Вернись! Пока дорога не забыта (СИ) - Ваганова Ирина Львовна. Страница 4

Свежий ветерок ерошил, запутывал волосы, Энвард с удовольствием вдыхал морской воздух и радовался тому, что бесконечные балы в душных залах и переговоры в давящей атмосфере остались позади. Император теперь с помощью дипломатии добивался того, чего не достиг военным путём. Метрополии нужны работники, точнее рабы. После чудовищного мора во времена молодости Меерлоха, погибла большая часть крестьянства и ремесленников. Почти все уцелевшие семьи остались бездетными. Выращивать хлеб, овощи, заниматься животноводством, производить орудия труда было некому. Для привлечения рабочей силы из соседних государств снижены налоги, раздавались в пользование на несколько лет пустующие земельные участки. Но эти меры не имели решающего значения, ведь и у соседей дела были немногим лучше. Казна Титании истощилась, покупать продукты за границей с каждым годом становилось всё обременительнее. Привезти рабочих из-за моря казалось единственно возможным выходом. Энвард, как и его отец, не соглашался принудительно переселять своих подданных. Титанийцы вели разговоры о том, как Полония обязана метрополии, ведь именно предки Меерлоха два столетия назад оплатили освоение новых земель и назначили Майера их правителем. Вплоть до большой войны предприимчивые купцы за бесценок вывозили из колонии пушнину, древесину, зерно и многое другое. Освоение новых земель многократно окупилось. Энвард II мечтал окончательно отмежеваться от метрополии, а не расширять свои обязательства. Однако, через три года, как это и полагалось по заключенным в конце большой войны договорённостям придётся снова плыть в метрополию. Одними выражениями верноподданнических чувств не обходилось. На этот раз пришлось обещать крупные поставки продовольствия. Дипломаты выторговали снижение пошлин для купцов, доставляющих из полуколонии продукты питания. Заинтересованности в вывозе продовольствия из страны не было. Коренное население занималось сбором и переработкой даров леса, ловлей рыбы и работой на небольших огородах. Эти люди имели скромные потребности. Они любили всевозможное рукоделье, и торговля шла, в основном, высокохудожественными изделиями народных промыслов, в том числе и за рубеж. На вырученные деньги аборигены приобретали всё необходимое для жизни и ведения хозяйства. Некоторая часть уходила в казну в виде податей. Королевский двор и знать обеспечивали фермеры и многочисленные сельские артели, где трудились потомки переселенцев. Излишками торговали с соседями. Это выгодней, чем морем везти товары в метрополию, рискуя их потерять или испортить. Приходилось, однако, выполнять настойчивые требования Меерлоха. Энвард уже не впервые глубоко задумался о том, сможет ли он за отпущенный ему жизненный срок добиться независимости своей страны или эта задача останется его потомкам. Мысли перенеслись во дворец. Как там обстоят дела? Справляется ли Совет Мудрейших с возложенными на него обязанностями или закопались в распрях и спорах? Не слишком ли утомляется королева, разбирая бесконечные разногласия? Ничего, Андэст отслеживает ход дел. Этого старика не просто выбить из седла. Скоро и сам Энвард вернётся, и государственное управление войдёт в привычное русло. Вот и чайки появились на горизонте. Уже близко земля.

6. Предместья столицы Полонии. Дом дочери Андэста

Учёл все мелочи? Их больше

У реки возились дети Зурии: Гера – девочка шести лет и четырёхлетний мальчик Тиль. Было весело, шалуны подбирали с берега камушки и кидали в воду. Парнишка оступился и зачерпнул воды в ботинки, но прекращать игру ему не хотелось. Когда строгая сестра потащила его к дому, чтобы переобуть, он яростно сопротивлялся. Во время борьбы у заднего крыльца они расслышали шум подъезжающей кареты и, моментально обо всём позабыв, прильнули к щелям в заборе. Мать встречала экипаж у ворот. Открылась дверца, по ступенькам спустился дедушка с большой корзиной в руках и передал ношу Зурии.

– Вот то, о чём я тебе говорил. Отнеси в комнату и сделай всё необходимое, а я навещу внуков. Где они?

