Чемодан - Арно Марк. Страница 26

В теории…

Газ должен был действовать мгновенно. Были ещё выстрелы, показавшиеся ему очень отдаленными, но он был уверен, что стреляли в комнате.

Его тело и мозг, казалось, утратили свой вес и вообще принадлежали кому-то другому.

Андерс успел ещё подумать, что фильтр, сделанный химиками, отнюдь не совершенен.

И потерял сознание.

Пришел он в себя без всякого желания.

Мало того, что ему казалось, будто в горле застряла кость, легкие и бронхи словно были набиты песком с морскими ежами и иглами. Что до боли в голове, разламывающей черепную коробку, её нельзя было сравнить с той, что пронизывала его, при попытке пошевелить левым бедром.

— Он приходит в себя…, - произнес кто-то странно искаженным голосом.

Сквозь застилающую глаза пелену Андерс различил человека в белом, склонившегося над ним. Ему казалось, что он узнает Патрика Салливана, начальника бригады Отдела по борьбе с наркотиками, сотрудником которого он являлся.

Вне сомнений — галлюцинация…

Человек в белом подсунул руки и приподнял его. Затем к его губам поднесли стакан.

— Выпейте.

Что-то вонючее. Андерс подумал, что его желудок вывернет наизнанку. Но питье было действенным и пелена, застилавшая глаза, стала исчезать.

Андерс осознал, что находится в комнате с белыми стенами, возможно, клинике или госпитале, Потому рядом и был Патрик Салливан, окруживший его заботой.

— Не пытайтесь говорить, — сказал тот, садясь на край кровати. Подождите, пока силы восстановятся…

Предупреждая вопрос Андерса, он уточнил:

— Всего лишь чистая дырка в мышцах. Ничего серьезного. Нет кровотечения, и кость не задета. Вы отделаетесь рубцом, не более.

Он прищурился.

— Через несколько дней вы сможете вернуться и нежиться в обществе вашей парижской манекенщицы.

Андерс с трудом выговорил:

— А остальные?

— Взяты, — ответил Салливан. — Мы пытались их накрыть уже несколько месяцев. Толстячек, принимавший вас, именуется Майком Сикарди. Полагают, что он один из хозяев торговли наркотиками на Восточном побережье…

Он рассмеялся.

— К пятистам граммам героина, что оставались в тайнике «DS», в доме «отыскали» достаточное количество наркотиков, чтобы возбуждение дела было обоснованным.

Андерс не счел нужным спрашивать, что он подразумевает под словом «отыскали». Во всяком случае, уже вошло в привычку адвокатов преступников заявлять, что полиция подсунула наркотики, чтобы обвинить их клиентов.

— Обошлось без стрельбы?

— Тем, что находились снаружи, пришла в голову отличная мысль посмотреть, что происходит в доме, — объяснил он. — Нужно было только вытащить их, как и всех остальных…

По лицу Салливена скользнула гримаса.

— Пришлось серьезно поволноваться, когда вы направились на паром, идущий в Стейтен Айленд, — продолжал он. — К счастью, один из наших фургонов успел переправиться вместе с вами.

Андерс подумал, что определил правильно, что только тот мог принадлежать джи-менам и был начинен радиопеленгаторами.

— С другой стороны, уже сыгранный с нами спектакль в аэропорту послужил нам уроком. Мы предвидели, что они попытаются уйти от погони, продолжал Салливан. — Мы расположили несколько машин в укрытии, чтобы быстро реагировать на изменение маршрута. В частности, одна машина была в Ричмонде, на связи с остальными по рации.

Он улыбнулся.

— Это означало, что две машины с радиопеленгаторами вновь следовали за вами, когда вы миновали мост Верразано…

Андерс мысленно поблагодарил того, кто придумал разместить машину в Стейтен Айленде.

— Остальное, — заключил Салливан, — было делом времени, мы перегруппировались и обратились за помощью к полиции Рокуэй Бич. Я должен признать, что у нас был тяжелый момент, когда поняли, что вы попали в переделку.

— Можете поверить, мне было не легче! — заметил Андерс.

И действительно, он спрашивал себя, как бы все закончилось, не будь у него кейса, или если открывать тот пришлось бы самому.

Лучше не думать об этом…

Салливан поднялся.

— Теперь я вас оставляю, чтобы вы выкручивались сами, — заявил он.

Андерс удержал его.

— Если вам не составит труда, я хотел бы отправить телеграмму.

Мысль Салливана отправить его на поправку в Париж была не глупа. А Беатрис наверняка уже спрашивает, что с ним случилось…