Музыка дождя - Бинчи Мейв. Страница 47

Брендон знал, что не должен расстраиваться, чтобы не сказать вслух, что он думает на самом деле.

Он вспомнил, что Винсент посоветовал ему купить приличную одежду.

— Хороший костюм тебе всегда пригодится, — сказал он.

— Нет, только не костюм. Я никогда не носил костюма.

— Так одевались мы в молодости. Тогда отдельный пиджак и брюки.

— И бабочку?

— Нет, бабочку не надо, не такое уж это торжество. Просто темный пиджак, например темно-синий, и светлые брюки. Уверен, ты их наденешь на следующую дискотеку.

Дядя выдал ему денег. Купить что-то приличное из одежды было святым делом. Он написал Анне, рассказав, сколько сможет потратить. Он надеялся, что она не будет смеяться над ним.

Анна ответила. Ее письмо было написано с юмором и благодарностью. Она посоветовала посетить магазины «Маркс энд Спенсер» или «Си энд Эй» или любой другой магазин в центре на Хай-стрит. Она сообщила, что будет в платье и пиджаке в морском стиле, потому что это должно понравиться маме, хотя сама она это не любила. Анна написала, что посоветовала Хелен не кутаться в монашеские одеяния, поскольку никто из Ватикана на церемонии присутствовать не будет. Но Хелен, конечно, оденется как обычно.

Морин Бэрри вышла из «Сэлфриджеса». Ей показалось, что она видела Брендона с огромным пакетом из «Маркс энд Спенсер», словно он скупил половину магазина. Но потом она решила, что это было смешно. В Лондоне двенадцать миллионов жителей, почему она должна встретить человека из семьи, о которой думала. И насколько она знала, мальчик все еще жил на западе Ирландии, у них не ладились отношения. Это ей мама рассказала незадолго до смерти. Она сказала, что Эйлин О’Хейген не распространялась, но правда была в том, что их сын сбежал в то место, откуда в свое время удалось вырваться его отцу, откуда сбежал и Фрэнк. Морин говорила себе, что надо быть благоразумной. Даже если мальчик и приехал в Лондон, он был бы сейчас в Пиннере и помогал бы накрывать на стол. Она должна перестать думать, что Лондон был как на ладони, как она считала в Дублине. Еще одним утром ей показалось, что она увидела мать Дейдры в гостинице, и она только собиралась подойти и поздороваться, как к той подошел странный мужчина в свитере с ярким рисунком. Возможно, ей пора купить очки. Она улыбнулась, когда вспомнила, как раньше они с Дейдрой говорили, что, когда приедут в Лондон, им надо будет обзавестись вставной челюстью и очками. Теперь пришло время купить хотя бы одно из двух.

Морин подумала, что вернуться в Лондон было здорово. В душе у нее была весна, а в сумке — три кредитные карты. Она собиралась пройтись по магазинам, чтобы посмотреть разные коллекции. И если ей понравится, то она сможет купить, что захочет. Она шла в облаке ароматов дорогих духов, которые купила в «Сэлфриджесе». И своему отцу она там купила красивый галстук. Он ему пойдет. И еще он будет рад, что она решила сделать ему подарок.

Хелен Дойл сидела на кухне Сент-Мартинса, грея руки о чашку чаю. Утро было не холодным, но солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь занавески, не грели ее. По другую сторону сидела сестра Бриджит. Остальные ушли. Они знали, что ситуация накаляется, и разошлись по своим комнатам или занялись работой.

Желтая кошка с переломанной лапой посмотрела на Хелен доверчиво. Хелен нашла ее и сделала что-то наподобие гипса, чтобы та могла ходить. Остальные считали, что кошку надо отнести в приют, но Хелен говорила, что она может пожить и у них, она немного ест. Но это было еще одним знаком присутствия Хелен в доме и еще одна забота. Невозможно было надеяться, что Хелен станет убирать за кошкой всегда. Кошка требовала, чтобы ее гладили, она вытягивала и прогибала спину. Сестра Бриджит отнесла кошку в сад. Потом она вернулась и села напротив Хелен. Она посмотрела прямо ей в глаза и сказала:

— У тебя есть столько любви и доброты, которыми ты могла бы поделиться, но не здесь.

Она увидела, что нижняя губа Хелен, которую та прикусила, задрожала. А глаза наполнились слезами.

— Вы выгоняете меня, — сказала Хелен.

— Мы можем просидеть здесь все утро, Хелен, ты будешь называть это так, а я — иначе. Я могу сказать, что ты должна искать себя в другом месте, а ты будешь говорить, что я выгоняю тебя из Сент-Мартинса.

