Андрогин. Новая эра (СИ) - Эм Джексон. Страница 6

– Вы говорите, что я странная женщина, Эрик. А вы не странный мужчина?

– Почему же?

– Да потому что вроде тестостерона в вас мало, какой-то вы слишком мягкий и пассивный, еще и не упрямый, а вот если копнуть, послушать вас, то невольно начинаешь задумываться: а, может, правда то, что вы говорите? В чем ваш секрет, Эрик?

Эрик нахмурился, задумавшись на миг. Затем попытался ответить:

– Вспомните всех гуру, мудрецов. Что их объединяет, когда вы перелистываете их в своей голове? – спросил Эрик и остановился, ожидая ответа Жанны.

Она посмотрела в потолок, будто бы в поисках ответа, затем пожала плечами.

Эрик махнул рукой:

– Вы просто не хотите думать. Хоть разгадка находится на поверхности. Может быть, она даже промелькнула у вас в голове, просто вы боитесь сказать это вслух. Почему в нашей славянской культуре всем привили какой-то непонятный страх? Почему мы не можем, как в Америке, идя по улице, просто сделать комплимент. Кинуть так: чувак, ты классный. Ведь сразу же о нас подумают, что с нами что-то не так, что мы ненормальные или что я гей. Или что нам что-то надо от этого человека. Мы так привыкли сдерживать эмоции, что забываем, кто мы на самом деле и чего хотим. Ладно, скажу вам так: их всех объединяет спокойствие. Но мне до них далеко.

– Вы можете выйти из себя? – оценивающе посмотрела на него Жанна, затем, потягивая из соломинки уже третий по счету Лонг Айленд, проговорила. – Не верю, – и громко захохотала. – Хотя и на мудреца вы не похожи. В такой ранг я вас еще не возносила.

Эрик скривился.

– Тоже мне, ранг. Знаете, я уже давно ни кчему не стремлюсь. Меня, скажем так, не вставляет. Все материальное стало мне чуждо. Мне не нужен статус, плевал я на мнение остальных. Когда-то я спросил себя: зачем я живу? Какой смысл моей жизни? Оборвется ли она когда-то? И какое вообще предназначение нас всех? Каждого из нас, кто живет на этой Земле.

Жанна оторвалась от коктейля и пристально посмотрела на Эрика. Сейчас ее взгляд был каким-то иным. Не таким, как в начале вечера. Она действительно, как говорят, посмотрела на него другими глазами. Но он ничего этого не замечал и продолжил говорить, даже не поворачиваясь к ней:

– И я понял, главное – жить. Просто жить. Особенно это осознаешь, находясь в пограничном состоянии между жизнью и смертью.

– А вы бывали в таком? – с опаской перебила его Жанна.

Он снова отмахнулся, будто не желая слушать ее вопросы, и проговорил:

– Находясь на грани между жизнью и смертью, ты вдруг отчетливо понимаешь, что тебе важно твое физическое тело. Ты сколько угодно можешь до этого кричать, что не важно во сколько мы умрем: в восемьдесят или в двадцать, все когда-то закончится, но когда тебе уже предстоит отойти, так сказать, ты так хочешь это все продлить! Боже, как ты этого хочешь.

– Вы верите в любовь, Эрик? – внезапно спросила его Жанна.

– Я? – озадаченно посмотрел на нее он. – Даже не знаю. Возможно, я верю в то, что человек вскоре должен стать сверхчеловеком. Я верю в то, что мы в двадцатом веке сделали технологический скачок, пересев до этого с карет в машины, а сейчас снова застряли. Я верю, что мы должны открыть секреты телепатии, телепортации, и в самое ближайшее время. Я верю, что мы должны быстрее двигаться к новому измерению и познанию не только самих себя, но и всех секретов того, где мы обитаем, а не тупо быть пользователями и опустошать нашу землю, а потом еще того и гляди от глупой агрессии взорвать сами себя. Вот во что я верю. А в любовь? Нет, не верю!

– Но у этого вашего сверхчеловека должна быть вторая половина?

Эрик поднял брови.

– Не знаю, Жанна. Мне трудно судить об этом. Я не знаю такого чувства. И никогда не знал.Мне кажется, каждый может стать таким себе андрогином, самодостаточной личностью. И я сейчас ни в коем случае не говорю о наличии половых органов. Это вообще последнее в этом деле. Когда человек станет андрогином, секс вообще должен отойти. Это будет неважно. Как и ваша любовь. И то, как сейчас говорят о всяких там трансах и мальчиках с «нежной внешностью», как об андрогинах – я хочу разбить лицо каждому, у кого язык поворачивается такое ляпать. Бог – андрогин, ангелы – андрогины. Когда феминин и маскулин в характере и в жизни сольется в одно, человек станет тем самым сверхчеловеком и сможет быстрее пойти себе дальше.