– На берегу, – ответила женщина и заторопилась в дом. Андэст достал из кареты игрушечную лодочку и пошёл к калитке, ведущей через задний двор к реке. Дети, увидев это, побежали навстречу дедушке. Лодочка была великолепна. На корме крепилась катушка с намотанной суровой нитью. Эту нить, другим концом можно было намотать на вторую катушку, снабжённую ножкой для крепления в грунте. Когда лодочка уплывала, её возвращали «в порт», намотав нить на береговую катушку. На лавочке сидели два гребца. Рукоять вёсел приводилась в движение пружиной, которая при заводе, вращала стержень в одну сторону, а после того, как лодочку спускали на воду, вертела его в другую. Большие лопасти вёсел крутились, отталкиваясь от воды, и лодочка уплывала от берега. Андэст укрепил большую катушку в щели мостков и показал, как заводить и запускать игрушку. Некоторое время он с удовольствием наблюдал, как внуки чинно, не смея при нём спорить, запускали лодочку и возвращали её, наматывая нить на катушку. Вспомнив, что надо возвращаться во дворец, наставник пошёл к экипажу, пожелав детям быть послушными и дружными. У крыльца он отдал Зурии туго набитый кошель и попросил проводить его немного, собираясь сделать ей кое-какие напутствия. Женщина забежала в дом, бросила кошель на комод, заглянула в смежную комнату и, убедившись, что там тихо, поспешила вслед за отцом.

На берегу реки разворачивалось сражение. Вырывая друг у друга катушку, дети уронили её в воду. Увлекаемая быстрым течением лодочка весело поплыла в сумрачную даль. Заревев во весь голос, мальчишка набросился на сестру с кулаками.

– Это мне дедушка подарил, зачем ты отбирала?

– Почему это тебе? А мне что он подарил? А? Мне ничего, по-твоему?

Дети вдруг вспомнили про корзину, которую передал матери дед, и наперегонки бросились к дому. Осматривая большую комнату, девочка обнаружила красивый мешочек на комоде и, пододвинув табурет, достала его. Тут раздался громкий шепот брата из соседней комнаты:

– Смотри, смотри какая кукла! Это точно тебе.

Не выпуская из рук кошелька, Гера вернула табурет на место и пошла на зов мальчика.

– Это не кукла, – серьезно сказала она, – это ребёнок.

В семье Андэста не было суеверий, свойственных коренному населению Полонии, младенцев никто не прятал, поэтому сестра видела братишку маленьким. Вспомнилась горькая ревность, обиды, что матери нет дела до неё уже большой. Целыми днями та возится с малышом и отмахивается от дочки: «Пойди, займись, чем-нибудь».

– Дедушка маме привёз, – с горечью зашептала она, – мы теперь ей не нужны.

– Почему не нужны? – У мальчика не укладывалось в голове, как такое может быть.

– Так всегда бывает. Взрослые любят заботиться о малышах, на старших только кричат. – Глаза девочки наполнились слезами. – Спроси у своего друга, каково ему приходится с маленьким братом.

Тиль хорошо помнил, как его дружок, после прибавления в семье, шатался неприкаянным по окрестностям, сидел на поваленных деревьях, болтая ногами, и злобно шипел: «Утоплю, я его утоплю!».

– Давай его утопим! – бодро сказал мальчишка.

– Ты чего! Топить нельзя. Вот если отдать кому-нибудь, у кого нет других детей, они были бы рады.

– Кому отдать? Мы здесь никого не знаем.

– Смотри. Корзина, как настоящая лодка! Давай его отправим по реке. Видел, как наша игрушка уплыла? И он поплывет за ней в этой корзине.

– Точно! Он догонит нашу лодочку и поиграет с ней! – Такая возможность показалась Тилю очень радостной для спящего младенца.

Гера бросила в корзину кошелёк, который до сих пор держала в руках, и попробовала сдвинуть её с лавки:

– Помоги!

– А если он есть захочет?

– Видишь бутылку с молоком? Положи к нему. Да нет же, ближе к щеке!

Тиль уложил бутылку, затем зарыл в пелёнки кошелёк и схватился за ручку корзины с другой стороны от сестры.

– Не потонет, вдруг промокнет?