Страж (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л.. Страница 22

Что происходит? - спросил он, порываясь уйти от двух стражей. Его руки прижали к груди.

Сет?

Как много стражей с тобой? - спросила я Сета, смотря на моего отчима.

Сотни, - ответил он усталым голосом. - Армия и все лояльны ко мне.

Голова Люциана повернулась к Сету.

Что? К тебе? Сет, что ты делаешь?

И он смеялся?

Слезы наполнили мои глаза, но не потекли. Боль внутри меня оборачивалась чем-то гадким и жестоким.

Да, - ответил Сет.

Всегда был шанс, что Сет играет со мной, но не было никаких сомнений в моей голове, что то, что он сказал о Люциане было правдой. Мой отчим знал, что Арес хочет сделать со мной. И он смеялся. Для меня не было ничего более злого, чем это. Сет не был совершенно невинным свидетелем. Он принимал свои собственные решения, но Люциан способствовал этому. Он вёл Сета по этой дороге. Может он никогда не держал его за руку, но кто знал, где были бы мы все, если бы у Люциана не было бы друзей в высших кругах и он бы не использовал так Сета.

Я не чувствовала себя спокойно, но понимание достигло моих костей, смешиваясь с холодом внутри меня.

Единственное, что было тёплым, когда я смотрела на моего отчима, это шнур, который связывал меня с первым.

В моей голове было два исхода. Быть большим человеком, чем он. И месть была вторым. Два варианта, и холодный голос внутри меня сказал мне, что не было никакого выбора между ними.

Айден сместился с опаской.

Алекс, что происходит?

Двигаясь молниеносно, я вытащила глюк и сделала один выстрел.

Люциан не издал ни звука.

Падая назад, он приземлился в кучу неподвижно - его чёрные глаза были направлены на яркое безоблачное небо и его тёмные волосы рассыпались вокруг него как чернильная лужа крови - с одним маленьким, оставленным титаном отверстием во лбу.

Бабушка Пипери говорила, что я убью того, кого люблю. Она была права и неправа одновременно. Я убила Люциана, но я никогда его не любила. Я любила бы, может только в одной точке моей жизни, если бы он не относился ко мне как к антихристу или позже как к вещи.

Айден выручался себе под нос, но он держал его пистолет ровно на Сете.

Боги.

Маркус тяжело выдохнул, когда посмотрел на министра.

Александрия...?

Я оступилась, ноги тряслись.

Это решило одну проблему, не так ли?

Мой дядя покачал головой и в этих глубоких зелёных глазах был страх. Я не могла прийти в себя, чтобы почувствоваться это.

Сет уставился на меня, как будто он не верил, что я сделала то, что сделала. Я не знала, что он думал, что я сделаю. Поглажу Люциана по голове? Шлёпну его и на этом все? Но появившаяся в выражении Сета натянутость, заставила меня почувствоваться нотки беспокойства.

Алекс, - прошептал Сет, и от этого одного слова стало тяжело и грустно.

Сделала ли я неправильную вещь?

Было немного поздно спрашивать об этом, я полагаю.

Пистолет был все ещё горячим в моей руке, когда я сунула его в кобуру. Я повернулась к Сету.

Я все еще не полностью доверяю тебе.

Я и не думал, что будешь.

Знаки проявились на его коже и исчезли.

Итак, что мы будем делать сейчас?

Айден дёрнулся вперёд, ударяя рукояткой пистолета по задней части головы Сета с такой силой, что убила бы смертного. Сет отключился. Аполлион или нет, но это отключит его на пару часов. Айден встретил мои дикие глаза.

Я не буду больше рисковать.

Глава 8

Сет был помещен в одну из камер под главным зданием Совета. Прутья были сделаны из титана и охранники, оставленные наблюдать за ним были чистокровными, но если бы Сет хотел выбраться, он собирался выбраться. У нас не было крови Титана или Гефеста, который построил бы анти-Аполлионскую клетку, так что мы очень рисковали приютив Сета. Но, на самом деле, у нас не было другого выхода. Еще были сотни Стражей, поддерживающих Сета, с другой стороны ворот, и, кто знал, сколько они будут оставаться там, если не будут слышать его. Одно хорошо, он был в отключке на какое-то время, но когда он придет в себя, ну. Я имела с этим дело, когда должна была обратиться в паническое бегство через мост.

