Сказки и легенды о чёрте - Бехштейн Людвиг. Страница 4

— Ах ты, негодник! Уважать меня разучился? Или не видишь, кто я? Я — черт, господин твой!

— А хоть бы и черт, какая разница! Попробуй-ка, потягайся со мной, посмотрим, кто кого!

— Ладно же, — черт ему на это говорит. — Сам напросился. Но уж ты меня до конца своих дней помнить будешь!

И так он за огневичка взялся — только искры полетели. Тузил его черт тузил, но только огневичок наш как-то вдруг исхитрился — хвать черта за шкирку и говорит:

— Ага, попался! Теперь я — твой господин. Всю жизнь ты бедным людям шеи сворачивал, попробуй-ка теперь, каково быть на их месте.

И хотел уже свернуть черту шею. Понял черт, что с огневичком шутки плохи и стал его упрашивать да уговаривать, дескать, он, черт, все сделает, что огневичок ни попросит, только не губил бы его, а отпустил на волю. Сжалился огневичок:

— Ладно, — говорит, — раз уж так жалобно просишь, отпущу. Но сперва верни мою расписку, которую я тебе дал, когда душу свою тебе прозакладывал. И обещай, нет, лучше поклянись-ка ты, черт, своей бабушкой, что никогда в жизни больше не будешь искушать ни меня, ни других людей, чтобы они продали тебе душу.

Не по нутру черту такое было, но делать нечего: пришлось согласиться, чтобы шею-то не свернули. Вернул он огневичку расписку и поклялся своей родной бабушкой, что никогда в жизни больше не будет искушать людей, чтобы те продали ему душу.

Отпустил огневичок черта.

А черт сразу прыг подальше, чтобы огневичок, чего доброго, снова его не поймал, встал — руки в боки и говорит:

— Вот я и на воле! Я тебе, дурню, расписку-то вернул и клятву дал никогда в жизни никого из людей не искушать, — это верно. Но я не обещал, что не сверну тебе шею, если окажусь на воле! И сейчас ты умрешь, за то что душил меня и хотел мне шею свернуть!

Бросился черт на огневичка, да только тот быстрей оказался, побежал от черта во всю прыть прямиком в лес. Черт за ним. Приметил огневичок в лесу большое старое дерево с дуплом и скорей залез туда. Спрятался от черта. Но весь он в дупле не поместился, пятка снаружи торчать осталась. А так как огневичок весь с головы до ног огнем светился, то и пятка его в темноте ярко сверкала. Увидел черт пятку и живо смекнул, где огневичок прячется.

Подбежал он к старому дереву. А огневичок в дупле услыхал, как черт топочет, и забился поглубже, а потом стал все выше и выше пробираться по пустому внутри стволу. Черт — следом. На самом верху в дереве было еще одно дупло, поменьше, от отсохшего сучка, огневичок и выбрался через него наружу. А дупло сразу же заткнул ветками, чтобы черт через него не вылез. Потом скорей спустился с дерева и большое дупло внизу тоже заткнул. Огневичок ведь колдуном был, вот он и заколдовал дупло крепко-накрепко, так что ни сам черт, ни чертова бабушка, ни вся чертова преисподняя ничего не могли поделать. Запер огневичок черта в старом дереве и пошел своей дорогой.

Сидел черт в дупле и вылезти не мог. Как он ни старался, все было впустую. Долго сидел черт в дупле. Прохожие люди слышали, как он воет и рычит там от злости. Но однажды пришли на гору лесорубы и срубили старое дерево. И тут-то опять вышел черт на волю. Прежде всего он поспешил к себе домой, в преисподнюю, узнать, как там идут дела. А в преисподней пусто было, как в церкви в будний день. Ни единой души грешной не видать и не слыхать. Ведь пока черт сидел в дупле и никто не знал, куда это он подевался, ни одна душа в ад не попала. Чертова бабушка из-за этого так сильно горевала, что померла с горя. Когда же она померла, все грешники, которые еще оставались в преисподней, убежали и попали на небо. И вот стоял черт посреди пустой преисподней один-одинешенек и не знал, как своему горюшку помочь да что бы такое выдумать, чтобы снова наполнить ад грешными душами. Ведь искушать людей ему было нельзя — он же родной бабушкой поклялся, что никогда в жизни больше не будет искушать людей, чтобы они продали ему душу. А как еще заманить их в ад, черт не знал. И так он убивался от горя, что чуть рога об стену не обломал. Но вдруг черт кое-что вспомнил.

