Гладиатор (СИ) - Аретинский Сергей Валентинович. Страница 22

Но стих в аду не тронул чувства лаг.

Так что тогда в войне той изменилось?

Сверхчеловек - беглец судьбы смиренной,

Ему не запретит написанный закон

Всю жизнь свою здесь сделать дерзновенной

И свергнуть вдруг чуть пошатнувший трон.

За ним всегда пойдёт тот гегемон,

Что в мире чтит трофейное богатство,

Что жизнь продаст всего за миллион,

Ведь верит он всего лишь в святотатство.

Но я отвлёк вас строфным разговором,

Трудится план, что здесь предложил кот.

Пока с врагом ведут переговоры,

Чрез катакомбы двигается взвод.

Прошли минуты.... Кто же здесь умрёт?

Противник чувствует движенье,

Вздохнул замолкший пулемёт,

Так, время, сделай одолженье.

Вновь в сотый раз гнездится здесь война,

И всякий раз в ней жертвы позабыты,

Пусть каждый воин не сойдёт с ума,

Пока от неба чакры не закрыты.

Но псы войны ещё свинцом не сыты,

Их в бой подвинули заблудшие цари,

Терзанья душ в сердцах монетой смыты,

Сотрут и след свернувшейся крови.

Работай, время, на парней

Не для пустой гражданской славы,

Для необстрелянных людей

Она не более забавы.

Но кто в миру придумал эти нравы,

Воздвигнув на местах подобные порядки,

Где от бюрократической отравы

Погонят прочь их мужества остатки?

Мы отвлеклись, рассказ вновь принял бой,

Но мой герой с врагом в бою один,

Отход своих он заслонил собой,

Примкнув к "АК" последний магазин.

И вновь бойку затвор необходим,

Он подаёт придавленный патрон,

В огне обугленных пружин

Задав курку смертельный полутон.

"Огонь! Огонь!", - вот архитектор зла.

Успел ли там уйти его отряд?

Грозится смертью вновь стрельба,

И ни на дюйм нельзя ступить и шаг.

Вдруг захлебнулся автомат,

Нет даже, пули застрелиться.

Пора б открыть ворота в ад

И трупным ядом отравиться.

Всё что зовём назначенной судьбою

Среди своих душевных нечистот

Здесь не претит услугами герою,

Когда известен жизненный исход....

Взрывной волною миномёт

Накрыл всё то, что в Яне есть....

Опять главе страница жмёт

Пора б её вновь перечесть.

Мудрец безумные года

Не тяготит больным существованьем,

Всё что его здесь мучило всегда

Возвысит он людским негодованьем.

Но что зовёте вы признаньем,

Когда судьбу не обманули...?

Негениальным пониманьям

Предложьте пять теорий пули....

Глава 11

"Архитектор Зла"

Я снова ждал благословления

Своих непризнанных трудов,

Невольно вызвав раздраженье,

Я снова проклял мудрецов,

И в стане будущих врагов

Я сеял ненависти взгляд.

Мой дух ко всякому готов,

Узрев в плену ворота в Ад.

Спокойствие для сильных лишь стена,

И меч владык в созвучие едином

Кричит о том, что боль побеждена,

Что всякий мог бы стать ей властелином.

Но тень побед, уже измазав гримом,

Свой узурпировавший трон

Грозит судьбе кровавым пилигримом,

Ведь этот мир бесчестьем осквернён.

Ты, может быть, своё имеешь мненье?

Интимность дум не более чем сон,

Питая в строках заблужденье,

Ты не узнал, кто будет побежден.

Их имя - падший легион,

Садом пылающего Града.

Бьюсь об заклад, ты удивлён,

Боишься, как и всякий Ада.

Нет, ангел смерти вопреки

Любви взволнованным канонам

Для новых жертв несёт крюки

По лабиринтовым притонам.

Что нужно павшим легионам?

Звон открывающих ключей,

Врата из мрачных тюрем к тронам

Да лязг упавших ниц цепей.

