Язычник - Вавилов Иван. Страница 33

— Он был живой — все еще не веря и смотря на бледного с синевой Шкета, растерянно произнес Алексей.

— Оформляйте его — повернувшись к охране и кивнув в сторону Алексея, произнес начальник и вышел из морга.

Спустя два часа, после допроса об инциденте, Алексея привели в другую камеру. В ней никого не было. Видимо это была одиночка. Алексею не давали позвонить. Он не мог сообщить никому о том, что он находится в изоляторе. Через три дня к нему пропустили сестру.

— Лешь, что случилось? — срываясь на рев, спросила Светка.

— Мне шьют убийство в салоне — устало улыбнулся Алексей.

— Но ведь это была самозащита. — Не поняла Светлана, глядя как Алексей пожал плечами. — Я найду лучших адвокатов, тебе что-нибудь надо здесь?

— Нет, сигарет пожалуй, да мыльно-рыльные принадлежности. — Поднимаясь, произнес Алексей. Время свидания истекло.

— Мы вытащим тебя отсюда — прокричала Светка, заходясь в плаче, и зажимая ладошкой себе рот.

Алексея увели обратно в камеру. Через день ему передали вещи, которые принесла сестра. Свиданку с ней не разрешили. Зато следак заходил регулярно. Задавал несколько вопросов и уходил. Ни адвоката, ни встреч с родными, Алексей так и не увидел. Несмотря на запрет, он продолжал заниматься гимнастикой в камере, чтобы не свихнуться. Конвой регулярно передавал ему старые газеты или замусоленные книжки. Так прошел месяц. Ожидание неизвестного было хуже, чем плохие новости.

Глава 13: ПАЛАЧ

Однажды Алексея привели в кабинет к начальнику СИЗО. Вместо начальника Махнев увидел за столом слегка полноватого седого мужчину. Короткая стрижка и хищный взгляд зеленых глаз, с легкой ироничной улыбкой на губах, весь внешний вид, говорил о том, что человек, сидящий перед Махневым, обладал сильным внутренним стержнем и облеченным большой властью.

Алексей встретился взглядом с генералом и понял, что тот пришел по его душу и не просто так.

— Здравствуй Алексей — произнес генерал, показывая рукой на стул, и предлагая Махневу присесть напротив него.

— Здравствуйте товарищ генерал — ответил Алексей и остался стоять — спасибо, я уже насиделся.

— Ерничаешь? — С ухмылкой произнес генерал — Ты знаешь кто я?

— Генерал МВД — пожал плечами Алексей.

— Меня зовут Алмазов, Виктор Петрович, я являюсь заместителем начальника ГУВД, по Москве. — Генерал внимательно смотрел на Алексея, видимо ожидая его реакции.

— Я все еще не понимаю, зачем я тут и почему мне не дают адвоката?

— Адвоката? — Усмехнулся Алмазов, — будет тебе адвокат. Твоя сестра просто атаковала, прокуратуру и суд, требуя, чтобы к тебе пропустили ее с адвокатом.

— Так в чем проблема? — Не понимал Алексей.

— Присядь — жестко сказал Алмазов.

Алексей взял стул и, повернув спинкой вперед, сел, облокотившись о спинку. Наручники одетые спереди, начинали натирать запястья. Взяв пачку сигарет и вытянув одну сигаретку, Алексей закурил, делая затяжку и морщась от едкого дыма, внимательно посмотрел на генерала: «Вы не просто меня сюда выдернули»

— Ты очень проницательный — усмехнулся Алмазов и, поднявшись из-за стола, открыл окно, постояв и вдыхая свежий воздух, врывающийся с улицы. Спустя несколько мгновений, Алмазов вернулся на место и, открыв дверцу стола, порылся в недрах, извлекая оттуда несколько папок скоросшивателей.

Алексей молча наблюдал за манипуляциями генерала, затем потушил окурок и внимательно посмотрел на папки, положенные перед ним, затем перевел взгляд на Алмазова.

— Ты наверно помнишь… Слая? — Прищурясь, посмотрел на парня генерал.

— Наркоман? — Уточнил Алексей.

— Да. Наркоман. — Кивнул Алмазов и открыл папку. — Селиванов Игорь Игоревич, 1975 года рождения. Не работающий. Судим неоднократно, за приобретение, хранение, употребление и сбыт наркотиков. Кличка Слай. За последнее преступление находился в федеральном розыске.

— И что? Мне сказали, что дело по нему закрыли. — Непонимающе уставился Алексей на генерала.

