Бару Корморан, предательница - Дикинсон Сет. Страница 35

Бару также одарила Бела Латемана улыбкой. Фалькрестиец, космополит и, судя по закушенной губе и бисеринам пота на лбу, явно недоволен своим положением. Пожалуй, следовало пообедать с ним, прежде чем устраивать набег на банк в компании морской пехоты.

— Замечательно, что мой принципал может оказать вам столь важную услугу. Пожалуйста, впредь не стесняйтесь обращаться прямо ко мне.

Ее принципал. Должно быть, сейчас бедолага вспоминает о судьбе двух прежних имперских счетоводов, под началом которых он успел послужить.

— Конечно же, я бы обратилась прямо к вам! Но ваш секретарь заявил, что вы отправились в Вультъяг, — ответила Зате Ява, безобразно подмигивая, как будто Вультъяг был сердцем не ее собственного заговора, а портовым борделем или чуть более импозантным домом свиданий. — Уверена, у вас есть дела к вашему принципал–фактору. Если они требуют приватности, я вполне могу подождать нужных сведений в общем зале.

— Нет–нет, — произнесла Бару, решительно отметая малейший намек на секретность. — Я хотела расспросить принципала об изменениях в денежно–кредитной политике и о ссудах, требующих одобрения. В общем, заняться хозяйственной рутиной.

— Но отчего же вы не прислали секретаря? — хмыкнула Зате Ява. — Он для этого и существует.

Бел Латеман не проронил ни слова, и его гротескная, точно приклеенная улыбка едва не повергла Бару в припадок нервного смеха. «Я чувствую то же самое, — хотелось сказать ей, однако она молча раскрыла кошель и извлекла из него распоряжения, скрепленные личной печатью счетовода, с пометками «срочно, секретно».

— Ваше превосходительство, — вымолвила Бару, передавая их Латеману, — пожалуйста, проследите, чтобы все они вступили в силу немедленно.

Тот вежливо принял бумаги и чуть–чуть расслабился. Сейчас в его взгляде сквозила надежда — похоже, счетовод пришел в банк не с очередным обыском, а значит, принципалу незачем ломать голову над новым загадочным приказом Бару Корморан.

Ничего, зато теперь у него есть возможность проявить себя!

— Немедленно, — повторил он. — Так точно.

— Разве это не гриф «секретно»? — поинтересовалась Зате Ява, мягко опуская кружку на стол. — И «срочно»? Ваше превосходительство, любой приказ с такими грифами должен обсуждаться с представителями правительства. Не припомню, чтобы мне приходилось участвовать в подобном обсуждении. Одобрены ли ваши приказы губернатором Каттлсоном?

— Хороший вопрос, — произнесла Бару, мысленно визжа от ярости. Как? Как старая ворона это углядела? Почерк Бару был бисерным! — До собрания представителей правительства — почти месяц. Я боюсь, что неразбериха, оставленная мне Олонори и Танифель, может усугубиться. Вы ведь понимаете, документацию нужно еще передать в местные отделения банка в каждом княжестве.

— Полагаю, это весьма масштабная смена политики?

— Нет, обычные процедурные изменения.

Бару хотела отвести глаза, но взгляд Зате Явы буквально приковывал к себе. Наверное, так же она смотрела и на Фаре Танифель, наблюдая, как тонет бывший счетовод.

— Меня, как судью, весьма интересуют процедурные вопросы.

Зате попыталась встать и притворилась, будто пошатнулась, вынудив Бару и принципал–фактора вскочить и подхватить ее под руки. Пальцы Зате легли на запястье Бару — они были сухими, теплыми и на удивление спокойными.

— Пожалуйста, давайте проверим приказы вместе. И если Каттлсон будет возражать, вы найдете во мне союзника.

Сердце Бару затрепетало в груди.

У нее было два выхода. Она может приказать принципал-фактору не вскрывать письма. Тогда Бару, конечно, будет настаивать на том, что проверки ее служебной переписки требуют письменных полномочий, подтвержденных органами имперской юстиции. Но Зате Ява, разумеется, возразит, что она имеет право оформлять такие полномочия, а потому приказы Бару можно проверить без лишней волокиты. Принципал–фактор окажется между двух огней, а Зате Ява отправится к губернатору Каттлсону и всполошит его рассказами о загадочных приказах Бару Корморан.

Так что Бару сделала вдох и произнесла:

— Пожалуйста, распечатайте. Секретарь!

