Алеша Джапаридзе - Зедгинидзе Элизбар Константинович. Страница 23

— Необходимо помнить, что нам приходится критиковать не товарища Алешу, а председателя исполнительного комитета Бакинского Совета рабочих, солдатских и матросских депутатов…

Только после такого вступления он перешел к основной теме своего доклада: о продовольственном положении и состоянии нефтяной промышленности Баку.

— Вспомните, товарищи, — сказал в заключение докладчик, — что пролетариат Москвы и Петрограда переживал еще худшие продовольственные кризисы и все же выходил с честью из этих испытаний. Положение обязывает, товарищи, а наше положение исключительно ответственное. Бакинский пролетариат— оплот революции не только в Закавказье, но и всего Кавказа. Нам необходимо во что бы то ни стало спасти Баку для России…

К лету 1918 года резко ухудшилось и внешнеполитическое и военное положение Бакинской коммуны. Еще в мае Шаумян сообщал в Москву: «Из Тифлиса получена телеграмма о том, что 13 мая Турция предъявила в Батуме требование пропустить турецкие войска по железной дороге Александраполь — Джульфа в Персию, мотивируя это тем, что англичане напирают со стороны Мосула… Все сообщения из Тифлиса говорят о готовящемся походе на Баку со стороны турок, нам необходима скорая помощь…»

Турецкие захватчики вторглись в пределы молодой Советской республики. Вслед за ними двинулись войска кайзеровской Германии — союзницы Турции в империалистической войне. Баку оказался перед угрозой турецко-германской оккупации.

В этой сложной обстановке предательскую роль сыграли дашнаки, мусаватисты, меньшевики и эсеры. Они потребовали «пригласить» на помощь англичан, которые только и ждали такого «приглашения».

Не случайно, пока советские войска с переменным успехом бились против превосходящих сил противника, в Баку был раскрыт антисоветский заговор, инспирированный англичанами.

Над Бакинской коммуной нависла смертельная опасность.

В это время в Кремле Ленин вызвал к себе ответственного военного работника Тер-Арутюнянца и поручил ему организовать максимальную военную помощь Баку.

— Докладывайте мне об исполнении по телефону ежедневно, — наказывал Владимир Ильич. — А в случае необходимости приходите прямо ко мне.

Такой случай вскоре представился. Тер-Арутюнянц пришел к Ленину и пожаловался на то, что начальник артиллерийского управления под разными предлогами оттягивает срочную отправку в Баку оружия и боеприпасов.

Разгневанный Владимир Ильич тотчас снял трубку телефона. Он потребовал от начальника артиллерийского управления объяснений. Объяснения его, по-видимому, не удовлетворили. Не дослушав собеседника, Ленин резко сказал ему:

— Если к завтрашнему дню требуемое оружие не будет отправлено в Баку, то я вас пошлю на Лубянку к Дзержинскому.

Оружие и боеприпасы были отправлены в Баку на другой же день. Шаумян написал Ленину, что «получено 4 броневика, 13 аэропланов и много другого добра. За все это большое, большое спасибо Вам. Мы получили то, чего нам не доставало и что окажет нам теперь неоценимые услуги».

25 июля состоялось чрезвычайное заседание Бакинского Совета совместно с членами районных Советов, судовых комитетов и Военно-революционного комитета Кавказской армии. Председательствовал Джапаридзе. Доклад о политическом и военном положении сделал Шаумян.

Обсуждали вопрос о «приглашении» английских войск. Выступил Алеша. Обращаясь к депутатам Совета, он заявил:

— Выслушайте меня спокойно. Я хочу говорить не как фракционный оратор, а как председатель Совета и исполнительного комитета, ибо, по моему глубокому убеждению, сейчас решается вопрос не отдельной партии или фракции, а решается вопрос о судьбе Совета и Советской власти в Баку… Я говорю вам: не зовите англичан, потому что вы погубите Советскую власть, оторвете Баку от России, и эта ошибка будет непоправима… Ваш приговор, ваше решение пригласить англичан будет смертельным ударом Бакинскому Совету.

