Якудза - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 5

— Угу, — сказал Витек. Он себя чувствовал несколько неуютно от такого обращения, на что, наверное, Саид и рассчитывал, дрессируя себя в тонкостях великосветских манер аборигенов, от которых они в своем подавляющем большинстве отказались уже эдак с сотню лет назад.

— Вы сказали им, на кого работаете?

— В первый или во второй раз?

Саид закаменел шеей, отчего его затылок перестал качаться туда-сюда.

Ибрагим, знавший Саида с младых ногтей, мог бы сказать, что брат сейчас сильно гневается и в этой стадии своего гнева способен на многое, с великосветскими раутами ничего общего не имеющее. Но Витек не имел чести знать бывшего шефа настолько приватно, поэтому ему просто расхотелось спать.

— Повторяю вопрос, — с нажимом на «повторяю» сказал Саид, — они знали, на кого вы работаете?

— Ну да, знали. И чего?

— Мне передали, что перед тем, как сгорел «Караван», вы там учинили драку с этими людьми.

— Не, ну интересно получается! — возмутился Витек. — А что бы ты учинил, Саид, если б тебя падлой назвали и пообещали жопу оторвать?

Желтый затылок Саида начал наливаться красным.

— Я — это я, молодой человек, — очень медленно сказал Саид.

Ибрагим мог бы сказать, что степень братского гнева не поддается описанию. Но его никто ни о чем не спрашивал, и Ибрагим просто сидел справа, тупо глядя вперед и чем-то неуловимо смахивая при этом на статую с острова Пасхи.

— Мне такого никто никогда не говорил и вряд ли когда-либо осмелится, — все так же медленно произнес Саид. — Так что же получается, Виктор? Из-за того, что кто-то вас обозвал, я лишился магазина?

До Витька начало кое-что доходить.

— Так ты решил на меня свою палатку повесить? — заорал он. — Так вот… Ах ты…

Бумс!!!

Ребро ладони Ибрагима резко садануло Витька в кадык, и почти сразу же пришла передача слева — локтем в солнечное сплетение от звероватого земляка.

Витька скрючило, словно эмбриона, после чего ему добавили чем-то тяжелым по затылку, как-то очень ловко накинули на шею удавку, завели руки за спину и свободным концом петли связали запястья так, что дернешься посильнее — и тут же безвременно отправишься к создателю от недостатка кислорода.

Перед глазами Витька плавало несколько Саидовых затылков. За шиворотом было тепло и влажно, наверное, от крови. На голову Витьку плеснули воды из пластиковой фляги, и затылки постепенно собрались в один.

— Итак, продолжим, Виктор.

Автомобиль уже выбрался за черту города и теперь медленно ехал по шоссе, раздирая дальним светом фар стремительно сгущающиеся сумерки.

К Витьку пришла вялая мысль, что продолжения, скорее всего, не будет. Гальку было, конечно, жалко. А в остальном-то — и хрен бы с ним со всем. Все равно в этой жизни хорошего — мизер, а дерьма — только успевай разгребать. Вот только тоскливо, что не придется напоследок по этому лысому черепу съездить чем-нибудь стальным или чугунным. На худой конец, можно и кулаком… Да только, видать, не судьба. Помучают сейчас, сволочи, потом завалят, как сайгака, да сбросят в кювет. И если даже найдут менты поутру — никто и не почешется. Одним муделем безработным меньше стало — и бес с ним, с сердешным, отмучился. Бог дал — Бог взял, туда ему и дорога.

— Вы, наверное, думаете, что легко отделаетесь, молодой человек? Мол, убьют сейчас неверные меня, невинного — и весь сказ.

«Мысли что ли читает, сволочь», — удивился Витек.

— Ошибаетесь, уважаемый, — усмехнулся Саид. — Вы даже не представляете, как вы ошибаетесь.

«Ниссан» свернул с шоссе, проехал сотню метров по невидимой в ночи тропинке и остановился.

Витька схватили за шиворот и выбросили из машины.

Он упал на бок. Петля больно врезалась в шею, и Витек, выдавив из горла полустон-полухрип, засучил ногами, выдирая из земли ботинками комья сырого мха.

— Больно? — участливо спросил Саид, приближаясь. — Как я вас понимаю, уважаемый! Прошлой ночью я по вашей милости потерял магазин стоимостью в двести тысяч долларов. И это, поверьте, не менее больно.

Он присел на корточки и, просунув тонкие пальцы под петлю, несколько ослабил ее. Витек перестал хрипеть и теперь жадно глотал ртом холодный ночной воздух, пропитанный пьянящим запахом хвои и прелой листвы.

