Владыки Безмирья (СИ) - Громова Полина. Страница 13

Что же касается всего, что произошло дальше, я был откровенен совершенно. Я рассказал и о приказе, который услышал, и о попытке вызвать стражу, и, к неудовольствию присутствующих членов Канцелярии, о событиях в особняке канцлера. Меня обвиняли в содействии участникам заговора против Его величества, но тут я ничего не мог пояснить, даже если бы захотел. Повязку с моей руки давно сняли, невидимое для меня заклятье рассмотрели тщательно и не один раз, но ни прочесть его, ни снять, вероятно, не сумели, и в конце концов оставили в покое. Я даже снова перемотал запястье - мне так было спокойнее.

На допросе я провел большую часть ночи. Я так устал, что, когда меня отводили в камеру, едва держался на ногах, словно проштрафился в бестиариуме и Боггет устроил мне одно из своих знаменитых дополнительных занятий. Камера моя представляла собой мрачную унылую одиночку с единственным окном у самого потолка, забранным толстыми прутьями, за которыми стояла бархатистая темень. Решетка за моей спиной закрылась с долгим, леденящим душу скрипом; тюремщики, переговариваясь, удалились, а я все стоял, пошатываясь, в крошечной каменной коробке и пытался понять, что меня ждет дальше. Меня трясло, и в голову ничего не приходило, да и не могло прийти - после допроса, длившегося столько часов, от мыслей остались одни ошметки.

Кое-как я добрался до нар, сел, потом, туго ворочая деревенеющее тело, улегся. Перебирая в памяти вопросы, которые мне задавали, и свои ответы, я старался увериться в том, что все говорил правильно. Но ясности в происходящее это все равно не вносило. «Ладно. Доживем до утра, а там посмотрим, что будет дальше», - уговорил я себя наконец и, поворочавшись на голых досках, уснул.

Утром наступившего дня, равно как и в последующие несколько дней, ничего яснее не стало. Ко мне приходили еще несколько раз - уточняли что-то, задавали новые вопросы. Стража, Орден и Канцелярия делали это попеременно, как будто бы опасаясь того, что их конкуренты могут узнать что-то, что даст им преимущество, хотя я при всем желании не мог себе представить, какие отношения на самом деле были выстроены между этими мощными организациями. Обидным было то, что мне отказывали в информации: все мои попытки выяснить, кого мы с Арси спасли той ночью и что происходит теперь, прерывались быстро и безоговорочно.

В остальном же мое пребывание в заключении было вполне терпимым. При свете дня камера оказалась не такой уж и мрачной, а главное, здесь было сухо, не холодно и кормили сносно - конечно, не чета Ридиной готовке, но и не хуже кухни в училище. Я посмеивался про себя: видимо, если заключенных магов еще и кормить плохо, они станут по-настоящему опасны. Я, конечно, никаким магом не был, но меня не выпускали, и большую часть времени я лежал на нарах или болтался по камере, как дурной маятник в свихнувшихся часах. От скуки и для поддержания тонуса я делал несложные физические упражнения. Первые несколько дней я боялся, что ко мне кто-нибудь придет. Приятелей из училища наверняка не пустят, а вот отца - вполне возможно. Но время шло, а ко мне никто не приходил, и - забавно - в какой-то момент я понял, что буду рад видеть даже его. Однако случилось кое-что лучшее, на что я не мог даже надеяться. Пришла Рида.

Я услышал ее голос и торопливые шаги задолго до того, как увидел ее, и у меня захолонуло сердце. Рида, это была Рида!.. Я вскочил, машинально вцепился в решетку, едва сдерживаясь от того, чтобы закричать. Я знал, что могу все испортить. Между тем ее шаги звучали все отчетливей.

 - ...Не обязана ничего объяснять... Сэм!

 - Рида!..

Она бросилась к решетке, и мы на мгновение крепко обнялись.

 - А ну, разойтись! - прикрикнул тюремщик, и я тут же получил сильный тычок дубинки в плечо. Меня отбросило назад, в камеру.

 - Сэм! - взвизгнула Рида, вцепившись в решетку, и, обернувшись, гневно взглянула на тюремщика: - Не смейте так с ним обращаться!

 - Ладно, ладно! - отозвался тюремщик и щербато ухмыльнулся. - Воркуйте, голубки, у вас десять минут.

Рида повернулась ко мне. В глазах ее была тревога. Я придвинулся к разделявшей нас решетке, но не отважился снова обнять Риду, хотя мне этого хотелось больше всего на свете.

