Мой возлюбленный враг (СИ) - Мамлеева Наталья. Страница 40

— Я очень его люблю!

— Мы видели, — кивнул парень, — на небе зажглось твое имя. Он ведь так тебя называет? Лиса?

Я смущенно улыбнулась и кивнула. Эш отвернулся, его глаза стали фиолетовыми, что говорило о его бешенстве. Я сделала шаг назад, но фаэрт приблизился ко мне, схватив меня за плечи и потрясывая, и прокричал:

— Прекрати его любить! Посмотри хоть раз в мою сторону!

Растерянная его неожиданным напором, я прошептала:

— Не могу. Я отдала ему своё сердце.

Эш сделал шаг назад, пошатнувшись. Постояв еще несколько секунд в недвижимости, я убежала к себе в комнату. Соседка не спала, сидела на кровати и смотрела в окно. Экраны со стен были убраны, над чем я мысленно усмехнулась. Пройдя к столу, я погладила лепестки своего цветка и услышала вопрос Коррессы:

— Вы с ним встречаетесь? Твое имя первое в поисковых запросах на сегодняшний день. Почему ты мне не сказала?

— Мы сначала решили не афишировать наши отношения, но в итоге Макс переиграл, — честно призналась я.

И мне вновь не ответили. Тоже игнорируют? Но настроение не испортили даже слова и поведение Эштона. Любовь Макса окрыляет и делает меня самой счастливой во Вселенной.

Кажется, следующие три месяца я не жила, а парила по облакам. Внезапно в моей жизни появилась наполненность, Макс стал её неотъемлемой частью. Мы встречались почти каждый день. Не знаю, как Оджифаэрсу удалось уговорить администрацию, но даже если меня не выпускали за территорию надолго, то мы сидели у него в машине, целовались и разговаривали обо всем, что можно.

Слухи о нашем романе уже улеглись, хотя периодически все равно проскакивали наши голограммы в новостных потоках. Я уже относилась к этому спокойно, больше меня заботила ревность Эштона.

Мы с ним отдалялись друг от друга, хотя другие ребята относились ко мне по-прежнему, только подкалывали насчет моей псевдо-нетрадиционной ориентации.

Сегодня, в честь начала нового года, у нас были три выходных, в течение которых можно получить увольнительные. Естественно, я собиралась отпраздновать новый год с Максом. Он обещал устроить ужин у него в квартире, и это первый раз, когда ужин был назначен так поздно вечером.

С каждой нашей встречей прикосновений Макса мне не хватало, хотелось большего, но в то же время во мне жил страх первой близости с мужчиной. Сегодня я облачилась в красное короткое платье, которое подарил мне Макс еще месяц назад.

Вообще, он делал мне много подарков, и запретить ему я не могла, потому что понимала — ему это необходимо. Он пытался заполнить все пробелы моей жизни собой, я же и так дышала этим мужчиной.

Сегодня мне хотелось быть особенной, и первый раз я достала кулон, подаренный отцом перед нашим расставанием. Наши разговоры с родителями были еженедельными, но я очень скучала по ним, поэтому после практики этим летом собиралась полететь на Орео, о чем я уже сообщила Максу, и он обещал полететь со мной. Мне так важна была его поддержка!

Панель зазвонила, и в комнату вошел Эштон. Он махнул рукой соседке по комнате и сел на стул, окинув меня оценивающим взглядом. Красное платье выгодно подчеркивало каждый изгиб моего тела.

— Прекрасно выглядишь!

— Спасибо, — ответила я. — Почему ты еще не улетел?

— Хочу для начала проводить свою сестренку и дать несколько наказов Оджифаэрсу.

— Ты же знаешь, что он тебя не послушает.

— Но повторение — мать учения, — наставительно сказал фаэрт и подмигнул.

Его взгляд внезапно зацепился за кулон у меня в руках, и Эш застыл, ошеломленно глядя на него. Он протянул руку и взял его, повертев в разные стороны, разглядывая под хорошим углом освещения.

— Откуда он у тебя? — потрясенно спросил он.

— Отец отдал, — смущенно призналась я, и Эш наградил меня еще более удивленным взглядом.

Да что с ним?

— Кто твой отец?

— На самом деле я приемная, — призналась я, заправив прядь волос за ухо и сев на кровать. — И его мне отдал приемный отец в день моего отлета, наказав беречь украшение. А что? Ты его прежде где-то видел?