Начались прения, и голоса резко разделились. На голосование были поставлены две резолюции. Большевики предлагали отстаивать Баку своими силами с помощью революционной России. Дашнаки, эсеры и меньшевики настаивали на принятии «помощи» со стороны англичан. Результаты голосования объявил Джапаридзе: за резолюцию большевиков — 236 голосов, за другую — 259.

В наступившей тишине вперед вышел Шаумян и, повернувшись к правому крылу, с горечью сказал:

— Вы не нашли еще Англию, но вы потеряли нас.

И поскольку большинство Совета отказывалось признать Советскую власть в России, Шаумян заявил:

— При этих условиях вы, принявшие эту резолюцию, порвали всякую связь между вами, ставшими на предательскую точку зрения, и нами. Мы снимаем ответственность за преступную политику, которую вы начинаете, и отказываемся от постов народных комиссаров.

Председательствовал в это время дашнак Аракелян. Он поспешно подошел к Шаумяну и растерянно заговорил:

— Нет, это невозможно, чтобы вы ушли… Мы дальше хотим работать вместе…

Шаумян вдруг встал, слегка отстранил Аракеляна и громко и твердо сказал:

— Заявляю, что я, как представитель Советской власти в Закавказье, доведу до сведения Совета Народных Комиссаров о вашем предательском акте и нашем ответе на него.

Затем выступили эсер Велунц и меньшевик Айолло. Они обвиняли большевиков в дезертирстве, клеветали и поливали их грязью.

Взял слово Джапаридзе. Он заявил:

— Нет, мы не уходим из Совета, мы не умываем руки. Мы работаем и будем работать, причем в десять раз больше, чем работали раньше, потому что обстановка стала сложнее и тяжелее, потому что появились враги в лице английских интервентов, которых призвали вы. Но ответственность за эту политику мы нести не можем. Извольте нести ее вы, извольте стать на место комиссаров. А во всей работе мы будем принимать участие, из членов нашей партии никто не уйдет из Совета.

«…Было около двух часов ночи, когда закрылось это драматическое совещание Бакинского Совета», — вспоминала потом Н. Колесникова.

Бакинская коммуна продержалась еще шесть дней. Бакинские комиссары фактически находились у власти до 4 часов дня 31 июля.

В ту зловещую ночь…

1 августа в Баку образовалась новая власть. Ее возглавили члены так называемой диктатуры центрального комитета каспийской флотилии и президиума временного исполнительного комитета. По существу, это были дашнаки, мусаватисты, меньшевики и эсеры. Контрреволюционная власть прежде всего распустила Бакинский Совет, закрыла большевистские газеты, прекратила вывоз нефти через Астрахань в Россию и стала ждать прибытия английских войск.

Первый отряд англичан высадился в Баку 4 августа.

А на другой день к городу со стороны Волчьих ворот стали прорываться турецкие подразделения. Они взяли высоту Патамдар и начали проникать в Бибиэйбатский район. Еще немного, и город оказался бы в руках турецких интервентов.

Положение спасли большевики. Советские артиллеристы под командованием Г. К. Петрова быстро выкатили орудия и открыли огонь по наступавшим туркам. Тем временем помогла и пехота: она заняла Бибиэйбатский хребет и удержала фронт. Прорвавшийся к городу турецкий батальон почти полностью был уничтожен.

Чтобы обсудить создавшееся положение, бакинские большевики срочно созывают партийное собрание, которое обратилось к рабочим с воззванием: «Пролетарская социалистическая оборона Баку превратилась в войну двух империалистических коалиций.

Революционного фронта в Баку уже нет, а есть фронт империалистический.

Борются две силы, одинаково враждебные Российской рабоче-крестьянской власти.

С этого момента политические и военные представители Российской Советской власти и воинские силы, присланные из России, не могут оставаться в Баку и быть пособниками английских империалистов, быть соучастниками предательства, совершенного под влиянием правых эсеров, меньшевиков и дашнаков».

Несмотря на то что бакинские комиссары вынуждены были уйти в отставку, они не прекратили своей деятельности. Проводились партийные совещания, конференции, издавались листовки и газеты.