Под сенью исполинов (СИ) - Калинин Никита. Страница 81

– Кто ты?

Удивительно, но вопрос Роберта оборвал приступ хохота. Абориген уставился на якута так, словно прилежно вспоминал ответ. Павлов отвернулся – взгляд выцветших глаз невозможно было долго выдержать.

– Что, страшно?.. – абориген рубил фразы, как тот мясник тушу. – Чуешь… пустоту внутри?.. А?.. Чуешь… Правильно… Бойся!.. Страх удержал… людей… от многого. Страх был… в начале. Страх будет… в конце…

Вика заверещала и бросилась на него, но успела лишь несколько раз ударить ногой, прежде чем Роберт её оттащил. Аборигена снова разбивал хохот.

– Ещё!.. – оголил окровавленные зубы он. – Я забыл… как это… Я многое… забыл… У-у-у… как ты пахнешь!..

Вика в голос зарыдала и сникла в руках Роберта. Он бережно посадил её подальше от беловолосого. Якут и сам испытывал необъяснимый страх при виде этого парнишки. Ему ж было лет семнадцать, не больше… Да только чувствовалось в нём нечто такое, от чего хотелось бежать без оглядки. И убежав, постараться забыть юное лицо с погасшими давным-давно глазами.

– Не возвращайтесь… на Землю… – ухмылялся разбитыми губами он. – Теперь это… загон. Саранча идёт… Они почти… нашли Слово тут… на Ясной… Их уже… не остановит… ничто. Только… Я!..

– Какая саранча? Соискатели?

– Соискатели… – кивнул тот, не сводя тяжёлого взгляда с якута. – Людям подарили… технологии намеренно… Люди оседлали… квантовую спутанность… как детишки – пони… Без посторонней… помощи ничего бы… не было!.. Протоволны… люди даже… не подозревают… что они в действительности!..

– Ординатор? – наугад продолжил якут, и близко не ожидавший подобного поворота. Это ж абориген! Юнец с далёкой планеты!.. Откуда всё это?..

– Бойтесь данайцев… дары приносящих!.. – пуская слюни, похихикал абориген.

– Да кто ты такой?! Покажи нам выход! – приказал Роберт, но вышло не очень убедительно.

– Конечно… – окровавленная улыбка растеклась ещё шире. – Смотрите!..

Он вдруг перекатился, упал в воду и, дёргаясь, быстро пошёл ко дну.

– Туда тебе и дорога!.. – истошно проорала девушка, рыдая.

Роберт подошёл к краю, изумлённо наблюдая, что абориген всё ещё тонет, уменьшаясь и уменьшаясь… Озерцо на поверку оказалось бездной.

– Потомок колонистов. Не иначе. Столько знать!.. Протоволны, «прыжок»…

Спустя какое-то время Роберт принялся рвать грибы с белёсых панцирей и складывать их в связанный походным узлом китель. Два лопуха он съел тут же, единожды понюхав перед этим. Пахло очень даже съедобно. Так, что аж слюни потекли.

– Под воду нет ничего.

Вика подползла к краю озерца и медленно пила, забирая воду ладошкой подальше от того места, где утонул абориген. Без запаха и выраженного вкуса, чуть тёплая, она неплохо утоляла жажду. Будь что будет. Неизвестно когда ещё ей удастся попить. И удастся ли.

– Я не пойду наверх… – еле слышно прошептала она. – Я ни за что не пойду наверх…

Роберт прислушался к себе. Интуиция, которой он привык доверять, даже в моменты, когда она уже казалось бы подвела, твердила в унисон причитаниям Вики: вниз.

Воды набрать так и не удалось. В дыры, что темнели по стенам, они лезть не решились. Павлов в двух словах рассказал Вике что там: кажущийся бесконечным путь и нечастые встречи с червями, от которых тащит сыростью и аммиаком. Путь наверх из залитого голубым грота с льющимися на потолок каплями он так и не нашёл. Всюду был камень, твёрдая порода, которую руками никак не взять. Он даже возвращался на то место, где с перепугу размозжил червя. Но так и не сумел найти пролом. Словно стены тоннелей каким-то образом восстанавливались. Про встречу с Пустым Роберт благоразумно промолчал...

