Крейстонские туманы (СИ) - Дударева Лидия. Страница 68

— Всего лишь малый берц надломил, Вильерс. Тебе крупно повезло. Любой другой на твоем месте костей бы не собрал.

Весть о происшествии с Вильерсом принес в «Корону», конечно, Падди и потом остолбенев, наблюдал, как Эллис Сильверстоун после его слов стремглав вылетела из гостиницы в безлунную ночь.

Через четверть часа она ворвалась в палату к пострадавшему, несмотря на позднее время и протесты доктора. На лице девушки не было ни косметики, ни типичной для нее саркастической усмешки. Вильерс просто онемел, когда увидел это.

— Отстаньте от меня! Я могу ухаживать за раненными! — закричала на Снайдерса Эллис и кинулась с рыданиями на грудь констебля.

— Угу, теперь вижу, — согласился доктор и осторожно затворил за собой дверь.

Весть о самоубийстве Крейстонского душителя почти мгновенно разнеслась по округе и город погрузился в блаженный сон. К утру на работу опоздали почти все, кто работал. Это просто невероятно, до какой степени они оказывается жили в напряжении все эти недели кошмара. Наконец-то все кончилось и наступил долгожданный мир и покой.

***

В середине лета командировка исследователей подходила к концу. Своей плодотворностью она превосходила большинство прежних и у Ривза, и у Лейзерса. А вот для Черри, она вообще была первой, что сразу же заставило суеверного Ривза наречь свою помощницу счастливым талисманом.

Что угодно, но уж счастливой себя Черри совершенно точно не чувствовала. Она никому не сказала о своем визитере, принесшим ей пыльные лодочки с тропинки у кладбищенской стены. И она никому не собиралась показывать его признание, хотя перечитывала его всю бессонную ночь. Читала и перечитывала, не тая всхлипы. Спасибо мастеровитому Рою, теперь из-за двери ее комнаты наружу не доносилось ни звука. И абсолютная, мертвая тишина царила в соседних комнатах, которые больше уже никогда не услышат чарующий смех златокудрого Оберона. Так Черри мысленно и нарекла двойника Крейстона. Оберон. Ее потеря. Ее безвозвратная потеря.

Черри добросовестно работала и в поле и вечерами, с находками. Профессора не могли на нее нахвалиться. Такого деловитого «мальчика на побегушках» им судьба еще не дарила. Девушка известила брата о том, как и почему артефакт Крейстонов оказался в его багаже и сообщила через Лейзерса о том же лорду. Что же, Глэдис и сама уже давно собиралась признаться. И даже сделала это, думая, что разговаривает с Крейстоном там у стены под тисами.

Крейстон перестал приходить в гостиницу даже по средам и теперь питался только дома. Черри не виделась с ним почти до самого отъезда. И оба они не искали встреч.

Профессора в сопровождении Гарри Монстра дорвались наконец до Северной галереи и, разумеется обнаружили там утраченный многие годы назад артефакт. Пользуясь позволением лорда, исследовать экспонаты галереи как им заблагорассудится, Лейзерс и Ривз, первым делом сняли со стены портрет крестоносца, чтобы определить точную дату. Взяли с изнанки образец для радиоуглеродного анализа. И конечно, интуитивист Ривз по наитию смел со стены бестрепетной рукой густые тенета, которые наплели за портретом пауки. И даже ахнуть не успел, как Лейзерс выхватил из открывшейся в стене ниши сияющий лунным светом отшлифованный, как это принято на Востоке, алмаз. Невероятных размеров алмаз Крейстонов. Волшебный оберег рода. Хозяина замка немедленно известили о находке, но он даже этому не обрадовался.

— Продать я этот камень все равно не смогу. Это оберег рода. Оставьте его в той же нише, Гарри. Там, за портретом ему самое и место.

Крейстон написал Ричарду Ливси, что камень наконец нашелся и что, скорее всего, его припрятала в галерее покойная экономка Майра Смилз. В те годы именно она разбирала почту в Крейстонхилле. Можно, конечно, уточнить так ли это у ее мужа, но тот после смерти жены год назад уехал куда-то в Австралию и не шлет о себе вестей.

Ливси ответил, что полностью удовлетворен результатом расследования и пообещал принять приглашение друга по осени. Когда начнется охота на куропаток.