— Так как мы теперь будем с вами рассчитываться, молодой человек? — спросил Саид.

Витек молчал. Он был сейчас слишком занят. Он дышал.

— Молчите? Логично. Ну, квартиру вы, понятно, продадите. Какая там у вас? Двушка? Пятый этаж, хрущевка, спальный район… Правильно?

— Абысалютна, — откуда-то из-за Витьковой спины подтвердил голос не столь сведущего в языке аборигенов Ибрагима.

— Максимум двадцать тысяч долларов в базарный день. Остается еще сто восемьдесят. Это очень много. Где вы их думаете брать?

Дыхание потихоньку восстановилось. Теперь Витек молчал по другой причине.

Говорить было не о чем. И незачем. Саид разговаривал сам с собой, прекрасно зная ответы на свои вопросы. Ему просто нравился спектакль, в котором он был и зрителем, и главным персонажем, и сценаристом, и режиссером одновременно.

— Опять молчите?

Бац!

Тупорылый носок ботинка врезался под Витькову лопатку, снова надолго перебив дыхание.

— Нет, Ибрагим, не надо лишнего, — с укором произнес голос Саида над головой Витька. — У нас тут с молодым человеком деловой разговор. Ведь так, Виктор? Мы с вами деловые, цивилизованные люди и всегда сможем договориться. Итак. Завтра вы переписываете на мое имя квартиру… ах, да, закон, закон… Законы мы уважаем. Значит, меняетесь на комнату где-нибудь в Ханты-Мансийском автономном округе — вариант мы вам предложим. За неделю, я думаю, с нашей помощью с обменом вы управитесь. Остается, как я уже говорил, сто восемьдесят тысяч долларов. Я вижу в ваших глазах отчаяние? И ненависть? Ничего, это нормальная реакция.

Поверьте, я не садист. Тем более, вы очень неплохой работник, а какой же хозяин будет напрасно мучить свою рабочую силу. Вы мне отработаете эти деньги, Виктор, и от того, насколько быстро и хорошо вы их отработаете, будет зависеть, как скоро вы снова увидите свою сестру.

— С-сука!!!

Витек забился в путах, но петля только сильнее затянулась на горле, заставив парня хрипеть в приступе бессильной ярости. Четверо мучителей засмеялись.

— Вах, хорощий собак, — загоготал сзади Ибрагим. — Кавказский овчарка!

— Насчет овчарки согласен, — кивнул Саид. — Но, к сожалению, далеко не кавказская. И теперь это моя овчарка, брат. А чтобы никто не перепутал и — главное — чтобы она сама не забыла, чья она, необходимо поставить клеймо.

— Канешно, брат, — согласился Ибрагим, выходя из-за спины лежащего на боку Витька под свет автомобильных фар. — Сичас сделим.

Ибрагим все знал заранее и загодя приготовился к финалу. В левой руке у него была горящая паяльная лампа. В правой — металлический прут с блямбой на конце, которую он поворачивал в струе огня так и эдак — то ли для лучшего нагрева, то ли для пущего устрашения связанной жертвы. Блямба и так уже сверкала огненной каплей, готовая вот-вот стечь на землю тягучей струйкой раскаленного металла.

— Сичас, брат.

Капля стремительно приблизилась к правому плечу Витька и вонзилась в него комком раздирающей боли. Витек дернулся, укусил себя за губу, захлебнулся струей собственной крови и потерял сознание.

…Руки Ибрагима были по локоть в крови. Снова и снова он втыкал в живое мясо раскаленное железо, ковыряясь в ране и вытаскивая из нее своим прутом белые веревки сухожилий. Плеча уже не было — был живущий своей жизнью шевелящийся спрут, состоящий из боли, невыносимой настолько, что она, как ни странно, стала привычной. Тело — отдельно, боль — сама по себе, а правого плеча — просто нет, и все тут.

Но гораздо большие мучения доставлял Саид. Он сидел на корточках и длинной травинкой щекотал лицо Витька. То в ноздрю залезет, то по лицу проведет омерзительно медленно, так, что почесаться охота — сил нет, а никак — руки за спиной связаны. И их, рук, кстати, тоже нет — затекли и потеряли чувствительность. А, может, дружки Саида отпилили их на фиг? Тогда почему перевернуться не получается? И руки — пусть отпиленные, но хоть то, что осталось, из-за спины не вытащить?.. Да и бес с ними, с руками, только бы Саид прекратил эти муки адовы и травинку свою убрал!!!