Иная жизнь - Ажажа Владимир Георгиевич. Страница 66
Октябрь 22, 1991 г. Справка дана по месту предъявления (перевод с английского)
21 октября 1991 года я осмотрела Максима Чурбакова в присутствии нескольких других людей. Осмотр был записан на видеопленку. Осмотр состоял из трех частей:
1. Изложение событий, пережитых Максимом, и оценка его психического, эмоционального и умственного состояния.
2. Регрессивный гипноз (или гипноз с целью восстановить прошедшие события) для оценки уровня перенесенной травмы и правдивости событий, происшедших 28 августа, изложенных в докладе Максима.
3. Обсуждение после гипноза и оценка полученных данных. Эта процедура заняла приблизительно три часа с четвертью. Я не получила ни гонорара, ни какойлибо другой компенсации за мое участие в работе.
Максим находился в состоянии глубокой депрессии, вызванной сильным потрясением.
При осмотре не было обнаружено недостатков ни в интеллектуальном развитии, ни в восприятии. Также не было обнаружено данных, говорящих о нарушении в мышлении. Обследованный не страдает излишней впечатлительностью и отказался что-либо добавить, кроме простых отдельных фактов, в которых он уверен.
Его мышление и речь были нормальными, хорошо организованными и он хорошо ориентировался во времени, месте и лицах.
Находясь в гипнотическом состоянии, он повторил свой рассказ о событиях в манере, убедительно говорящей о наличии внешнего источника, вызвавшего данное состояние (нанесшего травму). Его рассказ не изменялся в течение всего опроса. Это указывает на то, что несмотря на его пребывание в состоянии повышенной внушаемости, вызванной гипнозом, тот материал, который он изложил, мог послужить причиной перенесенной травмы, и на то, что Максим рассказывал о событиях буквально так, как он их пережил.
Как у всех лиц, сдерживающих материал, связанный с полученной травмой, процесс восстановления этой информации привел к значительному клиническому улучшению состояния депрессии у Максима. Простое изложение нереального события при гипнотическом состоянии не приводит к такому улучшению состояния пациента, повторяющего вымышленную историю.
Maкcим Чурбаков излагает аномальные детали полета от 28 августа точно так, как он испытывал их. Он действительно встретил «огненный шар», огонь в наушниках и другие события так, как он их описывал. Он действовал таким образом, который свидетельствует о том, что он руководствовался здравым смыслом и предусмотрительно в соответствии с возникшими обстоятельствами. Нет оснований говорить, что его действия указывают на расстройства (нарушение). Это нормальная реакция на данное событие.
Несмотря на стресс, вызванный встречей с этим объектом, Максим не потерял самообладания, способности работать при этих трудных обстоятельствах.
Хотя не представляется возможным определить источник или природу встреченного Максимом явления, его рассказ абсолютно правдив: то, что он пережил, абсолютно точно соответствует его рассказу. Стимулы, вызвавшие восприятие этой реальности, неизвестны, но точность в объяснительной Максима касательно происшедшего не подвергается никакому сомнению.
Диагноз: Посттравматический стресс. Нервное расстройство, вызванное событиями аномального происхождения.
Выдержки из заключения Уфоцентра и постановления о прекращении уголовного дела мы уже приводили выше. Где сейчас Максим Чурбаков? Несмотря на полную реабилитацию, отцы-генералы все-таки уволили его из ВВС. Сейчас он организовал свой бизнес в родном Челябинске, женился, иногда звонит мне по телефону как старому знакомому, помогшему вызволить его из беды.
А вот еще случай. Я не имею права назвать место, где находится эта станция дальнего радиолокационного обнаружения. Скажем так — недалеко от Самары. 13 сентября 1990 года. Говорят люди и факты.
