Рождество в лесу - Старк Ульф. Страница 3
— А твой родственник случайно не сказал, когда бывает это самое Рождество?
— Сказал. Оно бывает, когда приходит гном.
— Тогда нам лучше поторопиться, — решает дедушка.
— Но почему ты думаешь, что он придёт к нам? — усомнилась мама.
— Раз табличку прислали нам, значит, гном придёт в наш лес, а как же иначе?
Скоро уже все звери в лесу знают, что к ним придёт гном.
Полёвки знают. И барсук тоже. Даже дождевые червяки под землёй — и те говорят об этом. Правда, во сне. И птицы на деревьях.
— Он-скоро-придёт, он-скоро-придёт, — тараторят они.
Только кто такой этот ГНОМ, никто не знает.
— Наверное, он очень несчастен, — рассуждает дядя Кина. — Раз обратился к тем, кого не знает лично.
— Да-да! — кивает мама. — Бедняга! Надо ему что-нибудь подарить.
— А ещё мы должны встретить его песней! — восклицает дедушка.
— Какой песней? — спрашивает Нина.
— Радостной гномичьей песней, чтобы он развеселился и забыл про свои печали.
— И кто же сочинит такую песню?
— Конечно, я, — отвечает дед. — Пойду подумаю.
— Надо испечь ему что-нибудь вкусненькое, — говорит тётя Инка.
— И приготовить побольше еды! — каркают обе вороны.
— И хлопушки, хлопушки, хлопушки, — воркует голубка.
— Хлопушки? — переспрашивает папа.
— Да, — отвечает голубка, которая иногда бывает в городе. — На Рождество, я слыхала, бывают хлопушки.
— Хлопушки? Что-то не верится, — сомневается дядя Кина.
— Ну не знаю, — говорит голубка. — За что купила, за то продаю.
Голубка шумно взлетает в воздух, смущённая, что, возможно, ляпнула глупость.
А полёвки похлопывают друг друга по спине и хохочут: — Пожалуйте, господин Гном, ещё хлопушечку! Дедушка забился в угол норы и сочиняет песню.
«Снег», — пишет он.
Потом стирает и задумчиво хмыкает.
Все в лесу заняты приготовлениями.
Дядя Кина моет уши. Кролики вообще очень следят за чистотой ушей.
Тётя Инка сплела нарядный венок из мха и рябины.
Дети похлопывают друг друга — тренируются, отрабатывают хлопушки.
Мама протирает пыль.
А папа сидит, надев цилиндр, и размышляет, как правильно приветствовать гнома.
Он зовёт маму.
— Послушай, как тебе такое: «Наконец-то, наш дорогой Гном!» Можно так сказать? Или лучше вот так: «О, как мы рады вас видеть, господин Гном!»
— И так, и так неплохо, — отвечает мама. — А разве нельзя просто сказать «добрый день»?
— Ну что ты, — говорит папа. — Это слишком банально. Нужно что-то торжественное. К тому же вдруг он придёт вечером? Тогда «добрый день» никак не годится.
Папа встаёт перед зеркалом, снимает шляпу, кланяется и учтиво произносит:
— Милости просим, дорогой Гном.
Потом поворачивается к супруге и спрашивает:
— Ну как?
— Вполне торжественно. Я думаю, можно на этом остановиться.
— Вот и славно, — говорит папа. — Тогда пойду выставлю у двери палку с вымпелом. Чтобы все видели: в этом доме всегда рады гостям.
Папа уходит.
А мама продолжает вытирать пыль, то и дело бормоча:
— Ах, как же всё необычно!
Как загадочно!
Мама-крольчиха очень волнуется.
Чем принято угощать гномов? Что они вообще едят?
Вместе с госпожой Белкой, госпожой Зайчихой и госпожой Ежихой, которую только что разбудили от зимней спячки, они сидят на кухне, пьют чай и обсуждают праздничное меню.
— Подай улитки — не промахнёшься, — зевая, говорит госпожа Ежиха.
А Белка советует:
— Что-то ореховое. Или мясное.
— Приготовлю всего понемножку, — говорит мама. — Шведский стол.
— А лучше — детский, — встревает Нина.
И скачет вокруг стола.
Она упражняется в танцах. Это танцы с прыжками. Нина подпрыгивает так, что чашка госпожи Зайчихи падает на пол.
— Прекрати! — сердится мама. — Так ты всю посуду перебьёшь. Выйди на улицу, если тебе приспичило потанцевать. Ты мешаешь мне сосредоточиться.
И Нина уходит.
Ей жалко чашку. Но ещё больше ей жалко себя. Она расстроилась и одновременно рассердилась на маму, что та рассердилась на неё.
Но когда Нина выходит за дверь, ей на мордочку что-то падает. Что-то холодное, от чего становится смешно и щекотно в носу. Нина чихает. Вокруг летают белые хлопья, они опускаются вниз и ложатся на землю, на ветви деревьев и на Нину.
Она трясёт ветки.
Потом набирает побольше снега и подбрасывает над головой.
Это вызывает у неё бурный восторг.
— Снег! — кричит она. — Это же снег!
Она танцует Танец первого снега, но вдруг поскальзывается и падает.
Потом заглядывает в нору и кричит:
— Зима идёт, под ногами скользкий лёд! Скорее выходите, только попу берегите!
Тем временем в собачьей будке, вдали от кроличьей норы, лежит в своей кроватке Бука. Он глядит в окно и слушает жужжащий храп шмеля.
Вчера целый день шёл снег. Но сегодня на небе полным-полно звёзд. Одна из них сияет ярче других.
— Дурацкая звезда! Светит прямо в глаза, попробуй усни! — фыркает Бука.
И сразу засыпает.
Сквозь сон ему мерещится, будто звезда отрывается и медленно скользит вниз, к его конуре.
Звезда ненадолго зависает над флагштоком, пролетает сквозь яблоневые ветки и замирает у окна.
Только это уже не звезда.
Это женщина в белом платье. У неё крылья, а на голове корона со свечами. Свечи горят ослепительным светом.
Женщина ненадолго исчезает.
Но вскоре появляется на пороге, в руках у неё поднос.
— Не бойся, — говорит она.
— Я не боюсь, я ужасно зол, — отвечает Бука. — Ты что, не видишь, я сплю.
— Я принесла тебе кофе, булочек и имбирного печенья, — продолжает женщина. — А ещё у меня для тебя радостная весть.
— Какая такая весть? — недоверчиво спрашивает Бука.
— У тебя будут дети!
— Что ты несёшь! Дети — у меня?
— Да, двое.
— Я не хочу. Я хочу жить один! Слышишь?!
— Слышу, — молвит женщина. — Можешь говорить всё что угодно. Но чему быть, того не миновать. Съешь печенья, станешь добрее. Счастливого Рождества!
— Я не хочу быть добрее. И Рождество мне не нужно! Ни за какие печенья! — рявкает Бука.
Но женщины уже и след простыл.
«Какой глупый сон», — думает Бука, проснувшись на следующее утро и вспоминая женщину с крыльями и всё то, что она ему наговорила.