Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел. Страница 30

— Куда прём?? Деньги есть?

— А ты что, налоговая инспекция?? — резко отреагировал на такую наглость Владимир. За три года в Штатах он отвык от того, что вахтёрши, уборщицы и охранники «тоже начальство».

— Ты побазарь ещё мне, ты, бля, добазаришься! Деньги, говорю, есть?? Без денег не пускаем, дох. я тут стало слишком зрителей ходить, надело на выходе вам карманы выворачивать! Деньги покажи! — или вали отсюда!

Вот гад! Ну ведь даже такое простое требование, как показать деньги можно ведь озвучить и в других интонациях, и в другом тексте! — нет, этому хаму нужно обязательно продемонстрировать власть! Рожа наглого скота настойчиво просила коррекции, Владимир с ненавистью уставился на него. Видимо почувствовав, что высокий блондинистый парень с удовольствием вмял бы ему нос в затылок, тот засуетился, непроизвольно потёр себе переносицу, — Владимир отметил, что на руке наглого охранника красуются часы Traser в чёрном исполнении, — неплохая машинка, с тритиевой подсветкой, спецы такие любят, сам в Штатах такие хотел купить, но отец подарил — переслал дорогущий и пафосный Брегет…

— Чо вылупился?.. Есть бабки — проходи, нет — тоже проходи, тока в другую сторону! Ну?!.

— Не нукай, не запряг, — наконец оформил мысль Владимир и продемонстрировал церберу солидную пачку долларов и евро. Тут же став скучающе-равнодушным, тот кивнул ему на вход. Друзья вошли.

В гипере можно было рассчитываться и валютой. Грузя продукты в две большие тележки согласно составленному списку, парни обсуждали детали переправки купленного в деревню. Вопрос со сменой местожительства был, по сути, решён, — совсем плохо стало с водой, свет давали на несколько часов в день, кодовый замок на подъездной двери не работал, и уже утомило вышвыривать на улицу вконец охамевших бомжей, прогрессивно загаживавших подъезд. Хотя Новая Администрация и обещала что «вот-вот станет лучше», объективных предпосылок к улучшению не было видно, и, судя по всему, действительно «пересидеть плохое время» было оптимально у своей печки и своего колодца. «А вода там какая, Во-овка-а! Ты не представляешь! В городе такой воды фиг попьёшь! А там — хоть залейся! Я её в лабораторию возил — отличная вода!» — всё подзуживал до сих пор колеблющегося друга Вовчик.

— Вода — она конечно… Корову там заведём… Или козу… — отбалтывался пока Владимир, но сам напряжённо просчитывал варианты: уехать в деревню с Вовчиком — это поставить крест на поисках отца и сестры в городе… С другой стороны все возможные варианты поисков задействованы, и коли они не привели к результату до сих пор, то нет никакой гарантии, что и в дальнейшем, «вдруг», они сработают… Оставить записку с координатами деревни в сейфе… В конце концов-то могут хоть случайно дозвониться по мобильнику, — Вовчик говорит, покрытие в деревне наличествует, даже вышка сотовой связи в прямой видимости, даром что деревня дыра дырой… Толкового бизнеса сейчас в Мувске не замутишь, — ситуация меняется самым непредсказуемым образом, что ещё Администрация выдумает, может какие обязательные общественные работы введут… нафиг надо! Смотаться в глушь, и там пересидеть… А? Пока так или иначе не устаканится?

Владимир старался гнать от себя слова профессора Лебедева, который не раз и не два по полочкам раскладывал ему, что «общество потребления уже стоит на краю пропасти, и уже занесло ногу чтобы «сделать шаг»; дорогой мой, кончился этот странный длительный период благоденствия человеческой цивилизации; нехарактерно это, мальчик мой, такое длительное благоденствие для человеческой истории; вот и соотечественник наш, Кондратьев, ты помнишь мою лекцию по Кондратьевским циклам, что такое «кондратьевская зима» помнишь?..»