Майор А. Дуплин, начальник смены боевого дежурства:
— В начале первого часа ночи экран показал приближение к станции крупного летающего объекта. Яркость радиолокационной отметки была такова, будто на нас шел стратегический бомбардировщик. Расстояние до него было не более ста километров, и я сначала не осознал происходящего. Судите сами — до границы очень далеко, и откуда могла взяться неизвестная цель, да еще такого масштаба, было совершенно непонятно.
По моей команде были произведены запросы автоматической системы опознавания. Старший сержант Микитенок немедленно доложил, что система вышла из строя впечатление было такое, будто она «схватила» такой ответный сигнал, что не выдержали предохранители.
Планшетисты провели фиксацию цели, была уже подключена связь с дежурной сменой ПВО, и в этот момент «стратегический бомбардировщик» рассыпался. Бесформенное облако отметок стало напоминать стаю птиц.
Я семнадцать лет работаю на локаторах и, разумеется, в состоянии отличить стаю от летательного аппарата. Чтобы так «светиться» на экране при таком расстоянии, эти «гуси-лебеди» должны иметь оперение из кобальтовой стали!
На дисплее зафиксирована яркая точка. Она вышла откуда-то снизу, но не сразу — словно проявилась, как на фотографии, набирая яркость и одновременно двигаясь к центру. В левом нижнем углу дисплея фиксировалось время — 00. 07, 00. 08… Через две с половиной минуты цель действительно рассыпалась — точек стало множество.
Дальше еще интереснее. На дистанции в сорок два километра цель «сошлась». Мощный локатор беспристрастно показал ее очертания — почти равнобедренный треугольник с плоскими гранями. Он мерцал. Ритм совпадал с работой локатора. И обратный луч был слабее, значительно слабее посланного к объекту. Это может означать только одно — «птичка» съедает наш луч. Ужинает…
Старший лейтенант В. Толит, офицер радиолокационной станции:
— «Гость» перешел на полное поглощение наших волн на расстоянии примерно в пять километров. Когда он растворился на экране локатора, наверх вышла группа во главе с капитаном П. Лазейко.
Он написал рапорт… Из доклада капитана П. Лазейко: «Неизвестный объект прошел буквально у нас над головами, когда мы вышли из подземных сооружений. Высота до его днища была не более десяти метров. Мы его хорошо рассмотрели ведь по периметру станции идет освещенное прожекторами заграждение, и здесь всегда светло. Днище объекта было гладким, но не зеркальным. Похоже на толстый слой копоти. Каких-либо отверстий, посадочных устройств, иллюминаторов не заметили. Но вверх от объекта шли лучи света — три, светло-голубых. Углы слегка закруглены…»
Из доклада начальника караула старшего лейтенанта Б. Горина:
«Разводящий сержант А. Романов выставил очередную смену на посты и вернулся в караульное помещение. Отсутствовал вызов с поста № 4, где часовым был ефрейтор А. Блажис. Мы подождали еще несколько минут — может, задержался где-то? Но в 00. 20 я принял решение: выслать на пост разводящего и двух караульных — Блажис на связь не выходил».
Из доклада сержанта А. Романова:
«Нас послал начальник караула — сказал, что Блажис не звонит. Наверное, заснул. Идите и наведите порядок. Мы пришли, а Блажиса нигде нет. Ограждение целое, телефонные розетки в исправности, но Блажиса нет по всему периметру его поста. Я доложил старшему лейтенанту Б. Горину. И остался на посту охранять вместе с другими часовыми. Нас было трое».
Из доклада старшего лейтенанта Б. Горина:
«Подняв караул «В ружье!», я усилил охрану всех постов и организовал поиски Блажиса. Спросил его товарищей, не собирался ли Арвидас убежать к себе домой, в национальную армию. Но я не верил, что он мог сбежать — служит уже полтора года. Отличный солдат, хорошо стреляет и на политзанятиях молодцом. При нем был автомат, два магазина и шестьдесят патронов. Через полчаса поисков мне доложили с третьего поста: исчез еще один часовой рядовой А. Вареница».