Я рядом (СИ) - Бриз Фреш. Страница 12

Уже не так долго осталось до той остановки, где выходить будет Саша, как люди в вагоне начали громко и возмущённо обсуждать воду, уровень которой наталкивал на мысль, что где-то недалеко прорвало трубы. Выглянув в окно трамвая, все трое, Саша, Евгений и Мария и в самом деле увидели потоки воды, как полноводные ручьи, струящиеся по проезжей части. Громче всего возмущались женщины, которым нужно было выходить, а значит, мочить ноги в грязной воде. Жалко им было сапоги! Не удивительно, вообще всё трудно доставать теперь, а хорошие и красивые вещи тем более.

Трамвай еле-еле дотянул до положенной остановки и распахнул двери. Водитель выглянул из своей кабины и сообщил пассажирам, что дальше не поедет — не видно рельс из-за потока, ехать так на ощупь — опасно. Люди, очевидно, не боялись за свои жизни, так как Саша услышала ропот возмущения словами водителя. Кое-кто начал всё же выбираться наружу, иначе на работе достанется за опоздание. Сама же Александра ещё не могла решиться замочить свои сапожки в этой грязной жиже, но в то же время не видела смысла оставаться внутри трамвая. Понимала уже, что сушить обувь придётся в батарее в своей каморке, но и необходимость топать несколько остановок пешком по щиколотку, а то и по колено в воде, не улыбалась.

Евгений смотрел через окно в противоположную от выхода сторону. Проследив за его взглядом, Мария ничего особенного не заметила, зато, развернувшись вновь к Александре, на другой стороне улицы, возле трёхэтажного дома увидела их. Детей. Двух девочек и мальчика. Они стояли и смотрели на трамвай, в котором сейчас была и Мария. Крикнув Евгению: «Я их вижу! Будь возле Саши, а я за ними!», выскочила из вагона и побежала по воде к тому самому дому. Увидев неживую, дети бросились прочь, да ещё и в разные стороны.

Саша же, стоявшая в это время у открытых дверей вагона, вдруг почувствовала толчок в спину, заставивший её наконец-то покинуть трамвай. Обернувшись уже снаружи, удивилась: сзади — никого, все, кто ещё остался — на сидячих местах. А потом словно какая-то сила поволокла её в сторону, вроде и сама бежит, но вроде и только успевает ноги переставлять. Даже не видела, не соображала, куда движется. Просто поддалась тяге, доверилась и бежит. Лишь достигнув угла какого-то дома, остановилась у дерева перевести дыхание. Бездумно обернулась и от ужаса закричала: тот самый трамвай, в котором она была ещё несколько минут назад, спихнуло с путей и накрыло потоком грязной вязкой массы, лишь отдалённо напоминающей воду. И людей вместе с вагоном, и всех, кто рядом был. Не веря своим глазам, так и стояла, не в силах пошевелиться. И что дальше, куда — тоже не знала. Вокруг не узнавала Саша ничего, и страх закрался в душу, ужас вместе с леденящей водой сковывал мышцы ног. Опустила голову и увидела, что уже и сама по пояс стоит в этой жиже холодной. Схватилась руками за дерево, чтоб не утащил и её поток, влекущий за собой ошмётки деревьев, людей и даже машин.

Евгений обнял трясущуюся от страха девушку, заглянул ей в глаза, расширившиеся от ужаса, и в сердцах:

— Не стой же! Пошли, говорю! Ну, девочка моя, ну что же ты опять меня перестала чувствовать, а?!

И снова схватил её за руку и силой за собой поволок — сквозь этот поток, мимо орущих и плачущих людей, сквозь панику — туда, наверх, где он чувствовал безопасное место. Александра шла, словно в трансе, не отдавая отчёта в том, куда направляется. С трудом давался каждый шаг через месиво. Шум, крики, где-то справа раздался характерный треск проводов, кто-то закричал: «Горит!», и ещё чуть дальше: «Помогите!» Минуту спустя услышала странный звук, напомнивший взрыв. Замерла, а потом губами беззвучно шептала: «Помоги мне, Господи! Ангел-Хранитель мой, помоги!» И бежала за ним, опять бежала, насколько это возможно было в мокром тяжёлом пальто. Тело не слушалось, холодное, и лишь ладонь правая тёплой была, как держал её кто-то горячий, и тянул за эту ладонь куда-то, прочь отсюда. Обо что-то споткнулась, ноги не удержали, и Александра по горло самое погрузилась в тягучую плотную грязь. Чуть не хлебнула ртом месива. Тут же чьи-то руки подхватили и вытащили. Она оглянулась, искала спасителя, а вокруг другие люди бегут, кто куда, но никого рядом, чтобы понять — он помог, поднял. Всё ещё ища кого-то неведомого взглядом, увидела стену от разрушенного чьего-то дома, движимую потоком к ней. И снова крики вокруг, и ещё чей-то голос знакомый... Даже не поняла, не узнала свой собственный голос в этом кошмаре. И опять что-то тянет её в сторону отсюда, от этих людей, мечущихся в поисках спасения. Нет сил думать, что же это, — только поддаться этой силе, что увлекает её за собой вопреки всеобщему движению.