Напоследок он умыл пыльное, разбитое лицо, сполоснул от крови затылок девушки, и они двинулись, помогая друг другу на спуске. Странно, но Павлов ни на миг не усомнился, что в конце пути их ждут свои. А после того, как он увидел слепого двойника Трипольского, якут многого перестал бояться. Ведь он для него – живое подтверждение слов деда:

«Человек клеймит сверхъестественным всё, что не сумел объяснить. Как ребёнок, он тычет необъятную истину в рамки восприятия и в конце концов презрительно отбрасывает, когда та не уместилась».

Алексея жаль… Он ведь не ведал и заигрался с гордостью. Ослеп от любования собственным умом. Едва ли он догадывался, каким может быть эхо космоса, и вряд ли мог поверить, что и за сотню световых лет найдутся вещи, которые человеческий разум поспешит сбросить в сверхъестественное и паранормальное. Но всё просто: ведь он сам определил для себя, что есть естественное и что есть нормальное. Сдвинь границы – и ситуация поменяется.

Трудно представить, как они пробирались бы, не будь света от голубых прожилок по стенам, полу и потолку. Кое-где тоннель всё же погружался в полумрак, но чаще оставался комфортно светел.

Шли медленно, часто останавливались и прислушивались. Спуск то становился опасно крутым, а то и вовсе выходил в горизонт. Постоянно теплело, и к моменту, когда впереди показались блики новой пещеры, сделалось откровенно жарко. Они взмокли и снова хотели пить.

Вскоре они очутились в своего рода галерее, опоясывавшей на большой высоте гигантскую, относительно светлую пещеру. Множество различных проёмов по всей протяжённости, иногда в человеческий рост, позволяли обозреть удивительную панораму с разных сторон. И смотреть было на что…

– Это же… Это…

– Город!.. – с придыханием договорил Роберт.

Чёткие кварталы делились прямыми линиями узеньких улиц, но не это было удивительно. Даже отсюда, издали было прекрасно видно, что архитектура каждого квартала уникальна и в корне отличается от соседствующей. Часто настолько, что ощущение целостности терялось, и виделась всего-навсего колоссальная причуда природы: удивительная, с идеальной порой геометрией, но не рукотворная.

Невозможно было точно сказать, сколько прошло времени. И Роберт, и особенно Вика валились с ног от усталости, но не останавливались. Пока девушка не упала и не заплакала.

Привал вернул часть сил. Вика пожевала грибов – мягких, похожих на вкусную, сочную вату. И от них меньше хотелось пить. Роберт не говорил, думал о чём-то.

Он хотел уже сказать «пора», как вдруг что-то услышал.

– Тс-с-с…

Девушка подскочила, как ошпаренная дворовая кошка. Лицо её побледнело, губы затряслись…

– Это наши! – обрадовался Роберт, широко улыбнувшись.

Но звук доносился из пройденного ими тоннеля. Это был свист, мелодия позабытой большинством песни. И Вика уже слышала этот свист…

Глава 31. Выход

Трипольский посмотрел на руки – они дрожали как никогда раньше. Казалось, возьми он стакан с водой, и в нём не останется и капли. В голове, как зацикленная, крутилась одна и та же мысль.

Пустой космопроходец существует.

Его останки острыми кусками лежали прямо тут, на полу! Не то глина, не то стекло... Он рассыпался, разлетелся от первой же пули гордеева. И Алексей готов был поклясться оксфордскими чертежами, что Рената стреляла уже в неподвижную куклу. Она промахнулась дважды и лишь с третьей попытки попала, но всё это время его слепой близнец оставался неподвижен.

Алексей боролся со страхом как мог. Не отступать. Нельзя поддаваться панике и бросать начатое. В том нет конструктива. Следовало во что бы то ни стало оживить ЭВМ. Теперь уже ему самому потребуются значительно большие вычислительные мощности, нежели кустарно сцепленные в параллели носители камер.

Это же невероятный шанс! Трипольский был глубоко убеждён: если что-то возможно измерить, то возможно и изменить. Ведь само по себе наблюдение так или иначе уже является воздействием!

Пережитый ужас не сломил его. Не загнал дрожащим и скулящим пареньком в дальний угол кубрика, нет. Страх за собственную жизнь по-особому повлиял на Алексея. Мысли ускорились, обострились в поисках путей выхода. Ибо из мельком слышанных рассказов Павлова он хорошо уяснил одно: Пустой не отступает. Никогда. А значит, это не последняя их встреча. И в следующий раз он хотел быть во всеоружии.