— Что я на этот раз сделала не так? Это из-за кошки?

— Конечно, это не из-за кошки, Хелен. Ничего особенного не случилось. Пожалуйста, пойми, что… постарайся понять, что это не наказание, это не экзамен, который ты сдаешь или проваливаешь. Это выбор, и этот дом — вся наша жизнь, мы выбрали его, и мы выбираем, с кем будем разделять его.

— Вы не хотите меня, вы решили это на собрании?

— Нет, это не так. Не было никакого суда, и приговора тебе не выносили. Когда ты пришла сюда, мы думали, ты понимаешь…

Хелен перебила ее:

— Раньше монахини не могли выбирать, кто с ними остается, а кто — нет. Если другой человек вам не нравился, то надо было принести жертву и превозмочь себя.

— Никто не говорит, что ты не нравишься нам, — продолжала сестра Бриджит.

— Даже если бы не нравилась, то это не стало бы причиной для конкурса популярности.

— Если бы мы проводили конкурс на популярность, то ты оказалась бы на первом месте. И если уж оглянуться на прошлое, то это было печальное время, когда девушек вынуждала приходить в монастырь несчастная любовь или что-то вроде того. Хорошенькое сообщество построили бы мы тогда.

— Но со мной произошло не это. Меня никто не вынуждал. На самом деле они пытались удержать меня.

— Именно поэтому я с тобой и говорю. Сегодня не будем испытывать ложный оптимизм по поводу того, что ты примешь обет. Потому что ты его не примешь, Хелен. Не с нами.

С моей стороны было бы несправедливо отпустить тебя на семейное торжество с надеждой, что ты станешь монахиней. Когда-нибудь ты поблагодаришь меня. Сегодня я хочу, чтобы ты посмотрела на свою семью другими глазами, чтобы ты посмотрела на другие пути в жизни…

— Ты хочешь сказать, я могу уходить сегодня? Я не могу вернуться!

— Не надо устраивать сцен…

— Но когда? Когда вы хотите, чтобы я освободила комнату? — Хелен была обижена.

— Я думала, что ты могла бы отдохнуть, пока не работать, просто подумать, чем бы хотела заниматься дальше…

— Когда? — снова повторила Хелен.

— Рождество вполне подойдет, — твердо сказала Бриджит. — Через два или три месяца.

Фрэнк и Рената Квигли планировали день заранее.

— Мне одеться получше или как обычно? — спросила Рената.

— Как можно лучше, — ответил Фрэнк и улыбнулся.

— А это не будет выглядеть как… не знаю, как будто я хвастаюсь?

— Ты не сможешь доставить удовольствие жене Десмонда, даже если придешь одетой как обычно, а если ты приложишь хоть капельку усилия, ты перестараешься.

— Ну так что?

— Так давай сделаем так, чтобы ей было что показывать на фотографиях. Она просто монстр по части фотографий — снимает каждый шаг.

— Фрэнк, неужели это правда?

— Нет, ты не знаешь, какие они на самом деле. У них дома все завешано фотографиями. Я помню, там есть по крайней мере одна стена вся в фотографиях.

— Это мило.

— Это было бы мило, если бы было о чем вспоминать. Что праздновать.

— Но вы же друзья, почему ты так говоришь?

— Я дружил с Десмондом, но не с Дейдрой. В любом случае нам надо выглядеть получше, чтобы затмить там всех.

Она улыбнулась ему. Фрэнк был таким счастливым с тех пор, как они приняли решение расширять компанию. Они открывали новые филиалы на севере страны, но Рената не боялась, что Фрэнк будет часто уезжать туда. Обычно это делали ее отец и дядя и, конечно, мисс Ист. Даже после рождения малыша она не переставала много работать. «Некоторые женщины успевают все», — думала с грустью Ренар.

Однако их дела постепенно налаживались. В это утро она сделает прививки, необходимые для поездки в Бразилию. Фрэнк пойдет на работу, как он делал практически каждое утро. Он говорил, что в здании «Палаццо» было теперь так тихо, что он мог спокойно работать и успевать за час больше, чем раньше за неделю. Она напомнила ему, чтобы он сходил к парикмахеру. Но Фрэнк не нуждался в напоминаниях, он и так пошел бы к Лари. Он наденет свой лучший костюм и новую рубашку. Если Морин Бэрри посмотрит на него, она будет поражена тем, что увидит. Именно поэтому он попросил жену принарядиться тоже. Когда Рената старалась, она выглядела прекрасно. У Морин Бэрри не будет повода говорить, что мужчина, от которого отказалась она, женился на серой мышке с деньгами.