистел меч Валы. Послышался влажный стук удара, а затем глухой звук падающего тела. Потом ещё один удар, и снова стук.