 - Как ты, Сэм? Тебя не бьют? Кормят нормально? Сэм, как же я волновалась за тебя... - Она прислонилась головой к толстому пруту решетки. Я покосился в сторону тюремщика и все же решился - накрыл ее пальцы своими ладонями. Руки у Риды дрожали.

 - Я в порядке, Рида. Все хорошо. Я люблю тебя. Рида... Я знаю, почему ты ушла.

Она подняла голову и посмотрела на меня. Глаза ее были влажными. Я остро почувствовал свою вину - Рида не должна была плакать из-за меня! - и в то же время было приятно, потому что она готова была из-за меня разреветься.

 - Ты ненавидишь меня? - спросила она.

 - Нет. Нет, что ты... Я все понимаю. Я... мне рассказали.

Во взгляде Риды мелькнуло удивление.

 - Я тебе потом все расскажу, не сейчас, - я снова покосился на тюремщика. Тот делал вид, что не прислушивается к нашему разговору, но я ему не поверил. - Расскажи мне лучше, что творится в городе. Я ничего не знаю. Что с Арси и...

 - Арси пропал. Тот человек, которого вы спасли, - тоже. Я слышала, что наутро его отвезли в госпиталь, а там он исчез, как в воду канул. Господин Риввейн под стражей. Он обвиняется в государственной измене. В городе была облава, но подробностей я не знаю.

 - А Селейна? С ней все в порядке? Просто в ту ночь...

Я не договорил, Рида замялась тоже. Тюремщик тут же встрепенулся.

 - Эй, если вы закончили, давай, красавица, на выход!

 - Еще нет! - выкрикнула Рида. Мне показалось, с ее дикцией было что-то не так - я и до этого слышал в ее голосе какие-то непривычные нотки, но на этот раз они прозвучали довольно явственно. Рида тем временем торопливо заговорила: - Гилмур убит. Лавка сожжена дотла, среди обломков нашли его обгорелое тело. Селейна пропала. Их с Арси ищет и стража, и Канцелярия, но где они, никто не знает.

Я стоял ошеломленный. Селейна... Господин Гилмур... Во что же такое я их втянул?!.

 - Все, голубки, время истекло! - скомандовал тюремщик. Рида воровато оглянулась на него.

 - Береги себя! Я тебя люблю! - прошептала она и прижалась губами к моим губам. Поцелуй длился всего несколько секунд - но за это время Рида успела протолкнуть мне в рот что-то маленькое, гладкое. От неожиданности я чуть не поперхнулся.

 - Все, все! - подгонял нас тюремщик.

Рида отступила от решетки.

 - Береги себя! - выкрикнула она напоследок. Из речи ее исчезли все дефекты. Провожая ее взглядом, я восхищался ее смелости и находчивости. Я осторожно трогал языком непонятный предмет и удивлялся тому, как Рида вообще могла говорить с этой штукой во рту.

Оставшись в одиночестве, я выждал какое-то время, чтобы убедиться в том, что тюремщик не вернется, и вынул изо рта подарок Риды. У меня на ладони оказался гладкий черный камушек в белых прожилках, похожий на маленькое яйцо. Его влажная поверхность была полупрозрачной, но, высыхая, становилась матовой. Я понятия не имел, зачем Рида оставила его мне и что я должен был с ним делать. Но я доверял своей любимой и верной напарнице и пока просто спрятал камень.

После того как Рида ушла, я еще долго не мог прийти в себя. Арси пропал? Да куда ему деваться-то было, он же совсем ребенок. Селейна... Господин Гилмур... Пытаясь спасти незнакомого человека, я навлек на их дом страшную беду. Тот всадник - он был совсем не простым, следовало дважды подумать, прежде чем бросаться ему на помощь. Но я не мог поступить иначе, и случилось то, что случилось. Тот человек - кстати говоря, лицо его мне показалось странновато-знакомым... Он ведь не был магом, я в этом уверен. Он использовал чужую, заемную магию, заключенную в артефакты. Как и те, кто за ним приходил... Может, это они вернулись? Всадник ведь тоже пропал... Как это все связано с Риввейном и связано ли вообще, не стоит и гадать - я ведь почти ничего не знаю. Но все эти события... ужасно. Ужасно то, что я - я! - оказавшись невольным их участником, теперь не мог ни на что повлиять. А вдруг Рида в опасности? Она ведь связана со мной...