Опасен нужный человек,

Когда он вдруг в ненужном месте,

Способен он простых калек

В пылу сраженья удостоить чести.

Когда священник души крестит,

В Аду отчаявшийся зверь

Средь плит могильных жаждет мести,

Чтоб свергнуть тюрем цитадель.

В плену нас учат хладнокровью,

Здесь разум вряд ли будет сыт

Земной обманною любовью,

Она здесь телу как иприт.

Но злоба духу словно щит,

В ней дремлют силы роковые,

Здесь лишь она заставит жить,

Приняв природные стихии.

Итак.... Довольно отступлений,

Я видел, как ушёл здесь взвод.

Средь нестабильно-разных мнений

Пари со смертью взял всё ж кот,

И кто из раненых умрёт

Посмертно станет здесь героем,

Но чьё раненье заживёт

Желает вновь напиться боем....

И жизнь лишь там - подальше от пустых начал,

Где грех скрестился с покаяньем,

Где смысл рассудок побеждал,

Не упиваясь пониманьем.

Здесь смерть питалась мирозданьем,

Приняв судьбу, как эпизод.

Пора сказать повествованьем

О том, что сделал Азатот.

Любовь, безумье страсти - всё не то,

В гиене огненной вся чувственность размыта.

Кем был ты? Аду всё равно,

У бесов вместо ног копыта.

И дверь темницы мерзостью закрыта,

Пожарища чистилищ, едкий дым

Наполнят горем дух досыта,

А ты здесь вечный пилигрим.

Агония немного отступала,

Ян начал приходить в себя,

Все интерфейсы терминала

Сходили, видимо с ума.

И жестом сгорбленным сума

Сорвала с истин одеяло,

Впустив в жизнь злые семена,

Как будто тьмы ей не хватало.

Так, что же дальше, Ад иль Небеса?

Моей душе простора мало,

Я начинал со свежего листа,

И горе вновь заметно отступало.

Но где бессмертье уставало?

Пора б войне чуть-чуть одеться,

Мне наготы её хватало,

Я в жизни мог ей наглядеться....

Очнулся Ян, горело тело,

Зловонье хладом сеял пол,

В главе больной желанье тлело,

Бездвижной плоть Ян здесь нашёл.

Всевышний смерть опять отвёл.

Но что страшнее преисподней?

Чечен курок ПМ-а взвёл,

Смерть мук бесовских благородней:

"Ты храбрый воин, я ценю отвагу,

В горах свободны лишь орлы

Лишь потому, что им Аллах в награду

Не дал знать, что несчастны мы.

А ты.... За что сражался ты?

Твоя душа умолкла серой птицей,

И вот сейчас, агонии часы

Бегут в Ад чёрною лисицей.

Ты чувствуешь прохладность пистолета,

Осознавая то, что побеждён....

Он холодит висок, вернейшая примета,

Что вскоре в землю будешь погребён.

А что за гранью; явь иль сон?

Никто из смертных ведь не знает.

Я чувствую твой страх, и будто он

Тебя с собой отождествляет.

Поговорим здесь, воин из спецназа,

Или уста твои замкнул навечно страх

И зрение лишил оставшегося глаза,

Пока чёрт прятался в темнеющих углах?

Не знаю, может быть, Аллах

Изменит то, что неизменно,

Сомкнув пророчества в веках,

Вернет огонь в снега Инферно", -

"Ты видимо здесь повелитель крыс,

Блуждающих по отсыревшим норам,

Им всё равно смерть или жизнь

Теософическим разбором.

Ну, что ты дёргаешь затвором?

Смерть лишь потерянность начал,

И не кичись сим приговором,

В Аду я, враг мой, уж бывал", -

Чечен вскочил, ствол пистолета

Блеснул огнём, чернела сталь

В проёме солнечного света,

Как будто в вечность магистраль.

Но дух отмщенья, как ни жаль,

У пули сбил свой навигатор,

Да, вот ещё одна деталь,

Остался жив наш гладиатор.

"Ты храбрый воин - выживешь везде,