***

Накануне отъезда в Лондон, профессора, облачившись в смокинги, собирались на прощальный ужин в Крейстонхилле. Черри тоже была приглашена и весь день искала повода чтобы от приглашения отвертеться. Ривз, которому она помогла справиться с непокорной запонкой на правом обшлаге сорочки, строго сказал.

— Это просто визит вежливости, ничего более. Собирайся немедленно.

Лейзерс действовал тоньше и дальновиднее. Он подошел к девушке и шепотом спросил:

— Черри, когда ты ему отказала, надеюсь ты догадалась предложить дружбу.

— Нет, не догадалась, — растерянно призналась девушка.

— Ну, как так можно, а? Это же элементарная вежливость, так принято. Просто не могу поверить!

— А... а я могу это сделать теперь? После ужина?

— Можешь и должна.

***

После ужина, по старинной традиции мужчины остались за столом с портвейном, который Крейстон никогда не пил. Черри, опять-таки в соответствии с традицией переместилась в маленькую гостиную, где был накрыт чайный столик. Девушка грустно наблюдала, как лунные лучи отражаются на полировке клавесина. И ждала. Ждала, когда ей представится возможность предложить хозяину замка дружбу.

Ожидание затягивалось. Черри подошла к клавесину и подняла крышку. Звук от прикосновения к матовой клавише неожиданно чистый и звонкий, рассеял тишину чайной комнаты. Она села к инструменту и принялась наигрывать «К Элоизе» Бетховена. Эта мелодия в последнее время грезилась ей бессонными ночами, когда она вспоминала синие глаза над белыми бинтами на лице «Швица». Только после этого забытье наконец приходило к ней.

Черри не заметила, как и когда Крейстон подошел к клавесину. Доиграв, она закрыла инструмент и встала.

— Не могли бы вы сыграть что-нибудь еще?

— Нет! — вздрогнув от неожиданности выпалила Черри и Крейстон засмеялся как ребенок.

— Вы восхитительны со своей внезапно обретенной категоричностью, мисс Ливси, — просмеявшись промолвил Крейстон и мягкий свет зажегся в его серебристо-серых глазах.

— Это я от неожиданности. Вы ходите бесшумно. Я не знала, что вы стоите за спиной.

— Виноват, не хотел вас напугать.

Крейстон чему-то таинственно улыбался и не сводил с нее взгляда, откровенно любуясь.

— Где профессора? — вздохнув, спросила Черри.

— В бильярдной. Хотите присоединиться?

— Нет! — испуганно вскрикнула Черри, и лорд снова засмеялся.

— Вы кажется начинаете осваивать императивы, мисс Ливси. Вашему брату для этого потребовалось три года в Сандхерсте.

— Вы перестанете меня истязать своими насмешками? — выпалила Черри и умоляюще растерянно посмотрела в глаза своему собеседнику.

— Простите, — ответил Крейстон, и наклонившись поднес к губам ее руку.

Это легкое прикосновение Черри ощутила всей кожей. Она изумленно распахнула глаза и Крейстон наконец понял, что с ней происходит. Понял за долю секунды раньше самой девушки.

— Так почему вы отказали мне там, в галерее?

— Можно я расскажу почему когда-нибудь потом, — ответила Черри и лицо черноглазого крестоносца отчетливо всплыло в ее памяти.

— Буду счастлив дожидаться этого вашего «потом», мисс Ливси, — тихонько прошептал Крейстон, все еще не отпуская ее руки, — А что вы ответите мне сейчас?

— Могу я предложить вам дружбу, — пролепетала бедная Черри, выполняя программу наставника в науке.

Лицо Крейстона теперь выражало весь накопленный его родом стоицизм. С минуту он холодно изучал лицо девушки, а потом ответил:

— Мне не нужна дежурная фраза о дружбе в ответ на мои чувства, мисс Ливси. Будьте честны, наконец с собой и со мной. Потому что, еще пара уверток и я вас просто прикончу. И не вздумайте пускать в ход слезы. Во второй раз у вас этот номер не пройдет.

Черри задохнулась от возмущения.

— Что вы себе позволяете!

— Да или нет! Выбор за вами! — рявкнул Крейстон так, что струны клавесина отозвались резонансом.

— Да! — выкрикнула Черри, и ударила кулачком в грудь хозяина Крейстонхилла, — Да! Чтоб ты провалился вместе со своими бесконечными предками и любопытствующими семейными призраками! Да!