— Да… Нет, — внезапно запнулся друг, закусив губу.

— Эш, что это значит?

Друг оглянулся на мою соседку, но та была в наушниках, поэтому не слушала нас.

— Мне надо все обдумать, Фил, — наконец, сообщил мне друг. — Ты же собираешься на свидание? Поговорим завтра.

— Я собираюсь остаться у Макса на несколько дней, — ответила я, почувствовав, как щеки опалило жгучим румянцем.

Разумеется, Эштон понял, но в этот раз даже не выказал своей ревности, лишь задумчиво кивнул и покинул мою комнату. Я проводила его недоуменным взглядом, так и не спросив: «А как же наставления для Оджифаэрса?»

Макс встретил меня на КПП легким поцелуем.

— Прекрасно выглядишь.

— Все для тебя, — ответила я, подмигнув, и взяла фаэрта за руку.

Мы вместе направились к аэромобилю. На мне была теплая куртка, так как на Фарэте были холода. Забравшись внутрь салона, я тут же положила руки на вентиляционные устройства, обогреваясь.

— Когда замерзнуть успела? — с усмешкой спросил Макс, поднимая аэромобиль в воздух.

— Я родилась и прожила на Орео, а там вечная жара, — пояснила я и отвернулась к окошку.

Летели мы долго и осторожно, так как был сильный ветер, свойственный этому времени года. Есть что-то прекрасное в том, чтобы сидеть в теплом салоне с любимым человеком, когда вокруг вас бушует буря.

Входя в квартиру Макса, я немного волновалась, что вновь не укрылось от моего контрабандиста. Он ласково улыбнулся, взял мое лицо в свои руки и проникновенно сказал:

— Если ты этого не хочешь, то ничего не будет.

— Я хочу, — выдала я с придыханием, покраснев до кончиков волос.

Макс рассмеялся, поцеловав сначала щеки и только потом губы. Сняв с меня куртку, он повесил её на вешалку, а потом опустился на колени и помог снять сапоги. Его забота была естественной, поэтому не вызвала неловкости.

В зале на барной стойке был накрыт ужин с электронными свечами в форме цветов. Свет был приглушен, а через витражное окно открывался вид на яркие огни вывесок ночного города, поглощенного празднованием нового года.

Макс прошел к столу и открыл бутылку вина, разлив его по бокалам. Я не спешила проходить к столу, так как есть мне совсем не хотелось. Макс меня понял, кажется, его тоже не особенно заботила в этот момент еда.

— Сядем? — спросил он, кивнув на диван, и подал мне один из бокалов.

Пригубив вино, я удивленно глянула на Макса.

— Литтелла? Разве из неё делают напитки?

— В закрытых винодельнях, — подмигнул Макс, потянув меня к дивану.

На столике стояли вазы с различными фруктами. Я взяла в руки несколько сиреневых ягод, попробовав одну, а вторую протянув Максу. Он сначала поцеловал мои пальцы, и только потом съел ягоду, неотрывно глядя на меня.

— Соблазняешь? — с улыбкой спросила я.

— Если ты согласна соблазниться, — ответил он, отпив из своего бокала.

Я рассмеялась, поджав под себя ноги и облокотившись о спинку дивана. Макс придвинулся ко мне и, поставив на стол свой бокал, поцеловал мои губы. Отстранившись, он взял мой бокал и пригубил напиток, после чего протянул вино к моим губам. Наклонив голову, я выпила остатки.

Несколько капелек упало мне на грудь. Макс, поставив вино на стол, наклонился ниже и поцеловал шею, медленно спускаясь к декольте. Так всегда в наших отношениях. Кажется, что я выпиваю остатки, оставляю последнее слово за собой, но в итоге все достается ему — последние капли меня, последнее слово в наших отношениях. Я чувствую себя рядом с ним если не ребенком, то ласковым фокси, готовым ластиться к хозяину.

— Макс, — выдохнула я, когда мужчина целовал открытую в вырезе платья грудь, сжав мою талию руками.

— Да, Лиса? — тихо спросил фаэрт, поднимаясь выше, покрывая легкими прикосновениями своих губ мою шею.

Мы встретились взглядами, и я медленно стянула с него пиджак. Макс не улыбался, так же как и я, но его глаза были багрового цвета. Интересно, у меня такие же? И как это контрастирует с моим платьем?