Америкэен-Сити (СИ) - Велесов Олег. Страница 10

Если бы я увидел на своей кухне Лу Фриско и всю его команду, я, наверное, удивился бы меньше. Что здесь делала индейская скво? Забрела на огонёк? Или это какой-нибудь каприз Джо, решившего, как и я, остепениться? Я быстро оделся и выбрался на улицу через окно. Не хотелось беспокоить женщину и отвлекать её от приготовления завтрака.

Джо сидел на корточках возле корраля, прижавшись спиной к жердям, и дымил трубкой. При моём столь оригинальном выходе он не пошевелился, даже глазом не повёл, словно я целыми днями только тем и занимаюсь, что выхожу из дома в окно.

— Твоя скво? — спросил я, присаживаясь рядом.

— Мой, — кивнул он. И ни слова объяснения.

Ладно. Я ничего не знал о его личной жизни. В принципе, это не моё дело, но я всё-таки хозяин ранчо и я просто обязан знать, что твориться в моём доме.

— Джо, этот скво твой жена?

— Мой, — опять кивнул индеец.

Он не был настроен на разговор, и я оставил его в покое. В конце концов, у меня появился шанс отдохнуть от обязанностей повара, и я хотел этот шанс использовать.

Завтрак оказался выше всяких похвал. Я всегда говорил, что только женщина знает, что мужчине надо. Эта индейская скво напекла тонких лепёшек с луком, наварила бобов и сдобрила их беконом, так что я ел и нахваливал. В коррале я заметил гнедого мерина в чёрных чулках и с белой полосой во всю морду. Видимо на нём скво и приехала.

После завтрака я намеревался осмотреть Тёщину долину; действительно ли она так хороша, как о ней рассказывали. Я вывел Сюзанку из корраля, накинул седло и стал затягивать подпругу. Сюзанка любила, когда её седлали, потому что это означало поездку, а ездить ей очень нравилось. Она была самая настоящая скаковая лошадь. Не знаю, кто были её родители, иногда мне кажется, что гадюка с обезьяной, но в любом случае характер у неё был бойцовский. Несколько раз мы участвовали с ней в скачках, и нам доводилось выигрывать.

Голова моя болела по-прежнему, хотя и не так сильно, как накануне. Индеанка заставила меня выпить ужасного на вкус отвара, я бы врагу такого пить не пожелал, но самочувствие моё улучшилось. Ещё пара литров этого пойла и, глядишь, к родео я окончательно оправлюсь. Или отброшу копыта. Надо отдать должное этим индейцам, я травах они толк знали.

Ко мне подошёл Джо.

— Всадник, два, — сказал он, указывая пальцем в сторону дороги.

День стоял жаркий, глянцевые волны марева поднимались к небу, до неузнаваемости искажая видимое пространство, но всё же я сумел различить две тёмные точки на светло-коричневом фоне прерий. Разглядеть что-либо конкретно не удалось, всадники находились слишком далеко.

— Один скво, — уверенно заявил Джо.

Я не стал подвергать сомнению его слова. Если индеец говорит скво — значит скво. Откуда он может это знать, ведомо лишь ему одному, а спорить — только ставить себя в дурацкое положение. Я однажды пробовал возразить, и с тех пор больше этого не делаю. Тем более что убедиться в точности выводов Джо я вскоре смогу без всяких споров.

Всадники приближались. С той стороны мог приехать кто угодно, даже мадам Томпсон со всей своей кавалькадой девиц подозрительного поведения. Так что если все дороги ведут в Рим, тогда Рим — это моё ранчо, ибо других дорог кроме этой здесь не было. Индейские тропы я не считаю.

Я отвёл Сюзанку к ручью, что б попила перед дорогой, а сам встал в тени широкой ракиты, но так, чтобы незваные гости, кем бы они ни были, могли видеть и меня и мой винчестер сорок пятого калибра. Никогда не знаешь, что на уме у некоторых гостей. Вот Лу Фриско, например, оказался весьма колоритной личностью с тёмными мыслями, которые без труда могли довести его до могилы, но мой шестнадцатизарядный друг одним своим видом убедил его, что кончать жизнь самоубийством ему нет никакого резона. Хотя, как мне кажется, зря он его в этом убедил. Что-то мне подсказывало, что разговор наш ещё не закончен, и какой будет концовка этого разговора тоже пока не известно.