– Вы не правы, Эрик. Когда-то андрогины уже возомнили себя богами и были наказаны за это. Их разделили. Мне кажется, если даже произойдет когда-то, – Жанна сделала на этом ударение. – То, о чем вы говорите, все равно половины будут важны, и только любовь сможет все спасти.

Эрик чуть не упал со стула от смеха.

– Давайте лучше о Линче. Мы же с вами сейчас не на конкурсе красоты. Мир во всем мире, – и он снова захохотал. – Вы смотрели еще что-то, кроме сериала «Твин Пикс»?

Жанна покачала головой.

– Я не помню.

Эрик наконец повернулся к ней и пристально стал изучать ее внешность. Прикинув, как она уже выглядела после всего выпитого, он тихо проговорил:

– И это не странно. Жаль, что здесь нет Интернета. Там всегда поклонники и прочие здравомыслящие люди очень детально описывают секреты данных фильмов. Если вам интересно, я могу немного рассказать.

Жанна кивнула, подавая знак бармену сделать ей новый коктейль.

Эрик же по привычке решил продолжить беседу. Он привык, что часто людям на баре просто плевать. Нет, он не хотел уговорить их всех в чем-то, ему просто хотелось пообщаться. Он подсел на эту иглу общения с незнакомцами, где каждый раз ты получаешь какой-то минимальный адреналин при знакомстве. Новые люди были для него новым интересом, поэтому он снова вернулся к теме о фильмах:

– Малхолланд Драйв оказался для меня чем-то непостижимым. Еще и закончился показ по телевизору. Эх, если бы можно было перекрутить все заново. И перепроверить себя. Сложить все воедино. Все кусочки. Ну ладно, будем отталкиваться от того, что Линч всегда провозглашает, что зритель должен сам понять, что же было там, в фильме, что должно создаться свое ощущение реальности и понимания происходящего. И что создалось? Что сложилось?Ощущения? Ничего не понятно, а ощущения остались.

Настоятельно советую вам, Жанна, все же посмотреть произведения Линча. Причем прямо сейчас. Ну, не здесь, конечно же, а когда придете домой. Завтра допустим. Оторвитесь от дел и приобщитесь к прочим психам Вселенной.

У Жанны уже начало кружиться в голове. Она понимала, что если сейчас встанет, то уже не сможет нормально идти. Вот она и наклонилась к бару, подперла щеку рукой и, растянув рот в улыбке, просто смотрела на Эрика, сама уже не осознавая, о чем он ей говорит. Он же по-прежнему не обращал на ее реакцию никакого внимания и все продолжал:

– Как часто вы осуществляли повороты вашего мышления? Сделайте что-то, что выбьет вас из зоны комфорта! Вы визуал? Начните слушать, и сойдите с ума от того, что попробуете на себе все прелести аудиала. Вы ненавидите прикосновения? Поверьте: вы чрезмерно преувеличиваете их значения. На самом деле, все эти люди ничего к вам не имеют! Вы кинестетик? Так сойдите же с ума от прикосновений! И когда вы уже будете близки к тому, чтобы это сделать, вы поймете: ничего особенного в этом нет. И, может, вы захотите еще. Хоть и через силу. Самый минимальный результат: вы будете готовы ко всему. Вы поймете, что бояться-то особо нечего. А то, что вы не любите, управлять вами не должно. Не можете что-то сделать, не хотите? Делайте именно это. Переступите через себя. После этого вы станете другим. Или останетесь тем же, но что-то внутри вас поменяется.

Самый банальный вариант. Каждый из нас выбирает в силу своего опыта и представлений о жизни, а так же нацеленности на будущее страдания или радость. Странный факт: вроде кажется невероятным, как это так оптимистам везет. Он настраивается на что-то и ему везет, и опять везет. А потом, проведя исследование, ты понимаешь закономерность: пессимисты живут дольше оптимистов. Так как оптимисты имеют меньше шансов поплакаться на судьбу, а пессимистам все эти прелести открыты. Пока пессимист будет плакаться в рубашку оптимиста, та уже и прохудится, а пессимист снова оденется в жилы нервов оптимиста и пойдет себе дальше. Он будет по-прежнему настроенный на негатив, но уже наполненный прекрасными реалиями оптимиста. Все, что мы не представим себе, то мы и получим. Представляешь себе: вот я стану богатым.