Понимая и соглашаясь с выкладками умом, он всей душой сопротивлялся незавидным перспективам человечества, рисуемым профессором. Энергетический голод, социальные волнения; как спутники — непременные войны, причём, скорее всего самые ожесточённые и безжалостные — гражданские; катастрофическое падение уровня жизни, холод, голод и болезни, — а всё существо не хотело «бороться за выживание»; хотелось ЖИТЬ, дышать полной грудью, путешествовать, встречаться с интересными людьми, любить девушек — хороших и разных; потом создать семью, жениться… Он покосился на Вовчика, сосредоточенно разбиравшего мелкий шрифт на банке с кукурузой: «Не, эту не возьмём, эта прошлогодняя. Вот сволочи, вперёд ставят, а ещё за такие деньги! Вон та свежее, а срок хранения тот же!», — Вовчик, судя по всему, давно свыкся с перспективой именно «выживания», и, судя по всему, находит в этом определённую прелесть…

— Сколько брать, Хорь?

— Три упаковки, больше не надо. Давай лучше сублиматов поищем! — глаза Вовчика алчно блестели. Возможность закупаться практически не думая о финансовых возможностях ввела его в транс: хотелось взять и того, и этого; но он окорачивал себя, постоянно повторяя, что машина не резиновая, и брать нужно только по списку, да, чисто по списку, но сдерживаться было трудно…

— Сублиматов… Вовчик, ну какие тут сублиматы?? Тут из «сублиматов» одна копчёная колбаса…

— О! Кстати, и колбаса! Копчёная… Покатили-покатили-покатили, это вон там, чо ты встал?

Вскоре обе тележки были наполнены с верхом. Очередей на кассах практически не было, кассирша только бегло осведомилась «Чем платить будете, молодые люди? Карточки не принимаем. Хорошо, доллары. Вот сюда составляйте. Неплохой у вас пикник намечается…»

— Пикник, ага, — раздражённо пыхтел Вовчик, выгружая тележку на движущуюся ленту, — За такие деньги можно не пикник, а банкет для всего института закатить! Раньше… Давай, Вовк, помогай, фули ты в прострацию впадаешь? Надо ещё пару раз обернуться, — и на оптовку, остальным там добъём. И масло. Растительное…

На стоянке их ждала потрёпанная Газелька. После круиза по продовольственным точкам Мувска и зачистки запасов в вочиковой квартире предполагался бросок в деревню; там складирование — и возвращение с тем же водителем, чтобы завершить в Мувске окончательно все дела. Владимир сначала всерьёз рассматривал возможность купить какую-нибудь машину, чтобы «иметь мобильность», но его отговорил Вовчик, аргументируя это тем, что «бензин трудно достать и он дорогой. Кроме того куда нам по городу ездить? В центре всё в шаговой доступности, а за город, вон говорят, выпускают машины только «в один конец», проверяют, чтобы бензином не барыжили… И много ли на легковушке вывезешь, Вовка? А Гезельку или фургончик какой сейчас очень дорого, очень! — даже при дефиците бензина. Все ж на них именно и стараются драпать, барахло вывозить.»

— А как мы закупки в деревню перевезём тогда?

— А мы возьмём тачку с транспортной компании — они ещё работают, правда, по совсем-совсем негуманным ценам… Или частника наймём с лицензией — их в город и впускают и выпускают, они сейчас все на этом, на перемещении в деревни, и зарабатывают.

Прошлым вечером составляли список. Спорили. Препирались.

Узнав, что состоятельный друг решил вложить имеющиеся средства в закупки, в «ништяки» по терминологии Вовчика, тот впал в радостное изумление, и только приставал с расспросами: «А сколько у тебя свободных? Не, «много» не ответ, ты поближе к реальности — что брать-то будем?? Всё ж надо! У меня и так есть, наныкано, но оно ж так…»

— Как «оно так», Вовчик?

— Нуууу… Скажем так — всё в бюджетном варианте. В экономичном. Ты ж не думаешь, что я тут каждый день коньяк пью и икрой закусываю. Для выжить-то… — подумав тут, что друг может решить, что он его в чём-то упрекает, Вовчик заторопился:

— Не, ты не подумай — запасов достаточно! Вполне! На двоих! И даже больше! Я ж всегда про тебя, про Евгения Павловича с Элькой помнил и из этого исходил! Но всё ж по-возможности! Исходя из личных финансовых реалий! А реалии, Вовка, они… Вот, скажем, крупа, вернее — зерно. Его дофига. Разного. Или там сахар. Макароны опять же. Ещё там… Но разносолов, ты ж понимаешь… Не на что! Чисто чтобы выжить! Инструмент, опять же…