Однако вновь демонстрировать миротворческую силу винчестера мне не пришлось. Один из всадников действительно оказался женщиной, и не просто женщиной, а Ленни Макклайн.

Рядом с Ленни ехал пожилой седоусый ковбой в потёртой кожаной безрукавке и в шляпе с высокой тульей. Такие шляпы называют «мечтой стрелка», потому что редкий подвыпивший ковбой, считающий себя крутым, удержится от соблазна, чтобы не вытащить кольт из кобуры и не сбить её с головы хозяина. В шляпе седоусого не было ни одной дырки, и значит, желающих сбить её до сих пор не нашлось. Или нашлось, но не успели. Я никогда раньше не видел этого мужчину, но имя, думаю, слышал.

— Здравствуйте, мистер Челентано, — поздоровалась Ленни, останавливая лошадь в трёх шагах от меня.

Помниться, мы договорились перейти с ней на «ты», но, то ли она забыла об этом, то ли подобным обращением стремилась подчеркнуть разницу между нами; одним словом, начинать дружеские отношения со мной она не хотела. Ну что ж, я никогда и никому в друзья не набивался, и не буду набиваться. Дружба — дело сугубо добровольное, насилью неподвластное.

— Очень рад видеть вас, мисс Макклайн, — ответил я, делая шаг навстречу и беря её лошадь под уздцы. — Какими судьбами в наших краях? Пожелали осмотреть будущие владения?

Она не услышала сарказма в моём вопросе. А если и услышала, то не обратила на него внимания.

— Мистер Челентано, — глядя на меня в упор, заговорила она, — кто-то украл наших коров. Беломордых тёлок-однолеток, которых отец собирался передать вам. Следы ведут в вашу сторону.

Я присвистнул. Скотокрадство в районах интенсивного разведения скота вещь не редкая. Порой оно приобретает промышленные масштабы, и тогда ранчеро несут колоссальные убытки. С этим явлением борются, как могут: иногда верёвкой, чаще револьвером. Причём, неважно, украли вы одну корову или тысячу, наказание в случае поимки будет одинаковое. Я никогда такими вещами не занимался. И не потому что боялся возмездия, а потому что всегда старался жить честно. Так, говорят, спится спокойнее.

— Вы же не хотите обвинить меня?

— Нет, не хотим, — ответил седоусый. — Угнали стадо голов семьдесят. Скотокрадов четверо. Мы прошли по их следам до холмов, дальше они уходят на север в сторону Красных каньонов. Думаю, они хотят перегнать стадо в Аламос или Денвер. Здесь им его не продать.

Теперь, наверное, следует объяснить, что собой представляют Красные каньоны ввиду их частого упоминания. Красные каньоны — это часть огромного горного массива, отмеченного на всех картах под названием Скалистые горы. Начинаются они точнёхонько на запад от Америкэн-Сити и тянутся с юга на север по направлению к Юте. Потом они постепенно поворачивают на восток, а в том месте, где находится моё ранчо, плавно уходят к северо-востоку. На западе они представляют собой высокие горные вершины, между которыми тянутся узкие долины, а на северо-востоке это уже истрёпанные ветром и иссушенные солнцем каменистые холмы, где из всей растительности встречаются только кактусы да виргинская ветреница. Это уже пустыня, почти полностью охватывающая Юту, Неваду и часть Калифорнии. Мне доводилось бывать в тех краях, и надо сказать, выжить там весьма проблематично.

— И вы вдвоём решили догнать воров и поставить их на путь истинный? Похвально. Надеюсь, они вас послушают и вернут стадо.

Четверо против двоих это много, тем более что один из двоих — девушка. В таких случаях обычно собирают команду из семи-восьми человек. Дэн Макклайн так и должен был поступить. Те, кто ворует скот, люди опасные, они сначала стреляют и лишь потом разговаривают. Согласитесь, не каждый хочет, чтобы его повесили.

— Я думала, вы захотите помочь нам, — немного помолчав, сказала Ленни. — Всё-таки эти тёлки должны составить часть вашего стада.

— А у вашего отца людей не хватает?

— Отец со вчерашнего вечера уехал на дальние пастбища, и с ним почти все наши ковбои. Мы с Гуром хотели осмотреть… Да что я с вами говорю! — вдруг вспыхнула она. — Поехали, Доминик!