История одного вампира: Покаяние (СИ) - Лотос Кристофер. Страница 34

— Например, в чём? — поинтересовался я.

— Ты ждёшь ответа от меня и уже этим идёшь на поводу, — констатировал Ник.

— Тогда все мы идём у кого-нибудь на поводу, — отмахнулся я. — Разве не так?

— В какой-то мере, — согласился вампир. — Не забывай, что всё относительно. Знаешь, что это означает?

Он как и Давид играл со мной. Ник явно не уступал моему создателю в умении плести интриги. Вампир ловко толкал меня к тем знаниям что и без того лежали на поверхности. Я видел только то, что он хотел мне показать. Нику ничего не стоило создать иллюзию, которую я бы принял за чистую монету. Этот паук жизни преподнёс мне искусно спрядённый им клубок, единственным выходом для меня в подобной ситуации было ничего не слушать, а самому пуститься в нападение. Не надо распутывать гордиев узел, достаточно просто посильнее размахнуться мечом.

— Ждёте от меня ответа? — выдержав достаточно ёмкую паузу, спросил я. — Неужели тоже хотите пойти у меня на поводу?

— Может быть, идти на поводу у вас с Сандрой и есть высшая степень благоразумия? — ни секунды немедля парировал он.

Я отрицательно помотал головой.

— Вот видишь, — воодушевился вампир. — Значит ты, пока не совсем потерян. Молодость и спесь, ни одного человека не доводили до добра.

— А вампира?

— Насколько мне известно, тоже. В них, в общем, нет ничего дурного. Просто люди пользуются ими не разумно. Совсем другое дело животные.

— А разве люди не животные? — пошутил я.

— Ещё какие, — без доли иронии согласился Ник. — Вся беда в том, что поведение зверя, если он конечно не бешеный, можно предсказать. С людьми же всё обстоит намного сложнее.

— Сумасшедший каждый второй, — усмехнулся я.

— Мягко сказано, — без доли сарказма согласился вампир. — И хотя точных норм для людей не существует, сумасшедших среди них большинство.

— А нормы психиатрии?

— Если судить по Фрейду нормальных единицы, но с ними я встречаться бы не хотел.

О догматах можно рассуждать бесконечно. Религиозные нормы порой в корни разняться с нормами этики и чести. Можно было быть глубоко верующим, однако при этом убить человека на дуэли из-за нанесённого оскорбления. Вот оно и всепрощение, и любовь к ближнему. Не ответил на вызов — не мужчина, принял и вышел победителем — убийца. Примеров миллионы. Не стану лезть в дебри. Я — здоровый сильный мужчина. Ударю оскорбившую меня и мою семью женщину — сразу перестану быть мужчиной в глазах одних, стерплю обиду, позволю и дальше себя унижать — снова не мужик. Что ж, мне делать то?

«Решать, — подсказало сознание. — Решать и не кому-нибудь, а тебе! Тебе и только тебе!»

Поводок общества слишком сильно меня душит. Общество диктует нам, как мы должны себя вести, как говорить, как одеваться. Всё завязано на том, что обо мне подумают другие? Говёное общественное мнение.

Идёт человек по улице и так ему хочется ему петь. Орать во всё глотку! Какая разница из-за чего? Может у него ребёнок родился, может девушка, которую долго добивался, ответила взаимностью, просто напился, в конце концов. Но нет. Общество моментально его осудит. А за что? Он должен кому-то? Он кому-то навредил? Просто своим поведением он рушит стереотип модели поведения.

Как по мне, пускай все ходят по улицам и поют. И плевать на социум, пускай не суёт свой нос. Может от этого добрее люди станут?

— Стереотипы можно сломать, — нарушил молчание Ник.

— Не в одиночку.

— Читал «Книгу джунглей»? — неожиданно спросил вампир.

— Да, но…

— Ты знаешь, что дети, которых с младенчества и до пяти лет воспитывали звери, уже никогда не научатся говорить?

— Да, и что?

— Человек способен выучить десяток совершенно чуждых ему языков находясь уже на склоне лет, а подобный «лягушонок» не выучит и одного. Он никогда не станет полноценным человеком. Те знания, что дала ему стая останутся в нём навсегда.

— В каменных джунглях они тоже могут пригодиться, — но вспомнив про разлад у Ник с юмором поправился. — Значит просто так должно быть.