В кабинет заглянула Аке Сентиамут, та самая женщина, укравшая клише фиатных билетов для фальшивомонетчиков Тайн Ху. На сей раз медвежьей шубы на ней не было.

— Ваше превосходительство?

— Запереть кабинет, посетителей не впускать. Служебная тайна.

Дрожащими руками принципал–фактор вскрыл два конверта. Зате Ява задумчиво склонила голову.

— «Принципал–фактору банка провинции, — начал читать он вслух, — от имперского счетовода Бару Корморан, приписанного к объединенной провинции Ордвинн…»

— Спасибо, Бел, — перебила Зате Ява, опираясь на его плечо. — Положи бумаги на стол, я прочту сама.

Он подчинился, а Бару решила ничем не выдавать себя.

Зате Ява сдвинула брови.

— Любопытно. Вы приказываете банку отпечатать новый тираж фиатных билетов для выдачи ссуд князьям. И наделяете местные отделения банка полномочиями выдавать мелкие ссуды напрямую частным лицам, но только золотом и серебром.

Бару кивнула в ответ, не доверяя собственному голосу.

— Данные меры — весьма необычны и выходят за рамки моего понимания политики Имперской Республики… — Зате Ява выпрямилась. В ее осанке не осталось ни малейших намеков на возраст и немощь.

«А она в бешенстве!» — подумала Бару.

— Но вы — имперский счетовод и, как говорят, превосходный математик, а значит, знаете толк в подобных водах. Признаюсь, в делах, не касающихся имен и разновидностей порока, я — не специалист.

И она удалилась, со свистом рассекая воздух складками платья.

Вздох облегчения, вырвавшийся из груди Бару, наверное, был слышен на весь кабинет. Принципал–фактор Бел Латеман потрясенно взирал на нее через стол.

— Что вы творите? — прошипел он. — Я не могу выполнить эти приказы.

— Приношу свои извинения, — сказала Бару, крепко стиснув львиные головы на подлокотниках кресла. — Я только что обесценила имперский фиатный билет в Ордвинне. Я отодвинула нас на десять лет назад, пустила прахом экономику провинции и обанкротила большинство князей.

Ее приказы обернутся катастрофой. Выпустив столько фиатных билетов, банк не сумеет обеспечить их золотом и серебром. Деньги хлынут на рынок посредством соблазнительно щедрых ссуд, неслыханного богатства, рожденного из бумаги и чернил. Князья передерутся, лишь бы поставить подписи первыми.

Но ордвиннские князья, вероятно, не знакомы с термином «инфляция». Они явно не в курсе того, что избыток денежной массы убьет ценность валюты. Однако ордвиннский лесоруб, видя, что теперь княжеская лесопилка, благодаря лавине ссуд, может купить все его сырье одним махом, поднимет цены. И так же поступят рыбаки и рудокопы, каменотесы и землеторговцы, охотники и кожевенники. А те, кто работает за жалованье, столкнувшись с новыми ценами, потребуют прибавки, дабы сохранить способность прокормиться.

Цены на потребительские товары взлетят до небес, и покупательная способность фиатного билета, количество товара, который можно купить за него, резко упадет.

Да, это будет финансовое самоубийство. Доверие к фиатному билету рухнет, и вскоре излюбленное оружие Фалькреста будет годиться лишь на подтирку.

Естественно, что все ссуды и долги, исчисляемые в фиатных билетах, — те самые, из которых Тайн Ху вознамерилась построить свой союз, — не будут стоить ни гроша.

Вместе с ее собственными подделками.

Все, исчисляющееся в фиатных билетах, будет начисто сметено. И тут уж ничего не смогут поделать ни Зате Ява, ни губернатор.

Восстание, затеваемое Тайн Ху, сгинет вместе с княжескими долгами.

Ну а золото, загодя накопленное Фиатным банком, будет роздано в виде мелких ссуд. Но не князьям — об этом Бару позаботилась. Ссуды, дозволенные ее приказом, пойдут в карманы рыбаков, лесорубов и крестьян, возделывающих оливковые рощи. И каменщиц, и их сыновей, вскормленных меловой пылью.

Ордвинн соскользнет обратно к экономике доимперских времен, основанной на золоте и потребительских товарах. Однако золото это окажется в руках простого человека. Понаблюдав, как Маскарад перестроил экономику Тараноке, Бару устраивала в Ордвинне совершенно обратное.