— Что значит, «закрыли»? — Усмехнулся Алмазов. — Есть потерпевший — генерал ткнул рукой в папку — есть подозреваемый. — Жест, в сторону Алексея.

Алексей зло стиснул зубы и с прищуром посмотрел на Алмазова. Генерал усмехнулся и отложил папку в сторону. Затем снова взял следующую и открыл: «потерпевший гражданин Орловский Дмитрий Игоревич, 1980 года рождения, уроженец города Королева, Московской области. Не работающего. Судимого по статье 213 уголовного кодекса за хулиганку. Известного в криминальных кругах как Митяй.» Генерал захлопнул папку и отложил в сторону.

— И что? Это была самозащита — зло произнес Алексей.

— Про Шкета рассказывать? — Проигнорировал слова Алексея Алмазов, взяв третью папку и не раскрывая, переложил к двум отложенным.

— И что дальше? — Непонимающе смотрел Алексей, взяв сигарету и прикурив, до парня вдруг дошло, что он может сесть пожизненно. С системой бороться бесполезно.

Тебя просто пережует, в этих шестернях и механизмах, будь ты хоть каким сильным и непоколебимым.

— У меня есть альтернатива — усмехнулся Алмазов — Есть люди, перед которыми наши законы бессильны. В том плане, что они не пачкают рук. Хотя являются, по сути, главными виновниками. На, посмотри — Алмазов бросил очередную папку перед Алексеем.

— Что это? — открыв папку, Алексей взял первую фотографию. На ней была изображена прорубь. Сотрудники милиции стояли рядом с прорубью и какой-то женщиной. Вокруг суетились эксперты.

— Это декабрь, прошлого года, река Клязьма — отозвался Алмазов, подойдя к окну и глядя во двор. — Обрати внимания на женщину…и ее детишек.

Алексей взял фотографию и присмотрелся. Серые, ни чего не выражающие глаза. Тонкие губы и засаленные грязные волосы, скрученные в хвост. Женщине на вид было около тридцати лет. На следующей фотографии были двое детишек. Голубоглазый мальчик, лет пяти и девочка трех лет. Они улыбались и держали маму за руки. Счастливые лица, глаза светящиеся детской наивностью и добротой.

— Она их утопила, в этой проруби. Сначала мальчика, потом девочку. Раздела догола в минус двадцать пять и столкнула в ледяную полынью. А знаешь, что самое страшное? — Алмазов приблизился в плотную к Алексею, — это то, что она не считала себя виноватой. Пока ее муж спал, она разбудила их ночью и, подняв с теплых кроватей, привела на реку. Они верили ей. На следствии выяснилось, что женщина состояла в какой-то общине. Их лидер проповедовал то ли второе, то ли пятое пришествие Христа. Самое интересное, что даже в православии, бытует мнение, о том, что чем мучительнее смерть, тем больше шансов, что на страшном суде тебе это зачтется. Ее посадили в изолятор. Пока шло следствие, мать видимо пришла в себя и, осознав, что натворила, повесилась. Ее муж, до сих пор попадается мне пьяный и заросший возле мусорных баков. Квартира отошла общине.

— Почему? — я перевернул фотографию с детьми. К горлу подкатил комок.

— Что почему? — Не понял Алмазов. — Почему она это сделала? Или почему отошла общине?

— Вообще все это? — Хмуро произнес Алексей.

— А ты как думал? Людям профессионально пудрят мозги. Ты знаешь, сколько заявлений принимают опера? Шмотки, тряпки, машины, это ерунда, по сравнению с тем, что пропадают люди. — Алмазов вынул новую фотку из папки и положил перед Алексеем.

Тот перевел взгляд на новое фото и его передернуло. На фотографии был изображен товарный поезд и снова толпа экспертов и оперов. Следующая фотография показывала девочку лет четырех.

— Ее мама поставила маленькую Иришку на пути перед надвигающимся товарняком, запретив сходить с места. Маленький детский ум еще не понимал, что мегатонная махина на скорости в шестьдесят километров в час гораздо хуже, чем родительский ремень. По словам свидетелей, к сожалению не успевших на помощь девочке, та ревела и просила уйти с места, но мать возвращала ее каждый раз назад. — Алмазов выпрямился над столом и повернулся в сторону окна. — Нам пришлось выставлять оцепление, что бы собаки не растащили то, что осталось от четырехлетней Иришки. Мать сидит сейчас в дурке, а квартира уже продана.