— Ничего никому не должно. Всё относительно. Не забывай. Рассмотрим пример Будды…

— Это вымысел, — отмахнулся я.

Ник залился тяжёлым и громким хохотом. Не часто увидишь такой смех. Через мгновение я, конечно, понял, что вызвало столь бурную реакцию.

«Нет… Илья Муромец нам не помощник. Он же вымышленный персонаж», — сказал Буратино.

Сидят два вампира, и тот который гуляет по часу в день, под ярким светом летнего палящего солнца говорит, что Будда это вымышленный персонаж. Бред.

— Мистика значит? — отсмеявшись, повторил Ник. — Ох, насмешил. А вот вампиры суровая реальность.

Я не знал куда деется от стыда за глупость, которую так опрометчиво сморозил. И не нашёл ничего лучше как добавить:

— По крайней мере об их существовании мы знаем наверняка.

Ник подавив смешок, продолжил мысль:

— До тридцати лет принц Гаутама жил без забот и тревог и подумать никто не мог, что он вскоре станет Богом. Если человек может стать Богом, почему ребёнок из джунглей не может заговорить?

— Больше Богом стать никому не удавалось, — констатировал я.

— Заявление довольно спорное, однако не лишённое здравого смысла, — согласился вампир. — Даже если так, если одному удалось, что мешает остальным?

— Хотите сказать, что ребёнок из джунглей может заговорить?

— Нет, но я хочу сказать, что этого нельзя исключать. Сознание может измениться, не обязательно деградировав, — он сделал небольшой глоток пива, о котором я уже и позабыл. — Неужели Давид ведёт себя как восьмидесятилетний старик?

— Иногда, — усмехнулся я.

— Иногда и ты себя так ведёшь.

Повисло гнетущее молчание.

— Вы пригласили меня сюда только за этим?

— Этим? — брови вампира удивлённо поднялись. — Можешь формулировать вопросы яснее?

— Я не так думаю, не так говорю, не так понимаю. Сплошные «НЕ». Зачем вообще тогда со мной разговаривать? Почему Вы тратите своё время на меня?

— По-твоему я похож на того кто тратит своё время попусту? — лукаво ухмыльнулся Ник.

— В том то и дело, — я уже не понимал, как с ним разговаривать, казалось, он просто не желал меня понять. — Зачем Вы позвонили мне?

— Если ты хочешь узнать себя, то мои вопросы к тебе вполне обоснованны, — ответил Ник.

«Он вообще понимает, о чём я ему говорю?» Ник начал производить на меня впечатление сумасшедшего, хотя я прекрасно понимал, что это не так. Он умён. Хитрый огненный лис.

— Причём тут самопознание? Какое Вам дело…

— Дело? — удивлённо округлил глаза Ник, и его лицо стало по настоящему безумным. — Назовём это праздным любопытством.

— За годы жизни Вы его не утолили? — усмехнулся я.

— Его утолить невозможно, — по-своему печально констатировал вампир. — Время идёт, меняется мода, люди, мышления, с новой силой разжигая во мне пожар любопытства.

— Возможно, Вы и правы.

Эту фразу я произнёс лишь для того чтобы немного потянуть время, но вампир решил развить мою мысль:

— А возможно и нет, — он горестно вздохнул и после небольшой паузы добавил. — Но чем ещё заняться тому, чьё существование столь однообразно и бессмысленно?

Эта фраза так меня удивила:

— Вы на самом деле считаете свою жизнь бессмысленной?

Вампир только рассмеялся:

— Моя жизнь наполнена действием. Я не стою на месте…

— Поддерживаете клубное движение?

— И это тоже, — согласился он.

Тогда я заметил, что от безумия во взгляде не осталось и следа.

— И не только, — продолжал Ник. — Для этого ничтожного мира, я делаю гораздо больше чем мои доноры. Это и есть моя добродетель.

Его мысли неслись с такой скоростью, что я за ними не поспевал. Ник начинал с одного, а заканчивал совершенно иным. Я уже принял подобное поведение своего собеседника и старался от него не отставать:

— Мы не волки мы санитары леса?

— Называй как хочешь, — отмахнулся вампир. — Но естественный отбор придумал не я… В прочем ты прав. Лес действительно требует чистки. Человек вырубает старые и больные деревья, этим помогая молодой поросли. Подчас можно уничтожить сотни, чтобы взросли тысячи.