Владыки Безмирья (СИ) - Громова Полина. Страница 8

Хорошо бы сейчас ничего не найти. Никаких обязательств.

Чтобы убедиться в том, что ничего нет, я осмотрел все еще раз. В последнюю очередь обратил внимание на стремена. Дужка была кованой, вполне обычной, а вот подходящая к ним опора оказалась слишком толстой, почти цилиндрической. Я наклонился, чтобы лучше ее рассмотреть... И понял, что, к сожалению, нашел.

Отставив фонарь, я взялся за левое стремя. Раскрутить его не составило никаких трудностей. Внутри опоры лежала крепко скрученная записка. Я зацепил ее ногтем и потянул на себя, и вдруг что-то невидимое выскользнуло из трубки, обожгло кожу ледяным прикосновением и впилось в мое левое запястье. От боли я выронил опору, едва сдержался, чтобы не вскрикнуть, и затряс рукой. Потом опомнился, взглянул на запястье - оно горело, словно поперек него прошлись плетью, но ни единого следа на нем не было. Я поднял опору, вытащил записку, сунул, не глядя, ее в карман и присоединил опору на место. В этот момент на подворье вышла Селейна.

 - Уже вернулся? - спросила она.

 - Я не уходил.

Я с трудом удерживался от того, чтобы растереть все еще ноющую руку. Селейна взяла фонарь.

 - Почему? Что-то случилось?

У снулой рыбы эмоций было больше, чем у этой девушки.

 - Нет. Сейчас пойду...

 - Идем в дом. Покажу кое-что.

Когда мы вошли в лавку, Гилмур уже закончил с перевязкой и погасил лишний свет. Вместе с тем в очаге запылал огонь, и алые отсветы плясали на стенах. Всадника перенесли и уложили на широкую лавку. Его грудная клетка была вся перетянута тканевыми бинтами, в лице не осталось ни кровинки. Но жизнь все же не покинула его.

 - Взгляни, - сказала Селейна, поднося фонарь к ладони раненого. В той, полуразжатой, лежали осколки прозрачного голубого камня.

 - Он на пару мгновений пришел в себя, - пояснила Селейна. - Едва открыл глаза, стиснул камень в ладони, закатил глаза и тут же снова потерял сознание. Ничего не сказал. А камень треснул. Как думаешь, что это такое?

 - Магия какая-нибудь, - ответил я. Фон от сослужившего свою службу амулета вокруг расколотого камня еще чувствовался. Я догадывался, что именно это была за магия. Но делиться своими догадками с Селейной я не спешил.

 - Я думаю... - начала Селейна.

Но тут на улице послышался шум: топот ног, бряцание оружия и брони, звуки голосов. Звонко разлетелась на осколки витрина лавки, в комнату ворвались двое. Еще трое, выбив дверь тяжелой, но эффективной заемной магией, перевалились через порог.

 - Стойте, где стоите, и останетесь целы! - крикнул один. - Нам нужен только раненый!

Помощница цирюльника ахнула, прижала ко рту краешек шали. Сам Гилмур, домывавший в миске с теплой водой инструменты, выпрямился. В руках у него тускло и страшно сверкнул ланцет. Я оставался на месте, отыскивая взглядом, что бы использовать в качестве оружия - незваные гости были вооружены, в случае драки неплохо было бы уровнять шансы. «Хотя, - подумал я, - лучше всего было бы драки избежать. Отдать им этого человека - и дело с концом...» Но тут вперед выступила Селейна.

 - Добрый вечер, - сказала она.

И сделала то, что я видел всего пару раз в жизни. Кулаком правой руки она ударила себя в грудь - не в область сердца, а прямо посередине - и в воздухе перед ней повис алый светящийся символ. Вертикальная линия, закрученная сверху улиткой, две длинных ветви по бокам и два тонких рога сверху. Знак боевого мага.

Пришельцы потоптались на месте. Наконец один из них скомандовал:

 - Уходим.

И они действительно ушли. Вскоре звуки их шагов и голосов стихли. Знак мага, повисший в полумраке комнаты, медленно таял и исчезал.

 - Не знал, что ты магичка, - только и сказал я. - Что ты делаешь у нас в училище?

 - Учусь, - просто ответила Селейна. - Из академии меня выгнали.

Мне хотелось спросить почему. Правда, очень хотелось. Но я счел за благо пока не задавать несвоевременных вопросов и вместо этого спросил:

 - А где Арси?