Сидеть в дупле ему было очень скучно, и со скуки черт принялся выдумывать всякие штуки. И среди прочих штук выдумал он водку. А теперь черт вспомнил о ней и подумал: водка — то самое средство, с помощью которого я смогу отправить в пекло множество душ!

Не теряя времени, черт отправился в город Нордхаузен. Здесь он устроил винокурню и начал водку гнать и всех людей к ней приваживать. Он и жителям Нордхаузена показал, как надо водку гнать, и посулил им богатства и денег, если они научатся этому ремеслу. А горожане упрашивать себя не заставили, и скоро весь Нордхаузен уже гнал водку и торговал ею по всему свету. С тех самых пор и по сей день слывет Нордхаузен городом, где водки гонят больше всего в мире.

Как черт замышлял, так все и вышло. Выпив немного водки, люди начинали браниться и сквернословить, поминали черта и клялись отдать ему свою душу. И попадали после смерти прямо к нему в лапы. А уж если выпивали поболе, то и вовсе ссорились, дрались, сворачивали друг другу шеи — черту и утруждать себя не приходилось. Раньше, бывало, с большим трудом черт одну душу за несколько дней соблазнял, а теперь они сами, что ни день, так и летели в его сети десятками и сотнями. Года не прошло, как в преисподней тесно стало от грешников, новые души некуда девать стало, пришлось черту пристроить к своему пеклу новые помещения.

Короче говоря, с тех пор как вылез черт из дупла на волю, так и появилась на свете водка. А уж с тех пор как водка появилась, и называют ее по справедливости «чертовым зельем».

Ютеборгский кузнец

ил-был однажды в местечке Ютеборг один кузнец, о котором в народе рассказывают удивительную историю. С малых лет вел он жизнь праведную и примерную — был послушным сыном, соблюдал все заповеди божии. Много странствовал кузнец Петер по свету, много всяких приключений было на его веку. Ремеслом своим он владел в совершенстве и прославился повсюду как искусный мастер, с которым никто не мог сравниться. Только он один знал секреты особого вещества, которым можно было покрыть любые латы, любые доспехи, и тогда делались они непробиваемыми. В свое время поступил он на службу к императору Фридриху Второму, и ходил вместе с ним в поход на Милан и Апулию. Немало добычи досталось ему в тех походах. Когда же император умер, воротился кузнец со всеми своими богатствами восвояси, и зажил обычною жизнью.

Так он жил себе поживал, всякое видывал на своем веку — и хорошее и дурное. Но вот перевалило ему уже за сто лет и сидел он однажды у себя в саду под старинною грушей. Тут подъехал к нему маленький серенький человечек верхом на осле — давний знакомец нашего кузнеца, много раз помогал этот человечек ему в трудные минуты. Попросил человечек подковать осла — выполнил его просьбу кузнец, но платы никакой за свою работу не взял. Тогда сказал человечек кузнецу Петеру, что готов выполнить за это три его самых заветных желания, но посоветовал не спешить, хорошенько подумать, чтобы не забыть самого главного. Поразмыслил кузнец, и попросил человечка сделать так, чтобы всякий, кто заберется на его любимую грушу, не мог бы с нее слезть, покуда сам кузнец того не пожелает — уж больно надоели ему воры, что повадились обирать сад. А поскольку воры и в дом к нему частенько забирались, попросил он еще человечка сделать так, чтобы к нему без разрешения никто не мог зайти, разве что через замочную скважину. Выслушал человечек эти два пожелания, показались они ему не слишком уж умными, и напомнил он кузнецу, что осталось последнее желание — не забудь про самое главное! И сказал тогда кузнец:

— А самое главное, это добрый шнапс, и потому хочу чтобы вот эта бутыль никогда не пустела!