Стрелок (СИ) - Мажарин Сергей. Страница 4

Газета оказалась недельной давности и содержала обычный набор стаей: кто-то в очередной попался на взятке, засилье китайских прачечных, подтасовка результатов выборов, туманные намёки на какие доходы живёт конгрессмен такой-то, судейский чиновник замечен в весёлом доме с сомнительными девицами… Реклама…

Разговор за соседним столиком привлёк внимание.

…Я выдвигал свою кандидатуру на пост президента… Я путешествую и изучаю нравы народонаселения. Месяц назад я вернулся из России…страна bojar…Ещё со слов великих путешественников мне было известно о рабской, лживой и скотской сущности русских…Едят тёртую редьку и запивают квасом. Квас? Это местный лимонад с мерзким запахом. Вы представляете какая вонь после этого?…Они работают только для того, чтобы купить водку…не моются в ванной, как цивилизованные люди….а вместо мочалки используют метёлки, которыми подметают полы…

Незнакомец, встряхивая роскошными седыми волосами до плеч, тасовал колоду. Скользнул тонкими наманикюренными пальцами по срезу колоды, и стал сдавать незаметно ощупывая рубашку каждой карты. Сдал, попутно отогнув углы каждого листа.

«Карточный шулер. Представление в провинции, проездом…», — подумал Стрелок.

…По улицам ходят медведи. Русские muzhik-и их ловят, обучают игре на babalaik-е, это такое русское банджо, водят по ярмаркам и показывают за деньги. А потом идут в kabak и пьют вместе с ними водку…Клянусь честью это так…

Заслушавшись, простаки не смотрели на его руки. «Вот оно». Стрелок напрягся. Прикрытые веером карт, пальцы седого медленно скользили к рукаву, что-то нащупали за манжетам рубашки и стали вытягивать. Показался край карты. Стрелок вскочил, отбрасывая стул, и прижал ладонь «путешественника» к столешнице.

— Вы шулер, сэр!

— Как вы смеете! Эту карту вы мне подкинули! Я барон Гольдберг!

— Вы не тот за кого себя выдаёте. Вы… Шайзенберг.

— Что?! Вот мои рекомендательные письма.

Рука его опустилась в карман, но достать её он не смог. Стрелок плотно обхватил запястье барона. Бумкнул китайской хлопушкой выстрел. Второй раз он выстрелить не успел. Растопыренной пятернёй Стрелок обхватил лицо шулера, приподнял и с силой толкнул от себя. И картёжник полетел вперёд спиной через весь зал, загребая воздух, как спятившая мельница, сметая стулья и посуду со столов, рассыпая, взметнувшейся стаей, карты из внутренних карманов сюртука и из рукавов. Парик воспарил птицей и улетел под ближайший стул. Блеснула голая как гриб голова. Не успел он встать, как на него был направлен ствол 45 калибра.

— Вставайте и медленно достаньте свой пистолет. Кидайте его на пол… «Рейд. Мой друг»? Не серьёзно…

Малый в латаной клетчатой рубахе в изумлении изрёк: «Да он и тут играет не по правилам». Поднял револьверчик. «Ух ты. И пострелять и кастет».

Вокруг барона собралась толпа…» В Техасе шулеров вешают!»… «Вздёрнуть его на ближайшем дереве!» …Добровольцы побежали искать верёвку…Здоровущий золотоискатель для начала зарядил шулеру оплеуху…

Стрелок встал на стул, звонко ударил по ушам выстрел. С потолка полетели щепки и какая-то труха.

«Тихо! Добрые сэры, повесить вы его всегда сможете, и суд оправдает вас, если вам повезёт. Но прикончить его — это как свалиться в яму с дерьмом. Самому же потом будет вспоминать мерзко и противно…Помолчи, Джейкоб. У тебя семь соплюшек и пока тебя будут таскать по судам, кто будет их кормить? В Алабаме таких хлыщей обмазывают мёдом, вываливают в перьях и катают на шесте, а потом выкидывают из города.»

— А у нас в Миссури обливали дёгтем.

— Мёд. Слишком много для него чести — пойдет и патока.