 - На кухне, - ответила Селейна, махнув рукой в сторону прохода. Она снова была скучающей и равнодушной ко всему происходящему.

Я последовал в указанном направлении и нашел Арси довольно быстро: завалившись на бок около лавки, он безмятежно спал. Ночное вторжение, кажется, совершенно не потревожило его. «Вот бы госпожа Алосия увидела его сейчас, - не без злорадства подумал я. - Как ее внучок пьяненьким спит на полу кухни в лавке цирюльника». Подумал - и тут же устыдился: Арси наверняка впервые видел человеческую кровь. Он же просто перепугался до смерти и отключился, как только представилась такая возможность. Алкоголь был здесь совсем ни при чем.

Оставив Арси спящим, я наконец отправился за стражей. Месяц скрылся за островерхими крышами. Ночной холод уже опустился на улицы, до восхода было далеко. На улице патрульный отряд я не встретил, пришлось идти на заставу. Там меня поприветствовали с досадливой вежливостью и, выслушав, ответили, что прямо сейчас о том, чтобы выделить стражников для осмотра места преступления и, возможно, поимки злоумышленников по горячим следам, не может быть и речи. Раненому помощь оказали? Оказали. Утром его следует переправить в госпиталь, а потом нужно снова прийти на заставу и подробно описать произошедшее. В общем, спасибо за исполнение гражданского долга, юноша, свободен. Может быть, мне не хватило настойчивости и следовало бы вести себя иначе, но я спорить не стал и так ни с чем и побрел назад. О том, что на цирюльню пытались напасть, я даже не заикнулся. Я и вспомнил-то об этом,  только увидев выбитое окно лавки.

Внутри меня ждала Селейна. Она вызвалась присмотреть за раненым, в то время как ее отец и его помощница отправились отдыхать. Мне она посоветовала устроиться на свободной лавке и немного вздремнуть, и я уже было собрался последовать этому мудрому совету - вот и крыша над головой нашлась на остаток ночи... Но тут я вспомнил, что у меня в кармане лежит кое-что важное. Видимо, по-настоящему важное, потому что я знал только одного человека с фамилией Фирриган. Эйвис Гийом Фирриган, Великий канцлер империи.

 - Мне нужно идти, - сказал я. - Но я думаю, что еще вернусь.

 - Ладно, - ответила Селейна.

Голова у меня от усталости начинала гудеть. Больше всего мне хотелось, чтобы эта девушка сказала мне: «Не ходи никуда, приляг отдохнуть, утром сходишь, куда тебе надо». Но она не сказала больше ничего, к тому же я не был уверен, что магия, повлиявшая на меня до этого, уже развеялась и теперь я могу делать, что хочу. Поэтому я снова вышел на улицу.

У меня не было ни малейшего представления о том, как я сумею передать послание канцлеру. Не вламываться же мне посреди ночи в его дом, требуя немедленной аудиенции. Может ли то, что я несу в кармане, быть настолько важным, чтобы я все-таки рискнул потребовать такой встречи? И как поведет себя его охрана - выставит меня сразу или схватит и запрет где-нибудь до наступления утра? Что мне вообще из всего произошедшего сказать им, чтобы увеличить свои шансы на выполнения этого странного поручения?..

Все это нужно было обдумать, а думать я не любил. В нашей паре за двоих думала Рида. Пусть она и уступала мне год возраста, она была умной, находчивой и никогда не теряла самоконтроля. За это я и любил ее. И пусть сначала, когда я выбрал себе в напарники девчонку, надо мной в училище посмеивались (а потом, когда девчонки из объектов насмешек превратились в тех, кому дарят цветы и сладкие яблоки, стали завидовать), я ни разу не сомневался в том, что сделал правильный выбор. Жаль только, что сейчас я не мог посоветоваться с Ридой. Впрочем, у меня нашелся иной советчик, а заодно и помощник.

За спиной осталось уже нескольких дюжин шагов, когда меня окликнули:

 - Эй, Сэм! Постой!

Я обернулся и увидел Арси. Потирая глаза рукой, он торопливо нагонял меня.

 - Куда ты? - спросил он.

 - Есть одно дело.

 - Можно с тобой?

 - Не стоит.

 - Почему?

Арси снизу вверх пытливо заглядывал мне в лицо. Я задумался.