Воин Донбасса (СИ) - Пересвет Александр Анатольевич. Страница 51

Тот промолчал, вбирая в себя окружающую обстановку.

Алексей помахал перед его глазами ножиком, чтобы привлечь внимание, а затем резко клюнул кончиком острия под самый глаз задержанного. Тот дёрнулся, показалась кровь. Отблеск страха на лице показал, что угроза зрению воспринята с пониманием.

— Повторяю вопрос, — с ласковой интонацией чуть ли не пропел Кравченко. — Если через полторы секунды не услышу ответ, глазика ты лишишься. Затем второго. Мне от тебя только язык нужен. Так что до него очередь дойдёт после того, как отстругаю всё остальное, что из тела выступает. Понятно излагаю?

Он нарочито говорил много и размеренно: во-первых, для того, чтобы мужик окончательно оклемался, а во-вторых, чтобы к этому времени проникся своими незавидными перспективами.

— Итак, — продолжил Кравченко. — Имя, позывной, откуда сам. Раз…

— Владимир, — хрипло буркнул пленник. — Погоняло «Босой». Сам с Брянки…

— Не зли меня, — задушевно посоветовал Алексей. — Мне на хрен не нужно место твоего рождения. Кто твой хозяин, меня интересует. Под кем ходишь…

Где-то на заднем фоне грюкнули двери лифта. Краем глаза напрягшийся Алексей отметил прибытие медицинской команды по душу раненного в живот. Персонал больницы что-то бубнил про налёт, искоса бросая взгляды на Кравченко и его подопечных. Ладно, приняли, значит, страдальца. Поторопимся…

— Ну? — грозно рявкнул он.

Босой принял решение.

— Хожу под Лысым. Сидим в спортклубе «Тетрис». Только ты зря в тему вписался… Лысый сам под Бесом ходит.

И замолчал, видимо, убеждённый, что Кравченко должен знать и бояться какого-то Беса.

Алексей нанёс бандиту второй быстрый порез — на сей раз над бровью. Вреда здоровью никакого, но кровит и нервирует.

— Ты давай тут не грози, — прорычал он. — Мне похер ваши расклады. Сниму половину роты своей с фронта и покрошу всех в мелкий винегрет! Впитал?

Видно было, что впитал. Побледнел Босой, сообразив, что наглостью своей действительно может подвести боссов под налёт фронтовиков, — со всеми вытекающими последствиями. Красного цвета и солёными на вкус…

— Да я ничего, — торопливо заверил бандит. — Я хотел…

— Твои хотелки мне тоже похер, — снова рыкнул Кравченко. — Мне интересно, кто из ваших и почему мне войну объявил. Вот только об этом и говори!

Увы, этого Босой не знал. Не помогло даже надавливание на болевую точку на шее. У парня потекли слёзы, но он стоял на своём: их с напарником поднял Лысый и послал задержать Алексея. Или убить, если задержание будет срываться. Об этом бандит не хотел говорить вовсе, чтобы не осложнять дополнительно свою участь, но после ещё одного болевого внушения сдался. Но причин такой заинтересованности бандитского начальства в капитане Кравченко пояснить по-прежнему так и не смог. Зато поведал адрес, по которому оное начальство обреталось, а также с подробностями рассказал о дислокации сил охраны.

«Тетрис», судя по этим данным, действительно представлял собою крепкий орешек.

И тут стоило задуматься. Коли до сих пор правоохранительные силы ЛНР на растрясли этот гадючник, значит, к нему либо не было серьёзных претензий, либо и вовсе присутствовала заинтересованность. Потому далеко не факт, что ежели Алексей сейчас натравит на клуб комендатуру, то ему пойдут навстречу. Могут поступить с точностью до наоборот: убрать из расклада самого Кравченко. Как камушек из шестерёнки. Томичу можно верить — но сколь велики полномочия Томича? Пока дело идёт об укропской агентурной сети — расследование может быть интересно. И он, Алексей Кравченко, интересен — хотя бы в качестве раздражающего фактора. А вот полезные бандосы… Это совсем другой расклад.

