Железный марш - Мысловский Алексей. Страница 21

«Драть вас некому, зажранки», — с глухой ненавистью подумал Сергей. Потому что сам он в таком возрасте не имел не только «альфа-ромео», но даже обычного велосипеда…

— Пока, девочки! — неожиданно воскликнула Катя и весело помахала подружкам рукой. В голосе ее чувствовалось заметное облегчение. — Значит, любишь? — усмехнулась она, лукаво покосившись на Сергея. — Тогда докажи…

Не заставив себя долго ждать, он мягко привлек ее к себе и с нежностью поцеловал в губы. Катя, забыв обо всем, тотчас обвила руками его шею и ответила ему трогательно и неумело, с той ненасытной пылкостью, которой наверняка научилась, насмотревшись американских фильмов. Сергей, однако, прекрасно слышал, как нахальные «морковки» в уносившемся прочь «альфа-ромео» откровенно высмеивали эту любовную сцену.

Затянувшийся поцелуй был прерван только раздраженными гудками притормозившего черного «мерседеса». Что ни говори, картинно целоваться посреди улицы было, конечно, очень романтично. Но Москва все-таки не Париж, и с этим неизбежно приходится считаться.

— Еще нужны доказательства? — иронично спросил Сергей, на руках перенеся разомлевшую девушку на тротуар.

— Нужны! — задорно ответила Катя. В глазах ее заблестели счастливые искорки. — И очень много!

— Тогда поехали…

И, опять подхватив ее на руки, он под завистливыми взглядами прохожих как ни в чем не бывало понес девушку к машине.

Что же это за необыкновенное счастье — кататься по городу с любимым человеком, держать его за руку, поминутно целовать и требовать немедленного удовлетворения своих неожиданных капризов!

Именно так сегодня чувствовала себя Катя, которая без умолку смеялась и выглядела совершенно счастливой. От ее смертельной обиды на Сергея не осталось и следа. В душе она успела простить ему все: и донжуанские взгляды на других девчонок, в сущности для него совершенно естественные, а у нее вызывавшие затаенную боль; и улыбчивое любезничанье с ненавистной «скунсихой» (так Катя величала свою мачеху); и вечные его наставления, как ей следовало бы себя вести; и, наконец, унизительный, высокомерно-онегинский отказ, когда он так безоглядно отверг ее любовь. Катя была счастлива, что все-таки Сергей нашел в себе мужество сделать ответное признание. И отныне он принадлежит ей, а она ему. Господи, как долго она этого ждала! С той самой минуты, как впервые увидела его. И теперь Катя готова была кричать на всю улицу: «Посмотрите, посмотрите! Мы любим друг друга!»

Ей не было ровно никакого дела до того, что она была дочерью миллионера, а он — всего лишь простым охранником, получающим в месяц какие-то жалкие пять тысяч баксов. Что рано или поздно об этом несомненно узнает отец. И, возможно, проявит не самые лучшие черты своего характера, о которых она великолепно знала. Кате было попросту наплевать на все это. Она готова была идти за Сергеем хоть на край света и жить с ним, если понадобится, в шалаше. Хотя желательно, конечно, с центральным отоплением. Она готова была сражаться за свою любовь. И не колеблясь убила бы себя, если бы отец посмел причинить зло ее любимому… Вот такая она была странная. Романтичная. Искренняя. Чистая. И совершенно несовременная.

Эта незабываемая поездка стала одним сплошным безумством. Катя вполне осознавала это, но останавливаться не собиралась. Потому что сходить с ума можно было по-разному. И нет на свете безумства прекраснее, чем безумство от любви!