Не заметила, как оказалась возле высокого дома. Только пискнула, когда дверь в подъезд сама собой открылась, и что-то внутрь её потащило. Наверх, по лестницам. «Крыша», пронеслось в голове. Уже сама с трудом переставляет ноги и поднимается. Вверх, ещё немного. Ещё один пролёт, вот чердак и снова улица та же, только сверху на неё девушка смотрит.

— Мама! Мамочка! — плачет, слёзы потоком бегут по грязным щекам. — Что же творится, мамочка?!

Здесь Евгений успокоился, отпустил руку Сашину. За спиной её стал, руками и крыльями обнял, сам тоже дрожит, лицом к волосам её прижался. Теперь только ждать.

Неживая же в это время не отвлекалась на то, что происходило вокруг. Она видела одну лишь цель — спину девочки, которую преследовала. Ни грязь, ни стены, ничто не служило преградой. Далеко они уже убежали от того дома, где Мария заметила детей. Наконец, нагнав свою цель в одной из квартир, не обращая внимания на жильцов, что высовываясь в окна, матерились и кричали, развернула девчонку к себе лицом.

— Зачем? Что вам нужно? — спросила. А девчушка молчит, только смотрит, прищурившись.

Вдруг сзади раздался детский голос:

— Отпусти её!

Мария обернулась. Рядом стояли ещё двое, те самые, что кинулись в разные стороны.

— Вы кто такие? Что она вам сделала? За что вы её преследуете? За что мстите?

— Мы не мстим. — спокойно ответил мальчик. И больше не произнёс ни слова.

— Тогда почему? Почему маленькие мёртвые дети, вы хотите ей смерти? — взволнованно кричала Мария.

— Мы не мёртвые! — ответила та, которую догнала здесь неживая. — Мы ещё не родившиеся!

***

Прошло много часов, прежде чем с помощью пожарных смогла Александра спуститься вниз. Спасательные работы и вовсе не походили на то, чем должны были быть: никто не знал, за что браться и что делать. Кое-как добралась она до больницы, но и там творилось нечто невообразимое. Отовсюду крики, стоны. Все грязные, плачут. Суматоха и ругань.

Наскоро помывшись возле раковины в санузле и натянув рабочую одежду, поспешила Саша помогать: чем может. А работы в этот вечер хватало.

Евгения беспокоило то, что долго не возвращалась Мария. Наконец, уже когда совсем стемнело, главврач отпустил всех по домам. Тихо расходились. Страшный был день.

Добравшись до общежития в своей мокрой и грязной одежде, помывшись в душе, Александра без слов легла на кровать и закрыла глаза. Её всю трясло от пережитого, от того, что видела сегодня — сколько смертей! И сколько завтра ещё будет новых! Как ни пыталась Татьяна расспросить подругу, что же случилось, ни на один вопрос не отвечала Саша.

Здесь же, в комнате, их встретила Мария. Пока девушка приводила себя в порядок, она села на кровать возле Евгения и уставилась в пол. Он тоже молчал. Думал, что ничего не узнала неживая.

— Не догнала? — спросил, наконец.

Тогда Мария посмотрела на него и снова уткнулась в пол.

Евгений поник: значит, ничего. Значит, снова ждать, когда и что ещё произойдёт. Меж тем Мария произнесла:

— Я думала, они, как и я — умершие. Я ошиблась. Их ещё просто нет. Но они не хотят родиться. Потому и преследуют её.

— Не может быть! Это не её дети!

— Не её, ты прав. Но без неё они и не появятся в том мире. Потому и хотят ей смерти, чтоб и самим в жизнь не прийти.