Бандиты на Донбассе были всегда, даже в советские времена — это Алексей ещё по детству своему помнил. Были они тут вполне свойскими: с «мирняком» беспредела не устраивали — да и поди, устрой его в краю, где каждый третий шахтёр… Но бизнес в ходе перестройки подобрали быстро, как бы не быстрее, чем даже в Москве. Естественно, полезными оказались бандиты и в 90-х годах — этого Алексей уже не видел, но за полгода жизни на здешней войне чего только не наслушался от товарищей и сослуживцев. В нулевые годы криминал вписался в бизнес окончательно — с олигархами не воевал, конечно, но где обслуживал их, выполняя заказы, где сотрудничал с ними на стыке бизнесов, где вовсе охранял.

В общем, Босой был где-то прав: столкнуться с такой силой в одиночку означало прямой путь в гроб. Оно, конечно, Алексей смерти давно не боялся — отвык уже, привыкнув, наоборот, к мысли, что она всегда витает над его головой, играя его судьбой по только ей ведомым правилам. С другой стороны, осторожности это осознание не отменяло. Скорее, даже наоборот. Потому капитана Кравченко ценили товарищи и подчинённые, зная, что он никуда не лезет, очертя голову. Даже, скорее, не самого его ценили — не червонец, чай, — сколько уважали за факт, что у него с сентября ни одного «двухсотого» в подразделении не было, в том числе на боевых. Вернее, в первую очередь на боевых — потому как от случайных попаданий при обстрелах ни одно подразделение корпуса, ежели на фронте пребывало, застраховано не было. Но и всего пятеро «трёхсотых» от укровских снарядов тоже считалось вполне себе хорошим показателем.

И вот сейчас именно осторожность призывала его подумать, прежде чем хватать группу и скакать брать бандосов. Кстати, где она? Должна бы уже…

Группа как раз оказалась — уже. Именно в эту секунду прозвучал звонок телефона.

— Капитан Буран? — осведомился в трубке незнакомый голос. — Опергруппа комендатуры. Мы на площадке. Можем входить?

— Семь, — буркнул Алексей, недовольно. Звонок, хоть и был ожидаемым, но прервал ход его мыслей, когда уже практически нащупывался вывод

— Пять! Э-э, четыре! — жизнерадостно ответили на том конце. — Прошу прощения, неправильно посчитал. Полная цифра одиннадцать…

— Заходите, — пригласил Алексей, на всякий случай беря в руку пистолет. Вопреки прежним намерениям. Но обстановка заставляла менять правила.

С лестницы в коридор сторожко вошли четверо. В форме, с автоматами, как положено.

— Старший ко мне, остальные на месте! Руки с оружия убрать! — скомандовал Алексей, рывком поднимаясь на ноги и держа пистолет наведённым на вошедших. При этом не отказал себе в удовольствии оттоптаться подошвами ботинок по руке задержанного. Впрочем, оно и нужно было — в интересах безопасности.

Вошедшие переглянулись, затем руки с автоматов убрали. Настроены, стало быть, мирно. Свои, значит. Но проверить надо — бережёного бог бережёт.

Один из троих отделился, сделал несколько шагов по направлению к Алексею.

— Документы предъявите, — приказал Кравченко.

Документы соответствовали. Лейтенант Середа Андрей Николаевич, отдельный комендантский полк. Да уж, над позывным долго не фантазировали…

Алексей показал своё удостоверение, пожал лейтенанту руку.

— Прости, братишка, что так встретил, — извинился больше лицом, чем тоном. — Тут такие танцы с переодеваниями, что атас.

— Понимаю, — пожал плечами лейтенант. — Майор Антонов предупредил, что обстановка сложная.

Антонов — это Томич, что ли? Во дела! — так ведь за сутки и фамилии не узнал человека! Который, по сути, одной его опорой тут остался! Если, понятно, ребят своих не считать. Так они в расположении сидят…

Кстати, если ехать бандюков брать — позвать их, что ли? Как-то эти четверо комендачей прилива уверенности не вызывают. Лейтенант, разве что. Видно, что нюхнул пороха.

— Предупредил он, что поступаете в моё распоряжение?

— Да.

— Тогда вот что, — скомандовал Кравченко. — Первым делом вон к медперсоналу давай, подтверди там, что задержание украинской ДРГ происходит. А то они там нацелились в милицию звонить… а может, уже и позвали. А тут, вишь, бандосы оказалдись при делах. Как бы не предупредили их менты добрые… Затем возвращайся, задержанных пробьёшь по своим каналам. Баба вон клянётся, что из ваших…