Прямо сейчас мне был нужен душ.

Моя кожа блестела от пота, от остатка адреналина, который пронесся по моим венам, когда я увидела Сета. Я чувствовала себя грязной и неопрятной, как внутри, так и снаружи, будто я не мылась несколько дней.

Я чувствовала себя грязной - как нравственно разложившаяся.

Мое сердце билось слишком быстро, пока я терла себя до тех пор, пока моя кожа не стала ярко-розовой. Я зажмурила глаза и сделала несколько вздохов.

Я была не права?

Убийство Люциана было ошибкой? С моральной точки зрения? Уфф. Это было неправильно, даже если он заслужил это? Разве он сам в этом не виноват?

- Как Страж я должна убивать даймонов. Это не то же самое, как играть в судью и палача.

Грубая мочалка выпала из моих безвольных рук и с мокрым стуком упала на пол душа. Меня затошнило, когда я нагнулась. Вода билась по моей спине, но я этого не чувствовала.

Когда я спустила курок, я ничего не чувствовала. Я была в гневе, не было ни малейшего прилива жалости в ответ на бессердечность Люциана, не было ничего, когда я нажала на курок. Как-будто забрать жизнь человека, это незначительная вещь.

Было что-то не так с этим - что-то не так со мной.

Казалось это было вчера, когда Сет хотел убить министра Телли и я сказала ему, что это не правильно. Даже будучи Аполлионами, мы не могли принимать такие решения.

Но я это сделала.

Я убила Люциана.

Кровь похолодела и маленький раздражающий голос прошептал. Ты даже глазом не моргнула.

Правда. Я не чувствовала ни черта, когда спускала курок, ничего кроме гнева, но даже тогда ярость была не ясной. О, Боги, у меня огромные проблемы по управлению гневом, но я никогда не вела себя так. Бросаться яблоками - это одно. Стрельба человеку в голову - это совершенно другой уровень.

Что со мной не так? А еще лучше, во что я превращаюсь?

Сделав несколько глубоких вздохов, я выпрямилась и смыла пену с тела. Я выключила душ, взяла пушистое полотенце и обернула его вокруг тела.

Онемение было внутри меня, просачивалось сквозь поры и покрывало кожу. Мне хотелось принять душ еще раз, и еще, пока я не смою все это с себя.

Я не осматривала себя, открыла дверь и вошла в соседнюю комнату.

Айден сидел на краю кровати, руки лежали на коленях. Глок лежал рядом с ним, кинжалы были отстегнуты и выложены в линию рядом с пистолетом. Он поднял голову, его серые глаза медленно двигались по мне, пока не сконцентрировались на моих глазах. Мое сердце подпрыгнуло в груди, я почувствовала напряжение мышц в нижней части живота.

Когда я была рядом с Айденом, я не чувствовала онемения.

Я могла быть очень чувствительной.

Преодолев расстояние между нами, я остановилась между его раздвинутых ног. Айден выпрямился, вопросительно глядя на меня. Воздух застрял в горле, когда он поднял руки. Я сдвинулась вперед, расположив колени по сторонам от его бедер. Он обнял меня и прижал меня к его груди, я прижалась щекой к его плечу. Минуты проходили в тишине. Он успокаивающе поглаживал меня по спине вверх и вниз, прогоняя прочь все онемение, но я хотела почувствовать больше. Мне нужно было больше.

Я отодвинулась назад на его колени и взяла руками его лицо. Толчок ощущений пронесся от моей ладони к моему плечу. Невидимые для него знаки Аполлиона появились на моей коже, закручиваясь с плеча к моей ладони.

Его ресницы опустились.

Нам нужно поговорить о том, что случилось, Алекс.

Разговоры были последним, чего мне хотелось, также, как размышления. Я чувствовала только одну вещь, которая была интересна мне в данный момент. Я наклонилась вперед прижимаясь своим лбом к его. Наши губы находились на идеальной линии и Айден резко вдохнул.