Для начала она потребовала цветов. И Сергей, недолго думая, буквально завалил ими всю машину. Просто остановился у ближайшего киоска и купил там все цветы. Утопая в роскошных французских розах, голландских тюльпанах, экзотических орхидеях, Катя, не на шутку опьяневшая от их головокружительных запахов, чувствовала себя сказочной принцессой, в которую влюбился такой же сказочный принц. Шампанского она благоразумно требовать не стала (пока не стала), потому что Сережа был за рулем и мало ли что могло случиться. Зато неожиданно для себя самой потребовала купить ей свадебное платье. Да, да, именно свадебное! Потому что, если разобраться, чем день счастливого признания отличается от не менее счастливого свадебного дня? И это ее желание было, разумеется, немедленно исполнено. Примчавшись на Якиманку, в салон для новобрачных, Сергей без лишних слов купил ей совершенно умопомрачительный свадебный наряд, выложив за него уж никак не меньше своей месячной зарплаты. В ответ она на свои карманные деньги тотчас купила ему не менее замечательный костюм. В результате из салона оба вышли такими красавцами, что вся улица глазела на них разинув рты. Однако требовать немедленной регистрации брака Катя тоже благоразумно не стала. Во-первых, потому, что была несовершеннолетней. А во-вторых, потому, что сначала необходимо было подготовить папу. Но этим нелегким делом она собиралась заняться завтра. И ни секунды не сомневалась в успехе. Затем… Катя даже опешила: какое бы очередное безумство ей придумать на этот раз? В конце концов она повелела своему рыцарю просто покатать ее по Москве.

Вдоволь намотавшись по городу, они объехали вокруг Кремля, затем понеслись вверх по Тверской на Пушкинскую площадь, там свернули на знаменитый бульвар и с ветерком скатились до Арбатской. Вышли из машины и, держась за руки, под любопытными взглядами гуляющих весело прошлись по Арбату. Сфотографировались на память — друг с другом и с забавной обезьянкой на руках. Обсмеяли свои фотографии. В самом деле: кто из них больше походил на обезьяну? Потом купили-таки самое лучшее шампанское, кое-какой закуски на оставшуюся мелочь в пару сотен баксов и, погрузившись в машину, поехали за город. На сей раз командовал Сергей. И Катя даже не задавала вопроса, а куда, собственно, он ее везет? Только проезжая возле маленькой церкви на окраине Москвы, попросила его на минутку остановиться. Купила огромную свечу. Затеплила ее от мерцающей лампадки. И несколько минут робко стояла перед образом Казанской Божьей Матери — сама как белоснежный ангел под сумрачными сводами пустого храма…

Километрах в тридцати от города Сергей повернул в лес и вскоре остановил машину возле небольшого, но очень уютного особнячка на окраине еще не вполне достроенного элитного поселка, обнесенного решетчатой оградой.

— Какой милый домик! — с волнением заметила Катя. — А чей он?

— Так, одного знакомого, — уклончиво ответил Сергей. В самом деле, зачем ей было знать, что домик этот, построенный специально для подобного рода интимных встреч, принадлежал ее папаше и обошелся, по самым скромным подсчетам, без малого в миллион долларов. До сих пор Игорь Николаевич, разумеется, втайне от жены, пользовался им исключительно сам. Но ради любимой дочери решил сделать исключение и на время вручил Сергею ключи.

Пока ее возлюбленный загонял машину в подземный гараж, Катя любовалась опускавшимися на землю лиловыми сумерками, вдыхала нежный аромат ландышей, явственно доносившийся из леса, и с замирающим сердцем думала, что скоро, очень скоро навсегда закончится ее детство и она наконец станет женщиной. Какое же это счастье, что ее первым и единственным мужчиной станет именно он — такой красивый, такой славный, такой любимый!.. Нет, решено, завтра же она уговорит папу.

Ужинали они, как водится, при свечах. Маленький домик был изнутри едва ли не весь отделан зеркалами. И Катя то и дело с восторгом ловила в них многочисленные счастливые взгляды сказочной принцессы в подвенечном платье, которой, хоть в это и трудно поверить, была она сама! Играла тихая музыка. Сергей ухаживал за нею с поистине светской учтивостью и тоже держал себя как принц. Потом они танцевал. Долго и медленно, точно плыли в колдовском дурмане этой сладострастной музыки, от которой у Кати разомлело все тело и мучительно заныло в низу живота. Танцевали, не сводя друг с друга сияющих влюбленных глаз.

Спальня с огромной круглой постелью занимала весь второй этаж и казалась еще просторнее благодаря широкой застекленной террасе, выходившей на опушку леса. Сергей отнес туда Катю на руках, как невесту. Здесь не только стены, но и потолок был отделан зеркалами. И отовсюду, будто молчаливые соглядатаи, смотрели на влюбленных их зеркальные двойники.