И толпа навалилась на барона. Забелело из-за сгрудившихся спин обнажаемое тело. Вонючие драные носки, подштанники в подозрительных пятнах полетели в сторону… Кружевную манишку с наслаждением затоптали в клочья…

По разбитым досщатым тротуарам, хлюпая грязью, двигалась развесёлая, как негритянские похороны, процессия. Встречные прохожие, узнав в чём дело вливались в толпу. Впереди волокли виновника торжества. Его тащили на шесте так, как таскают охотники забитого кабана. Нелепо задранные к небу синюшные ступни. Тощие кривые ноги цвета брюха дохлой рыбы, густо заросшие белесым волосом. Дряблый вздувшийся живот норовил сползти набок. На блестящей лысине приклеен бубновый туз. Из под прилипших перьев и липких потёков на впалой груди проглядывала пороховая татуировка — дебелая русалка с громадными сиськами, в одной руке, якорь в другой бутылка.

В толпе мяукали мартовскими котами, свистели, шедший впереди процессии заморыш пиликал на скрипке «Янки дудль денди»,  «Старый чёрный Джо», «Жёлтая роза Техаса»….» Лже-барон извивался на жерди и тонко верещал, багровея от натуги: «du Arschloch!.. halt die Fresse! Angsthase… hosenwackler… arsch mit ohren schisshase….anschei;er feigling» Когда он замолкал, кто-нибудь, из шедших рядом, взбадривал его пинком под копчик или по рёбрам и тогда снова раздавались вопли: «hau ab, Affenbaby!..…. Engelhuren»…. Его воплям визгливо вторила скрипка:«Янки дудль денди! Смотри не отдави все ноги нашей Сэнди!..».

Остановились на въезде в город на краю огромной грязной лужи, в разводах глинистой жижи, раскисшего навоза и содержимого ближайших выгребных ям и подтопленных клозетов… Сняли с шеста, развязали и раскачав за руки и за ноги бросили в воду.

Звучно шмякнулся, обдав брызгами и взметнувшимися картофельными отчистками своих мучителей…Встал на карачки и подвывая плаксиво прокричал:«Вы пожалеете! Я ещё вернусь!».

День не задался…Стрелок с утра кружил по городу, заходил в гостиницы, салуны и бары, китайские прачечные, лавки, бордели, адвокатские и биржевые конторы, редакции газет и газетёнок, побывал в порту и мэрии…Тот кто был ему нужен растворил в большом городе, выйдя из вагона на вокзале.

«Всё, на сегодня хватит…А почему он должен был здесь остаться? Мог пересесть на другой поезд и укатить куда угодно. Ладно, завтра навещу кассы…». До гостиницы можно было бы добраться и на омнибусе, но за день он надоел до судорог.

Разноцветным пятном мелькнула вывеска дорогого казино. У входа торчал швейцар весь в галунах и нашивках.

— Сэр, это частный клуб. Вход только членам клуба и по приглашению.

— У меня пригласительный. Две десятки незаметно перекочевали из ладони в ладонь.

— Прошу Вас, сэр.

Обнажённые плечи, выглядывающие из русских соболей, накрахмаленные воротнички рубашек, шелест шёлковых платьев, запах духов и приглушенный свет…Монотонные причитания крупье: «Господа, делайте свою игру…Ставки сделаны» …Треск прыгающего шарика по кругу рулетки.

Взял с подноса у бесшумно скользившего по паркету официанта пузатый бокал с коньяком, перешёл в зал где играли в карты. Черепаховым панцирем в свете лампы блеснула лысина. Подошёл ближе. Надтреснутый тенор жужжал: «..Россия, там есть такой штат «Hochland», несмотря на название гор там нет…hoсhols… у них причёски как у индейцев ирокезов… питаются исключительно беконом, они его называют salo…»

«Опять он…».

Прошёл мимо Стрелка и встал впереди высокий господин во фраке. Кто-то из карточной обслуги подскочил к нему, выслушал приказание и исчез в соседнем зале. Стрелок подошёл сзади и похлопал двумя пальцами по плечу высокого. Тот с благородным негодованием на столь фамильярную вольность величественно развернулся и…увидев кто это, весь скукожился, сморщился как забытый воздушный шарик.

— Нет, Стрелок только не это…Я уже давно завязал…Сейчас я чист перед законом…Ну не совсем чист…Но за это же не убивают? Хочешь деньги, вот это казино…

— Ты за кого меня принимаешь, Дик? Ты ещё скажи, что я пришёл, чтобы получить за твою голову награду. Тебя в миннесотском Мурхеде оценили в 58 долларов 73 цента. Вон тот лысый на тебя работает?…Нет?…Твоя забегаловка может прогореть, порядочные люди перестанут здесь играть. Это жулик. Два месяца назад его прокатили на шесте и выкинули из города в трёхстах милях отсюда…Не веришь? Посмотри, на ручонке у него кольцо шулера. Мой совет — выкинь этого хлыща вон.